?

Ши-Тенно → Проза → Лорд Джедайт


© Лорд Джедайт
• “Merlin BBC” •

  1. «Голоса»
  2. «Cafe»
  3. «Сон Артура»
  4. По заявке «А если бы я был лысым или с кривыми зубами?»
  5. По заявке «в детстве Артур пытался заплетать Моргане косы»
  6. «В одной спальне с Гавейном»

Голоса

В соавторстве с Лордом Зойсайтом

Беты:Аэлирэнн, .Мелкий.
Рейтинг:R
Пейринг:Арлин, и рыцари меж собой )
Жанр:adventures

Глава 1

Они въехали в лес на рассвете, когда солнце еще не встало, но небо у горизонта уже окрасилось в теплый золотистый цвет. Остановив коней на опушке, всадники спешились и углубились в чащу.

Под кронами деревьев царили полумрак и прохлада. Не успевший рассеяться туман укутывал густые кустарники и листья папоротников, оседая на сапогах мелкими каплями росы.

Первые солнечные лучи косо упали на мокрую траву, тончайшей золотой паутинкой накрывая землю, отразились радужными бликами, яркими искрами разукрасили тугие сочные стебли диких цветов.

Лес только просыпался, и все вокруг дышало тишиной, нарушаемой лишь осторожными шагами, и изредка — хрустом веток.

Вскоре охотники — принц Артур, его слуга и пятеро рыцарей — вышли на след вепря.

Наследник Камелота был бодр и сосредоточен, голубые глаза горели азартом. То и дело он замирал, вслушиваясь в лесные шорохи, и молча указывал своим спутникам, с какой стороны лучше зайти, чтобы окружить зверя.

Поудобнее перехватив древко копья, Артур остановился у деревьев, окаймлявших небольшую поляну, и коротко кивнул: здесь. Выследить такое крупное животное было довольно просто. Теперь оставалось ждать.

Мерлин не испытывал удовольствия от раннего подъема, сырости под ногами, тяжелых капель, попадавших за шиворот, хлеставших по лицу мокрых веток и прочих прелестей утренней охоты. Не выспавшийся и хмурый, колдун плелся за Артуром, спотыкаясь о корни, что вызывало едва слышное, но яростное шипение принца: «Тише! Боги, Мерлин, смотри себе под ноги!»

Поэтому, когда охотники, наконец, остановились, подчиняясь немому приказу, маг с облегчением перевел дух. У него лучше получалось бесшумно наблюдать, чем красться сквозь кусты.

 

Крупный зверь вспарывал бивнями землю. Он искал себе пищу, вырывая чёрные сырые комья движениями головы. Охотников вепрь пока не заметил. Обладателю такой прочной шкуры острый слух был не так уж и нужен. Рыцари образовали полукольцо на кромке поляны и ждали сигнала. Артур неспешно приподнял руку, но опустить её в призыве к атаке ему не пришлось. За секунду до того, как засвистело бы копьё, к принцу обратился насмешливый голос, неуместно громкий в тишине утреннего леса.

— Сейчас же останови охоту, Артур!

Секунду назад принц готов был атаковать и вдруг застыл. Потом приосанился и огляделся. Кто смеет ему указывать? Кто вообще рискнул так шуметь?

Охотники недоуменно переглянулись меж собой. Ни один из рыцарей не мог растолковать поведения принца. Ближе всех к нему находился Мерлин. Но и он только уставился на Артура, не зная, чего ожидать.

— Я повелеваю, Артур Пендрагон! Прекрати эту охоту! Если ты заберёшь вепря, я отплачу тебе тем же и отниму твоих зверей! — вещал голос, но не смущал, похоже, никого, кроме Артура.

Поймав удивлённый взгляд Гавейна, принц коснулся пальцем уха и сделал большие глаза. Но рыцарь лишь отрицательно покачал головой. Оставаясь верным себе, не понявший их перемигивания Мерлин двинулся к своему господину. Ступни его беззастенчиво захрустели по веткам.

— Что случилось?! — это и шёпотом-то было не назвать. Ко всему, Мерлин ещё и споткнулся, резко навалившись на Артура всем своим, пусть и малым, весом. Так оба они и рухнули за пределы стены деревьев, скрывавших их от вепря. Поднялся шум, и от падения двух тел, и от суеты в высокой траве, из которой выпорхнули потревоженные птицы. Зверь вскинулся и повернулся. А через миг его мощное тело упругой пружиной бросилось в сторону непрошеных гостей. Копья прошивали воздух и бесполезными обломками отлетали от туши одно за другим. Спешно выбравшись из-под мага, Артур схватил своё оружие, прицелился и метнул в несущееся ему навстречу животное. Мерлин тихо прошептал заклинание, чтобы копье поразило добычу наверняка. Иначе добычей могли бы стать они оба. Острие, засиявшее голубым пламенем, врезалось в грудину вепря. На всём ходу он споткнулся и пропорол своей тушей сырую почву, затихнув у самых ног Артура. Секунду длилось молчание.

— Эхей! Мы это сделали! — Мерлин заулыбался и задорно поддел воздух кулаком, но тут же пожалел о том, что так скоро повторно привлёк к себе внимание принца.

— А теперь я убью тебя! — От рукоприкладства взбеленившегося Артура отвлекли далёкие звуки надсадного конского ржания. Ликующие рыцари насторожились вместе с ним.

Слуга рыцаря Ивейна, оставленный присматривать за лошадьми, безо всякого зазрения совести дремал, постелив на землю куртку и опираясь спиной на ствол поваленного дерева.

Рыцарские кони не нуждались в привязи — такие не убредут.

Потому раздавшийся конский храп заставил паренька подпрыгнуть от неожиданности.

Заспанными глазами он смотрел на словно сошедших с ума скакунов. Бархатные лошадиные ноздри подёргивались, сверкали белки налившихся страхом глаз. Встав на дыбы, скакун принца Артура пронзительно заржал и сорвался с места, следом за ним бросились остальные.

Кони мчались галопом, не разбирая дороги, напролом через колючий кустарник, обдирая себе бока, ярясь еще больше от боли и запаха крови. Дальше — в сторону замка, через поле, топча копытами зреющие колосья, напрямик, на скаку роняя клочья пены. Резко повернули у воды — и во весь опор понеслись на запад.

 

Переглянувшись с принцем, Ивейн кинулся на шум. Пока он узнавал скверные новости от чудом не затоптанного слуги и возвращался с ним к отряду, охотники обступили зверя, стоя по колено в высокой влажной траве. Солнце уже полностью выползло из-за кромки горизонта и раззолачивало лес в парадные тона. Погода обещала тепло и ясный небосклон до заката.

 

Рыцарям оставалось вернуться в замок пешком, надеясь, что в нижнем городе найдутся воины, способные урезонить коней, и никто не пострадает, если животные доберутся туда.

Принц и не подумал связать бешенство животных с убийством вепря, так как не имел привычки делать быстрые выводы из обещаний загадочных голосов. Будь Мерлин в курсе, тот, конечно, быстро бы понял, что к чему, но о таинственных угрозах знал только Артур.

Бросать добычу в лесу было глупо. Но стоило лишь оглядеть тушу, и стало ясно: такое жёсткое мясо было не пригодно в пищу. Зато монстр уже не был угрозой для забредавших в лес людей.

Только из исключительного упрямства принц вознамерился отрубить мёртвому зверю голову и принести в замок в качестве трофея. Сейчас ему под руку было благоразумней не лезть, недавний позор с падением не давал ему покоя. Засучив рукава, Артур взвесил меч в широких ладонях.

Первый удар лезвия пришёлся по мощной холке, но результатов не принёс, как и десяток следующих. Раскрасневшийся принц отступил от туши, как только тот же издевательский голос позволил себе вызывающе громко и обидно расхохотаться над его попытками добыть трофей.

— Что же ты, Артур? Сил недостаёт?

Принц огляделся, свирепея, но уличить в хамстве было некого. Раздражение было сорвано, разумеется, на слуге.

— Если бы ты лучше точил мой меч!.. — он не договорил, тыча в паренька пальцем. За его спиной оживились рыцари, пришёл их черёд опробовать свои силы. С одной стороны, именно копьё Артура поразило зверя, с другой — в замок они пока ничего не могли принести. Без коней им было не протащить такое чудище до площади.

Рыцари устроили состязание на выезде, кому удастся отсечь вепрю голову? Мерлин, утомившийся мёрзнуть, обдумывал, как бы сжульничать, чтобы всё это скорей закончилось и Артур, наконец, завернул всех в замок. А ведь возвращаться предстояло на своих двоих. И волшебник готов был биться о заклад, что тащить громадную голову придётся ему и слуге Ивейна. Потому, улучив момент, пока рыцари спорили о том, куда и под каким углом лучше ударить мечом, Мерлин прошептал заклинание. И туша начала стремительно тлеть. Закрытые веки скукожились, глаза зверя вытекли на бурую щетину. Вся его громоздкая масса стала оплывать и проседать, а вскоре и скелет, сделавшись хрупким, ссыпался трухой в примятую траву. Обескураженные воины схватились за мечи и заозирались по сторонам. Чтобы не привлекать к себе внимания, Мерлин, по примеру другого слуги, испуганно попятился подальше от места, где только что лежал вепрь. О каком трофее теперь можно было спорить? Молодой чародей с самым невинным видом посетовал на проделки магов (никем, впрочем, не замеченных в округе), но тем самым оказал медвежью услугу себе же: ещё четверть часа рыцари кружили, выслеживая неведомого колдуна. Позже, уставшие, окоченевшие и вымокшие, они тронулись в обратный путь ни с чем. Слуги тряслись и потирали озябшие руки. Рыцари шли, как ни в чём не бывало. Они тоже замерзли, но проявлять подобную слабость было ниже их благородного достоинства. Красные плащи набрались влаги и грязи и волочились отяжелевшими тряпками за плечами. Мерлину оставалось лишь радоваться, что Артур, по своему обыкновению, на охоту ходил без плаща.

Возвращались в зените позора. Без трофея, без коней, сломав почти с десяток копий. Разумеется, крон-принц был мрачен и на благо Мерлина молчалив, волшебник лишний раз не пытался его разговорить.

Через час пешим ходом отряд из шести рыцарей и двух слуг достиг стен Камелота.

Король Утэр пребывал в гадком расположении духа.

Сын, обещавший вернуться на смотр новобранцев, всё пропустил. На вопросы об Артуре слуги отвечали, что принц отправился на охоту еще до рассвета и в замок пока не возвращался.

Рано радовался Мерлин. В отместку за его неловкость все рыцарские плащи решением Артура были отданы в его руки. Просев под сырой грязной кучей ткани, слуга проводил господина взглядом, полным мрачного торжества. Наследник опоздал, и за это от короля ему перепадёт. Жаль, в колодки принцев всё-таки не заковывают.

— Задница…

Мокрый, грязный и мрачный, Артур явился в опустевший зал. Одного взгляда на отца ему хватило, чтобы понять — ничего хорошего предстоящий разговор ему не обещает. Глупая ситуация на охоте выбила из его светлой головы мысли о смотре. Возвращаться пришлось пешим ходом, и он бы опоздал, как ни крути. Но на вопрос отца, не хочет ли он за что-нибудь извиниться, Артур уставился перед собой, хмуря брови и пытаясь припомнить, что может быть не так?

— А нужно? — это был неправильный, ненужный вопрос. Утэр медленно вздохнул, чтобы лишний раз криком не уронить своего достоинства.

Насмешливый голос, сыпавший угрозами в лесу, снова проявился:

— Старик не в духе! Соображай быстрее, пустая голова!

Принц изумленно уставился верх, откуда, как ему почудилось, исходил голос. Но никого, конечно, не обнаружил. Голос издал смешок, довольный смятением Артура. Тот повернулся на месте. И почувствовал себя полным идиотом. Никого, кроме Утэра и его самого, в зале не было. Артур стиснул кулаки, мысленно поклявшись найти этого шутника, безнаказанно выставляющего его дураком, и поднял взгляд на удивлённого его поведением Утэра.

— Отец…

— Ты опоздал, — серые глаза смотрели устало, — на смотр новобранцев, о котором должен был помнить и знать за месяц.

— Я могу объяснить.

— Мне не требуются твои объяснения. Ты проявил безответственность. Я начинаю сомневаться, получится ли из тебя при такой разнузданности достойный король.

Принц почувствовал себя несправедливо оскорблённым. Жалкое опоздание — и уже такая пощёчина?! Но промолчал. Зато не остался в стороне глумливый голос.

— Ну же, принц. Ответь ему. Или ты действительно считаешь, что пойти по его стопам означает быть хорошим королем? Возрази ему.

Артур украдкой покосился по сторонам, но призывы к бунту, похоже, Утэра не смущали. Неужели эта песня только для него? Он сходит с ума?

— Сейчас же ответь Утэру!

Молчание затягивалось, король негромко кашлянул. Артур встрепенулся и в знак покорности опустил голову.

— Я прошу прощения, отец. Этого больше не повторится.

— Надеюсь на это. Завтра занимаешься с новобранцами, — король сдержанно кивнул, дав понять, что разговор окончен.

Голос незримого мага упал до взбешенного шипения.

— Вот как? Упрямишься?! Придется показать тебе, что бывает со строптивыми детьми!

Когда за вышедшим из зала принцем закрылись двери, он зажмурился и едва удержался от того, чтобы зажать ладонями уши. Артур почти бегом добрался до выхода из замка, словно надеясь нагнать невидимого насмешника. Из каменной тишины помещений принц вырвался на шумный солнечный двор, и сразу стало легче. Тайный вещатель замолчал как по щелчку.

 

Внезапное желание увидеть Гвиневру стало безотчётной попыткой Артура улучшить себе настроение. На редкость противный день закончился. Но несмотря на то, что час был довольно поздний, принц вышел из своих комнат. Четверть часа назад он своими глазами видел, как девушка вышла из покоев Морганы, пожелав воспитаннице короля спокойной ночи, и куда ей было ещё идти, если не к себе домой? Сумерки уже опустились на землю, суета утихла, люди возвратились в свои жилища после дневных трудов. Артур отправился пешком в нижний город. Миновав рынок, пройдя по обезлюдевшим улицам, укутанным вечерней дымкой, принц добрался до дома служанки.

Девушка всегда излучала доброту и мягкость, и словно сама по себе являлась целительным эфиром для его души. Просто наблюдать за ней ему было приятно, всё его существо в такие моменты окутывало покоем и благодатью, которых принцу временами жутко не хватало. Но, дойдя до скромного жилища красавицы, он поздоровался с запертой дверью, внутри было темно, и на стук ему никто не ответил. По всему выходило, что служанка ещё не вернулась к себе. Не зная, на что он надеялся, Артур с разочарованием понял, что совершенно не представляет, чем занята девушка, когда не прислуживает Моргане. Мысль, что, может статься, Гвиневра сидит сейчас с каким-нибудь мужчиной у реки и смотрит в вечернее небо, пока наглец врёт ей о своих пылких чувствах, резанула по самообладанию. Картина, вставшая перед глазами, была настолько чёткой, что принц, не иначе как от большого ума, двинулся быстрым шагом в сторону реки.

Тёмная лента, огибавшая замок, шла лёгкой рябью. Западный ветер ещё вчера выгнал за горизонт все облака, и на синем небе отчётливо сияли созвездия. В поздний час у воды не было ни души. Принц застыл на пологом берегу в одиночестве, чувствуя себя ещё более глупо, чем утром во время разговора с отцом. Конечно, ни Гвиневры, ни её воображаемого пылкого воздыхателя здесь не было. На самом деле служанка сидела у Гаюса, помогая ему смотреть за Мерлином, расклеившимся после утренних приключений. Несчастный волшебник продрог и промок настолько, что к ночи слёг с жаром.

В сердцах въехав кулаком по стволу старого дерева, принц развернулся и собрался было возвращаться к себе, но его внимание привлекли две тонкие быстрые фигурки, приближавшиеся со стороны нижнего города. Пара чумазых сорванцов лет десяти остановилась у воды и сбросила вещи в траву. Мальчишки не обращали совершенно никакого внимания на стоявшего поодаль Артура. Их влекла река и возможность искупаться в её медленных водах вопреки родительскому запрету. Принцу осталось только позавидовать их беззаботности, хотя пока что и сам он жил почти по той же схеме. Поступал в пику Утэру, украдкой и не без наслаждения собственной дерзостью. И в большинстве случаев, конечно, получал за это на орехи. Всё было так же, как у тех двоих, только ставки возросли. И если Артур рисковал собственной жизнью, делая в очередной раз что-то, запрещённое ему отцом, то сорванцам грозило разве что застудиться.

Принц почти ненавидел себя в тот момент, когда понял, что будет правильно, будет ответственно, если он пойдёт и остановит ребятишек. Вспугнёт их, как тех птиц в высокой траве на утренней охоте. Он отошёл от дерева и сделал несколько шагов в сторону детей, подбиравшихся к воде нагишом.

— Эй! Вы двое! Живо одевайтесь и дуйте домой!

Мальчик повыше ростом обернулся на Артура. Может быть, в вечерней темноте он не узнал принца, а, может, тот и не был для ребёнка авторитетом. Скорее всего, на него произвел бы впечатление окрик его собственного старшего брата или отца, но слова Артура были оставлены без внимания. И потому, отвернувшись от молодого мужчины, ребёнок с улюлюканьем бросился в воду, последовав дурному примеру, туда же сиганул и второй. Поднявшиеся брызги скрыли две тёмные головы от глаз Артура, а через мгновение вода как будто закипела и выбросила точно огромной рукой на берег два тощих ссохшихся тельца. Ошарашенный, принц кинулся к детям. Но ничего поделать он уже не мог, оба мальчика были мертвы. Артур упал на колени рядом с ними и замер в ужасе. Их лица были искажены мукой, тела скукожились, кожа истощилась и казалась пергаментом, плохо скрывавшим под собой выпирающие жёлтые кости. Кто мог сотворить такое с детьми?! Артур уничтожил бы того, кто это сделал! Но у воды кроме него не было ни души. Он понимал, что это чьи-то сыновья, скорее всего, их родители живут поблизости. Нужно было поднимать гарнизон, прочёсывать окрестности в поисках неведомого злодея, искать тех, у кого пропали дети. Тела надо вернуть семьям, а они захотят узнать, кто виновен. И что им сможет ответить Артур? Он был здесь. Видел всё своими глазами. И едва ли догадывается, кого наказывать. Непримиримый, он даже не рассматривал варианта, что детей уже не вернёшь и месть ничего не даст. Прежде всего, случившееся было для него поступком против Камелота, против его жителей, которых он должен был беречь и защищать. Поднявшись, он накрыл тела детей их одеждой. Внезапно с той стороны реки ветер принёс звуки конского топота и ржания. Принц обернулся и увидел, как от кромки леса отделяется безумное стадо и несётся в сторону реки. Восемь знакомых ему скакунов приближались, казалось, быстрее ветра.

Словно какой-то неведомый ужас мчался за ними, подстёгивая, заставляя бежать быстрее, бежать и не останавливаться. Невероятно было, что всё это время животные продолжали свою жуткую скачку и до сих пор не пали. В огромных лошадиных глазах плескалось безумие и страх, ноздри трепетали, судорожно вздымались лоснящиеся изодранные бока.

Гнедой скакун принца Артура, несшийся впереди всех, стрелой влетел в воду, поднимая мириады брызг, истошно закричала гнедая кобылица Ивейна, бросаясь следом за ним. Взбесившиеся кони рыцарей Камелота в крови и пене один за другим врывались телами в воду и исчезали в глубине реки, только на её поверхности расцветали тёмные пятна крови.

 

Жар, подкосивший Мерлина с вечера, спал уже к утру благодаря стараниям Гвен и настойкам Гаюса. Убедившись, что лоб юноши больше не пылает и дыхание выровнялось, Гвиневра спустилась вниз.

Замок постепенно просыпался и наполнялся привычным гомоном. Снующие по коридорам слуги окликали Гвен, здоровались, кивали, и она улыбалась в ответ. На кухне как обычно царил невообразимый шум: треск поленьев в очагах, бульканье и шипение блюд на огне, крики кухарок, спешивших поделиться друг с другом самыми свежими новостями.

— Слыхали, а я-то права была! Гуляет Мередит, только муж за порог, ее из дому как ветром сдувает!

— Откуда ж ты это взяла?!

— А оттуда, — многозначительно покосившись на товарок, кухарка подняла палец вверх. — Вчера ночью из реки у замка ее сынков выловили. Стала бы мать такое допускать? А она до рассвета прошлялась и не знала даже!

Гвен не стала вслушиваться в сплетни. Только в груди кольнули неприятной иголкой слова о детях — что случилось, живы ли? Рассказы один другого краше. Через минуту в кухне уже шёл слух, что детей сжёг небесный огонь.

Девушка выскользнула в коридор, держа поднос с завтраком для леди Морганы.

Разбудив воспитанницу короля, служанка помогла ей одеться и с грустью заметила темные круги под глазами, бледность тонкого лица — ее госпожа снова плохо спала.

В утренних заботах время до полудня пролетело незаметно. Солнце стояло в зените, когда девушка поднялась на смотровую площадку замка.

Яркие солнечные лучи перебрались за городскую стену, позолотили высокие потолки галерей и переходов. Пылинки кружились в столбах света, падавшего на каменные стены.

Внизу у стен замка под началом Артура тренировались новобранцы, и Гвен не отказала себе в удовольствии понаблюдать за принцем. Стремительный и собранный, он раз за разом отражал удары, уворачивался, нападал.

Гвиневра, будучи дочерью кузнеца, прекрасно знала, сколько весят доспехи и меч Артура. Но пока служанка смотрела на златовласого юношу, ускользавшего от нападавших рыцарей легкими, почти танцующими движениями, она могла представить, что металл на нем ни капли не тяжел.

— Доброе утро, — подошедший Мерлин улыбнулся, и Гвен просияла в ответ. Обычно довольно застенчивая в общении с юношами, она сблизилась с Мерлином удивительно быстро. Этот временами нелепый, но такой открытый и искренний молодой слуга вызывал у Гвиневры симпатию, граничащую с сестринской нежностью, со дня их знакомства.

Гвен казалось, что, несмотря на его открытость, в нем кроется что-то загадочное, какая-то тайна, которую он не мог или не хотел раскрывать. Служанка не понимала его порой, но верила безотчетно, потому что знала: Мерлин никогда не предаст друзей и, что еще важнее, не оставит в беде Артура. Этого знания ей было достаточно, чтобы рисковать ради Мерлина.

— Спасибо, что позаботилась обо мне, — маг оперся локтями о каменный бортик. — Вчерашнее утро меня доконало. Не понимаю, зачем Артур снова и снова тащит меня на охоту, я ведь только мешаю.

— Видимо, не только, если тащит, — Гвен перевела взгляд на площадку, где проходила тренировка, и глаза ее стали задумчивыми. — А как же удовольствие от охоты? Азарт?

— О да, это действительно просто восхитительно! Полдня месить ногами грязь, чтобы потом тащить обратно истекающую кровью тушу, а если везет, так еще и не одну! — проговорил Мерлин с бодрой улыбкой. Ему нравилась Гвен. Нравилась легкость, присущая их беседам, нравились искорки солнца, отражающиеся в глубине ее темных глаз, ее отзывчивость и отчаянная храбрость. Ему приходилось по душе, что с ней почти можно быть собой. За исключением одной маленькой детали. И дело было не в доверии, так как он был убежден — узнай Гвен правду, она не отвернётся, как не отвернулись Уилл и Гаюс. Но страх за Гвен заставлял молчать, ведь жизнь сопричастных с тайной всегда становилась сложнее. Меньше знаешь, крепче спишь.

— С ним все в порядке, — Гвен кивнула на фигуру принца, отрабатывающего с новичками очередной боевой прием. Она уже знала, что вчерашняя охота не принесла особой радости не только Мерлину, но и Артуру, однако казалось, что сегодня настроение его много лучше. Вдруг наследный принц странно дернулся, развернувшись всем корпусом, словно почувствовал позади себя врага, и со всего размаху рубанул мечом воздух.

— Ну… Или почти в порядке, — уже не так уверенно закончила девушка.

— Он в последнее время странный, — Мерлин пожал плечами, наблюдая, как Артур рубится с невидимым врагом. С сомнением покачав головой, он отошел от перил. — Пойду-ка я вниз. Тренировка скоро закончится. Не уверен, что он оценит, если я снова опоздаю.

— Ты пролежал с лихорадкой полночи, — девушка неодобрительно нахмурилась. — Может, стоит отдохнуть? Артур поймет.

Колдун бросил еще один взгляд на принца, красноречиво подняв брови.

— В это слабо верится. Он такой нервный, да и со мной уже все в порядке. Благодаря тебе.

Махнув на прощанье рукой, он быстрыми шагами направился к лестнице. Гвиневра осталась в одиночестве, позволив себе ещё минутку понаблюдать за принцем.

Налетевший ветерок на мгновение запутался в кудрявой прядке, выбившейся из прически девушки, и Гвен улыбнулась, заправляя непокорный локон за ухо.

 

Когда Мерлин оказался на площадке, где принц гонял новобранцев, беспокойство за здоровье Артура стало нешуточным. Наследник Камелота с остервенением крушил мечом невидимого врага, молоденькие вояки жались по сторонам, им то и дело приходилось отскакивать прочь от разбушевавшегося принца. Поначалу они ещё пытались повторять за Артуром, но вскоре задача стала им не по силам. Всё это слабо походило на упражнения с мечом для занятий в одиночку. Слуге же оставалось вмешаться и положить безумию конец. Чародей начал медленно и осторожно подбираться к принцу, выставив вперед руку.

— Артур! Артур, что с тобой? Успокойся! Я прошу тебя! Артур!

Увещевания были напрасны. Принц и не думал останавливаться, а голос, слышный ему одному, подзуживал, хохотал, дразнил, обзывая то глупцом, то слабаком. Молодой воин оборачивался на звук, он чётко слышал, откуда именно исходит голос, но всякий раз его меч рассекал пустоту. А невидимый хулиган только заходился в смехе.

— Ну же! Вот сейчас получится! Я за тобой! За тобой! Какой ты медленный! Глупый! Ты в половину медленней моей бабули! Ох, насмешил! Позабавились и хватит! Ты забыл о своих новобранцах, Артур! Что скажет отец? О-хо-хо! Всё-то ты проглядел!

Только теперь принц остановился. Тяжёлое дыхание и взмокшее тело — вот весь результат его салок с невидимкой. Рыцари смотрели на Артура недоуменно и с опаской. Молодой мужчина встретился взглядом со своим слугой. По тому, как обеспокоенно смотрел на него Мерлин, принц понял, что показался ему умалишенным.

— Я в порядке, — он тяжело выдохнул и передал Мерлину меч. — Забери.

Других доказательств того, что голос слышит только он один, принцу уже было не нужно. С досадой ругнувшись, Артур мрачно оглядел молодчиков.

— На сегодня всё. Вы должны были запомнить упражнение. Завтра повторяете сами.

О, да, была сделана попытка выйти сухим из воды, но о том, насколько она успешна, Артуру оказалось некогда судить. Один из его подопечных спал с лица, даже веснушки на щеках и носу побледнели, тело рыжего свело судорогой, глаза закатились, и юноша рухнул в пыль.

— Всё-всё проглядел, — почти сочувственно заметил голос над самым ухом Артура, упавшего на колени рядом с новобранцем. Артур непроизвольно обернулся и, разумеется, никого не увидел.

— Зови Гаюса! — крикнул принц ещё не успевшему уйти Мерлину. Слуга сорвался с места, ему не хватило расторопности, чтобы оставить меч на площадке, без него, верно, было бы быстрее. Но в помощи придворного лекаря рыжий вояка, лежавший на руках принца, не нуждался. Попытки Артура самостоятельно привести юношу в чувство не имели смысла, новобранец был мёртв.

— Ну, что ж ты, принц? Не тряси мертвеца, его сердце разорвано и больше не забьётся. Был бы ты вчера на смотре, ты бы такого слабака не взял под своё начало, верно? Он бы не умер, ведь не старался бы поспеть за тобой в надежде на похвалу. Но ты опоздал вчера на смотр. Не нужно было убивать моего вепря. Ты должен мне, принц! А теперь, Артур Пендрагон, будешь слушаться меня! Или твои люди будут гибнуть дальше один за другим!

Как полагается по такому случаю, голос разразился устрашающим хохотом.

Дождавшись Гаюса, Артур покинул площадку. Понемногу принц приобретал славу вестника бед, но чувство вины не позволило ему переложить на чужие плечи обязанность сообщить семье новобранца о его внезапной смерти. Прошлой ночью он почти до зари обходил нижний город со своим отрядом. Пришлось разделиться, чтобы дело пошло быстрее. Принц сам постучался в двери той женщины, чьи дети погибли у реки на глазах Артура. На сей раз искать семью погибшего не пришлось, принц быстро узнал, к кому нужно идти. Среди его новобранцев нашлись друзья рыжего, они нагнали принца уже за пределами площади. Вся его решимость оказалась ни к чему.

— Я был ему близким другом, сир. Позвольте мне рассказать его семье о горе, — молодой человек замер в ожидании ответа. Быть может, он заметил, как нелегко это согласие давалось Артуру. — Вас, наверняка, ждут в замке, сир?

Тут он, пожалуй, был прав. Артур кивнул и отступил в сторону. Оклик Мерлина заставил его обернуться. Тощий слуга спешил к нему с потерянным видом. Принц позволил себе грубость, уцепившись за чужое смятение.

— Смерть так сильно тебя впечатляет, Мерлин? Мы живём в жестоком мире, к этому надо привыкать, — он щурился на дневном ярком солнце и смотрел куда-то мимо своего слуги. Стремление принца казаться хуже, грубее, злее, чем он есть, магу было не понятно.

Чародей спешил к Артуру в полубессознательной попытке поддержать, с принцем явно творилось неладное. Но Мерлин напоролся на снисходительные, недобрые слова. Его лицо тут же сменило тревожное выражение на привычно-ехидную мину.

— Впечатление произвело то, с каким рыцарским пылом Вы рубили ветер… сир.

Артур приподнял брови, но промолчал. Потом его взгляд уцепился за то, что Мерлин держал в левой руке.

— Ты до сих пор таскаешь с собой мой меч? Бестолочь. Дай сюда. Ещё ноги себе перебьёшь.

Магу было обидно, и за словом в карман он не полез.

— Так приятно знать, что Вы заботитесь обо мне и думаете о моих ногах, сир!

Мерлин заработал подзатыльник, но обида почему-то схлынула. В основном, благодаря вспыхнувшим румянцем скулам принца-грубияна. Перепалка была бестолковой, но она помогла Артуру очнуться от ужасов ночи и утра, слившихся в одну цепочку страшных событий.

Необходимость отчитываться перед Утэром отпала стараниями Гаюса. Лекарь объяснил королю, что порой болезни сердца нельзя обнаружить загодя, и то, что случилось на тренировочной площадке ни он, ни кто-то другой не смог бы предугадать. Гроза над принцем Артуром временно рассеялась.

 

 

Неведомый враг умел быть убедительным. После смерти новобранца и прямой угрозы новых убийств Артур подчинился. Чувство вины за гибель людей жгло каленым железом. Ведь это он не предотвратил кошмара. Мог, но не предотвратил.

Принц Камелота поклялся, что впредь не допустит трагедий, выполнит всё, чего бы от него не потребовал звучащий в голове голос, лишь бы не платить за свою непокорность жизнями тех, кого он обязан защищать.

— Ты додумался, что к чему? Я рад, — ленивый голос сочился самодовольством. — Ты временами просто непроходимо туп. И упрям к тому же.

Артур шёл по галерее, ускоряя шаг. Он приказал себе не обращать внимания на сопровождавшие его реплики, пока от него не потребуют чего-нибудь ещё. Одно дело — слышать голоса, недоступные восприятию остальных людей, и совсем иное — заводить с ними беседу, а это уже безнадежно. Потому Артур решил не вступать в диалог, хотя ответить хотелось!

«Наверное, я все-таки спятил!»

Артур слишком поздно заметил Гвен, выходившую из-за угла со стопкой свежего белья для Морганы. Принц столкнулся с девушкой, едва не сшибив ее с ног, и еле успел подхватить белье прежде, чем оно рухнуло на пол.

— Ох! Сир, простите, — Гвиневра пошатнулась, отступая назад.

Нахальный голос проявил себя вновь:

— Ты просто поражаешь меня своим хамством, Пендрагон! Чванливый идиот! Едва не сбил девушку с ног, а она извиняется перед тобой? Нет, так не пойдет. Неужели я должен учить тебя вежливости? Что ж, урок первый…

Мерлин не сумел нагнать Артура на площади перед замком, когда слугу осенило догадкой, но преуспел в этом из-за заминки в галерее. Его принц повредился умом, и оставлять Артура без присмотра теперь было никак нельзя. Маг тяжело дышал, обессилено прислонившись к холодной каменной стене. Он окончательно убедился в том, о чем раньше только смел вскользь подумать: наследный принц Камелота сошел с ума!

Иному объяснению увиденная картина просто не поддавалась.

Посреди галереи застыла Гвен, прижавшись спиной к стене. Судорожно стискивая стопку белья в руках, она испуганно смотрела на Артура. Принц стоял перед ней на одном колене и… читал стихи?!!

Синие глаза мага распахнулись в немом удивлении, и Мерлин внезапно подумал, что сумасшествие вполне может быть заразным. Во всяком случае, у юноши было стойкое ощущение, что он спит или тоже повредился рассудком и видит миражи наяву.

Эхо подхватывало громкий голос Артура, услужливо разнося строки баллады по галереям.

— Роза из Роз и зарниц зарница, гроза из гроз и цариц царица…

Заметив Мерлина, Гвиневра посмотрела на него с испугом и мольбой. Это стало сигналом к активным действиям.

— Артур, пожалуйста, — Мерлин неловко потянул рыцаря за плечо, принуждая встать.

Принц позволил поднять себя на ноги, отрешенно глядя куда-то поверх головы Гвен, он словно вслушивался в нечто, недоступное остальным.

— Пожалуй, я попрошу Гаюса сварить ему настойку. От нервов. Наверное, это из-за того новобранца утром, — Мерлин пожал плечами, извиняясь за странности принца, и улыбнулся обескураженной девушке. Сочувственно кивая, Гвиневра поспешила уйти.

— Вот видишь, ты просто образцовый рыцарь, когда хочешь этого, — смеющийся невидимка развлекался от души. — Может, пропоешь ей серенаду ночью?

— Артур, я вижу, ты дорожишь Гвен, но не стоило слишком напрямик, это пугает девуш…

— Заткнись! — прошипел Артур сквозь зубы, и не ясно было, к кому именно он обращался. Как ни странно, послушались оба.

 

Наследник Камелота не пел ночью песен под окном Гвиневры. Таинственный голос не настаивал на этом и ничем Артура не стращал, так что остаток дня прошёл без чудачеств.

На следующее утро принц со своими рыцарями выдвинулся на охоту. Мерлину всегда было жаль оленей, но смерть благородных животных не приносила последствий, как случилось с единорогом, и все переживания за их участь были только сантиментами. Да и сам чародей не имел привычки отказываться от мяса, и так нечасто перепадавшего на его стол. Зная за собой такую двоякую слабость, маг предпочёл воспользоваться шансом и не участвовать непосредственно в охоте. Минувшим вечером он выпрашивал у Гаюса лекарство от галлюцинаций и бреда, не потрудившись ничего объяснить, а его обычные увёртки и замалчивания сработали лишь частично. Лекарь согласился пойти ему навстречу, только для начала Мерлин должен был собрать ему кое-каких трав. Список, вручённый Гаюсом, немного обескураживал, но выбора у юноши не было, потому без лишних жалоб он приступил к поиску, пока охотники пробивали арбалетными болтами несчастных животных.

Сильный аромат лесной мяты навёл Мерлина на мысль, что из такой травы выйдет сомнительное успокаивающее средство, но Гаюсу было видней, за чем его посылать. Или, что больше походило на правду, лекарь решил запастись с лихвой, раз представился такой удачный случай.

Маг порядочно отдалился от охотившихся рыцарей в своих блужданиях за травами. Солнце вставало всё выше и уже начало припекать согнутую спину. Набив сумку мятой, слуга рассудил, что Гаюс и так отличит одно от другого, и все прочие травы можно будет утрамбовать поверх пахучих листьев.

На другом краю поляны лиловым цветом сияли пышные гроздья колокольчиков наперстянки. И Мерлин двинулся прямиком к ним, нещадно потоптав другую лесную флору. Цветущие растения, вырванные с корнем, сдавливались в сумке и расточали на мяту свой ядовитый сок. Чародей ещё не знал, что погубил все свои труды по сбору трав, но от самоотверженного занятия его отвлекли шорохи, исходившие из-за ближних деревьев. Он замер, не донеся руку с очередной гроздью лиловых цветов до наплечной сумки, осторожно выпрямился и стал пробираться на неясный приглушённый гул и шелест. Волшебная осторожность была ему свойственна только в те моменты, когда рядом не было Артура. Маг не наступал на сухие ветки, не шуршал кустами, вообще был тише воды, ниже травы. Но на этот раз Мерлин был не рад, что ему удалось узнать, что к чему, и не потревожить заранее тех, за кем он нечаянно начал шпионить. Обнаруживать себя было совестно и несколько поздно. Ноги чародея приросли к земле, вся уверенность в собственной осторожности ухнула в никуда, он не смел шелохнуться и не мог отвести глаз. В уютной тени пышных крон на траве расположились два рыцаря из отряда Артура. Мерлин давно их знал, видел едва ли не каждый день, и от того ему было ещё более неловко. Мужчины сидели почти вплотную, их кольчуги лежали рядом на корнях, ловя звеньями блики солнца, а плащи были расстелены на траве, заменяя им постель. Грудь рыцаря Гурира прижималась к спине Ивейна, его ладони исчезли под красной рубахой соратника и в его расшнурованных штанах. Мерлин мог видеть только подбородок Ивейна, тот откинул светлую голову на плечо Гурира и часто прерывисто вздыхал. Темноглазый любовник целовал его шею, потом переместился с ласками на широкое плечо, прикусив его в тот момент, когда Ивейн вдруг выгнулся в его руках. Маг был не особенно сведущ по части мужской любви, но понял, что сейчас произошло. Однако сигналом к побегу с поляны для него стал другой момент. Рыцарь Гурир облизнул губы, поднимая голову от плеча Ивейна, и что-то шепнул тому на ухо, вызвав улыбку у блондина. Тот засмеялся негромко, над парой с раскидистой ветки взлетели и закружились, как зачарованные, яркие пышнохвостые птицы. Из-под ресниц Гурира отчётливо полыхнуло чистое золото магии, что и добило Мерлина. Всё это было слишком! Слуга собрал волю в кулак и со всей осторожностью, на какую был способен, убрался за деревья прочь.

Мерлин отступал, слыша только шум крови в ушах и гулкий бой собственного сердца. Он перевёл дух, только оказавшись рядом с тем местом, где недавно собирал мяту, из его разжавшейся руки на траву упали лиловые колокольчики наперстянки. Мерлин прижал к виску кулак и напряжённо искривил губы. От всего произошедшего у него разболелась голова. Чародей не решил ещё, что его удивило больше: связь Гурира и Ивейна или то, что, по крайней мере, один из рыцарей Артура владеет магией, а другой знает и молчит. Час спустя все охотники с добычей вернулись в замок, а всё, что из лесу принёс Мерлин, Гаюсу пришлось выкинуть, заодно рассказав личному слуге принца о том, что наперстянка ядовита.

Мерлин молча кивал, успешно пропуская мимо ушей лекцию Гаюса.

Откровенно говоря, ему было совершенно безразлично, будь даже лиловые цветы трижды ядовиты. Голову занимали мысли поважнее.

— Мерлин? Мерлин! — старый лекарь безуспешно пытался докричаться до него уже не в первый раз.

— А? — колдун поднял на Гаюса совершенно отсутствующий взгляд и невпопад ответил: — Конечно. Да. Извини, я пойду, мне нужно…

Что именно нужно, он так и не сказал, и поднялся к себе, провожаемый недоуменным взглядом старика.

Скинув хлам с кровати прямо на пол, Мерлин рухнул спиной поверх покрывала и невидяще уставился в полок. Ему было, над чем поразмыслить. Юноша мучительно покраснел, вспомнив увиденную картину. Все это казалось похожим на сон, и колдун в очередной раз усомнился в собственном здравом рассудке.

Лиловые колокольчики, запах мяты и лесных трав, рыцари из отряда Артура, стоны Ивейна и золото в глазах Гурира. Зачарованные птицы над ними.

Ближайшие соратники принца Камелота, они… Лицо мага вспыхнуло так, что казалось, сейчас на нем можно было запросто зажарить кабана или выковать пару-тройку мечей.

Нет, Мерлин, естественно, знал о том, что случается так, что мужчины делят ложе, но никогда не сталкивался с этим воочию. Тут же отголоском в памяти взметнулись смутные и жаркие полусны-полумысли о губах Артура и о неясной дрожи, прошивавшей с головы до кончиков пальцев ног под долгим взглядом принца.

Юноша перевернулся, обхватив виски руками, ткнулся лицом в подушку, проклиная себя, Артура, его рыцарей, Дракона и весь Камелот разом. И тут же взметнулся, усевшись на кровати, сосредоточенно комкая пальцами покрывало.

Гурир был чародеем, и это сейчас вызывало гораздо больше переживаний, отметая прочее на второй план.

Объяснить произошедшее иначе было невозможно. Мерлин сам видел расплавленное золото, полыхнувшее в глазах рыцаря, чувствовал вспышку магии.

Все это время рядом с Артуром, в его ближайшем окружении находился рыцарь-маг, и более того, как минимум еще один рыцарь знал об этом и молчал. Не может быть, чтобы принц был в курсе, или он все знает? Все рыцари? Бред!

Маг зажмурился, окончательно запутавшись. Он откинулся назад на подушку, не рассчитал и, проехавшись макушкой по деревянной спинке кровати, зашипел от боли.

Зато на удивление улеглось мельтешение мыслей, беспорядочных и почти панических.

— Мерлин, — Гаюс, заглянувший в комнату, почти сочувственно посмотрел на схватившегося за голову парня, — что происходит?

— Ничего, — сквозь зубы прошипел маг, стараясь казаться как можно более убедительным. Судя по недоверчивому взгляду лекаря, получалось плохо, но Гаюс промолчал, только покачав головой.

— Завтра снова отправишься в лес. Похоже, тебе тоже не повредит успокаивающая настойка. И, Мерлин, не запихивай больше в одну сумку все, что найдешь под ногами. Тем более с корнями и землей. Мне нужны только листья и стебли. Ты меня слушаешь?

— Да. Помню. Листья, стебли, и наперстянка ядовита.

— Выпьешь пустырника, — Гаюс определенно решил, что Мерлин немного не в себе. И, положа руку на сердце, волшебник совсем не был уверен, что лекарь ошибается.

— Тебя все еще ждет Артур, — напомнил старик, выходя из комнаты. — Рабочий день не закончился, помнишь?

Молча кивнув, Мерлин сполз с кровати, решив про себя до поры до времени выкинуть из головы все мысли, кроме насущной, которой на данный момент являлся ужин принца.

К содержанию

Глава 2

Уже приготовился умереть с голоду, — принц стоял у окна с мрачным видом, и причиной его состояния был не только слуга, припозднившийся с ужином.

— Могу в следующий раз приносить сырое, — Мерлин по своему обыкновению вызывающе безмятежно улыбнулся, но верная схема их отношений, работавшая пока безотказно («учтивость» в ответ на «дружелюбие»), дала сбой, принц не подобрел. Что-то явно мучило Артура, он принялся за еду без аппетита, периодически бросая на Мерлина хмурые взгляды. Слуга удивлённо приподнимал брови, он искренне не понимал, что происходит, и, признаться, опасался выяснять.

— Вино, Мерлин! — в голосе Артура звучали укоризна и раздражение на несообразительность юноши, камелотец откинулся на высокую спинку стула и небрежным движением пальцев отодвинул от себя кованый кубок. — Ты никогда ничему не научишься, — его выдох был так тяжек, словно он только тем и занимался, что бился над расторопностью мага перед состязанием всех слуг королевства за звание лучшего из лучших.

— О! Да, сир! Сейчас! — чародей засуетился с кувшином и на диво не разлил мимо кубка ни капли. Списать раздражение принца на бытовую причину было спокойней, чем тонуть в зябком море догадок. Но ситуация оказалась сложнее.

Артур пригубил вина и застыл, глядя в огонь с траурным видом. Чародею хотелось посочувствовать своему господину и поддержать его, только в чём? Мерлин терпеть не мог свою беспомощность перед грозами, гулявшими над принцем.

— Он едва горит, — словно вскользь заметил Артур, даже не моргнув, и слуга засуетился снова. Близость Пендрагона не давала применить к огню магию, и всё приходилось делать своими руками. А пока слуга возился у камина, сидя на корточках и чувствуя спиной чужой взгляд, принц с шумом поставил кубок на стол, припечатав металл о дерево.

— Сегодня ты останешься ночевать у меня. Будешь спать на левом краю кровати…

«…дальнем от двери», — про себя добавил Артур. Голубые глаза наследника смотрели куда-то в дивные дали. Он так крепко стиснул челюсти, что желваки вздулись от напряжения и побелели губы.

Мерлин помедлил чуть-чуть, потом поднялся и развернулся осторожно лицом, как будто поспеши он — и кто-то цапнул бы его за бок. В руках маг баюкал пару поленьев, так и не отпущенных в огонь.

— То есть… сир?

Время замедлило свой ход, пока чародей пытался поймать взгляд принца, а тот в свою очередь упорно не смотрел слуге в лицо. Тишину разрушил резкий выстрел смолы в камине, Мерлин вздрогнул и зажмурился, пряча золотое сияние радужек, Артур схватился за меч и огляделся с диким видом, стул опрокинулся от его резкого рывка и грохнулся на каменный пол.

Обоим стало неловко, но теперь хотя бы за свою нервозность, а не за перспективу, нарисованную принцем минуту назад. Они тут же пришли в движение: Мерлин повертелся на месте, решая, за что взяться первым делом, потом всё же бросил остававшиеся в руках поленья в огонь и метнулся поднимать стул, Артур зачем-то обошёл вокруг стола, после посмотрел на дверь и направился к ней решительным шагом. У порога принц обернулся и ткнул вполоборота пальцем в сторону слуги.

— Я серьёзно. Остаёшься здесь, — о том, как он серьёзен, говорили даже претенциозно приподнятые светлые брови. Пендрагон вышел, запасшись приличным поводом сбежать от удивлённых глаз слуги: он ушёл проверять караулы.

Мерлин так и остался стоять посреди комнаты, бездумно глядя на захлопнувшуюся дверь. Принц решительно покинул покои, как всегда оставив и последнее слово за собой, и слугу — в одиночестве.

Колдун медленно опустился на только что поднятый стул, попытавшись успокоиться, и по-прежнему не сводил глаз с двери, словно надеясь, вот сейчас она откроется, и вошедший Артур объявит, что это была шутка, а Мерлин, конечно же, идиот, если воспринял всё так серьезно.

Время шло, принц с признаниями не спешил, и это заставляло всерьез задуматься над предстоящим.

В сонной тишине комнаты снова раздался громкий сухой треск, Мерлин вздрогнул и тут же выругался, проклиная смолистые дрова и собственный испуг. Мысленные уговоры, что так нервничать нельзя, что магия вырвется из-под контроля, если он не возьмёт себя в руки, не возымели особого эффекта.

«Наверное, стоило выпить пустырника. Может, еще не поздно сходить к Гаюсу? И его бы предупредить о ночной отлучке…» Оборвав сам себя, Мерлин сердито мотнул головой и решительно двинулся к двери. Неужели он всерьез размышлял над перспективой ночевки в одной постели с Артуром? Это бред! Его принц не в себе, а он сам — просто идиот!

Память встрепенулась, некстати выдав картину, увиденную в лесу. Маг рывком распахнул дверь, покраснев в очередной раз. Что-то не давало ему уйти, и вряд ли — серьёзное отношение к приказу Артура. Но Мерлин развернулся в дверном проёме и окинул взглядом комнату.

— Это ко мне не имеет никакого отношения, — громко сообщил маг покоям принца, сердито глядя на камин, словно он был главным подстрекателем и виновником всех неприятностей; пламя взметнулось, словно в насмешку. Ночной ветер ворвался через открытое окно, и внезапный сквозняк захлопнул тяжелую дверь прямо перед носом Мерлина. Через мгновение маг убедился, что щелчок замка ему не померещился, а ключ от покоев до сих пор болтался в связке на поясе принца.

Артур шел по тёмным коридорам, освещённым лишь коптящими факелами на стенах. Прохлада гуляла по галереям замка, не спали только охранники, вышедшие в караул. Принц знал этот путь наизусть, он мог бы пройти его с закрытыми глазами, во сне, и ни разу не ошибся бы в том, где стоят бойцы.

Но сейчас он нарочно замедлял шаг, принуждая себя идти медленнее, оттягивая момент возвращения в комнату.

— Трусишь, Пендрагон? Это недостойно рыцаря, — голос, к которому Артур уже начал привыкать, был спокоен. Кажется, даже торжествовал, если вообще возможно угадать настроение на слух. — Возвращаться всё равно придётся.

Артур завернул за угол, упрямо сжав кулаки, он продолжал путь и всякий раз кивал на приветствия очередных стражников, всё дальше уходя от своих комнат. У него появилась обнадеживавшая мысль, что он вполне может объехать дозором и город, скажем, этак до утра, пока Мерлин спит в его кровати, как потребовал от него невидимый вещатель.

— Даже не надейся, — тихий шепот в ушах прозвучал угрожающе, и у Артура непроизвольно засосало под ложечкой. Именно таким становился невидимый незнакомец, прежде, чем выдать очередную угрозу и тут же ее воплотить. Предчувствие не обмануло.

— Знаешь, принц, иногда бывает так, что возвращаться слишком поздно. Не к кому, — от интонаций Голоса Артура прошиб холодный пот. Эта тварь, кем бы она ни была, дала понять, что за очередную попытку ослушания Мерлину придётся плохо.

— Нет. Нет!

Круто развернувшись, принц рванул назад к своим покоям, его сопровождал тихий смех, особенно зловещий в сумраке коридоров. Артур задел плечом каменную кладку стены, завернув на очередном повороте, но даже не заметил этого. Учащённо дыша от быстрого бега и волнения, он с размаху врезался телом в дверь своих комнат, непослушные пальцы затрясли связку ключей, металл заскрежетал в скважине, но замок не поддался, принц убедился в плохом подозрении — голос постарался на славу, заперто. Маг по ту сторону двери замер, слушая судорожный шорох ключей и не ведая, что затеял Артур?

— Вот видишь, опоздал, — голос хмыкнул и замолк, но от навалившейся тишины принцу стало только хуже.

— Мерлин!

Эхо прокатилось по коридору, Пендрагон саданул плечом по двери, чародей вздрогнул от гулкого удара и знакомого голоса, в котором отчетливо слышался не звучавший в нём прежде страх.

— Дверь захлопнулась от сквозняка, — сообщил маг осторожно, голос слуги был приглушенным, но вполне спокойным. — За тобой гонятся?! — он не понимал, как растолковать суету принца, при камелотце ключ, так в чём же дело?

В этот раз Артур не опоздал, облегчение по этому поводу было велико, как небо, но тут же переросло в ярость: на себя, на неведомого врага, диктующего свою волю, на дурацкую дверь и идиота, заставившего его так волноваться.

— Мерлин, — в голосе Артура явно слышалась угроза. — Что. Ты. Сделал. С замком, бестолочь?!

Вот тебе и иллюзия страха! Он снова бестолочь. Вздохнув, парень еще раз осмотрел дверь, может быть, и правда что-то повредилось? Но нет, замок был целым и безнадежно запертым.

— Ничего, — честно ответил Мерлин, решая, будет ли опрометчиво применить магию? Артур злился, а значит, едва ли заметил бы.

Мысль разбудить кузнеца или позвать стражу и вместе высадить дверь была раскритикована невидимкой.

— Только посмей отойти от двери, Пендрагон, — протянул голос многообещающе, и Артур отказался от идеи звать подмогу. Принц подошел к решению вопроса иначе: по-королевски, с размахом и во всём блеске самомнения. Кто, если не он?!

— Отойди в сторону, — решительно сделав несколько шагов назад, наследник Камелота со всей силы двинул по двери плечом и корпусом. Дерево затрещало, но выдержало. Артура, впрочем, это не остановило, и было странно, что на шум никто не спешил.

В покоях принца колдун непроизвольно вздрагивал раз за разом, слушая глухие удары, сотрясающие дверь. Громкие звуки раздражали, но не это было первоочередным, принцу вряд ли не было больно, а он упрямо продолжал и не звал никого на помощь. Маг понимал, что лучше бы (для его собственного здоровья и чужого самолюбия) Артур никогда не узнал, что и его бывает жаль, не снисходительно или свысока жаль, а просто по-человечески, как было в этот момент. Но сердце чародея сжималось с каждой попыткой Артура вынести дверь собой. Потому во время очередного затишья Мерлин негромко произнес заклинание.

Глаза полыхнули золотой вспышкой, замок поддался, начав проворачиваться, а принц на очередной атаке с разбегу ударил ссаженным плечом о древесину и свернул напрочь пазы открывающегося засова. Влетев в комнату, Артур по инерции он пробежал до стола и опрокинул на него Мерлина. На миг принц замер, вглядываясь в знакомое лицо, над которым навис с застывшими во взгляде яростью и тревогой. К волосам слуги понемногу подбиралась лужица вина из опрокинутого кубка, а левая рука Артура упиралась не в стол, а в остатки ужина, что он заметил не сразу. После угроз голоса подвергнуть опасности Мерлина, Артуру было особенно важно первым делом воочию убедиться, что его непутёвый слуга не только способен говорить, но и в целом жив-здоров. Секунду принц злился, еще одну — радовался, что всё с идиотом в порядке, потом принцу стало неловко, как только помимо общей невредимости он заметил румянец на лице Мерлина, распростёртого под ним на столешнице. Тотчас же Артур отдёрнулся и обернулся на коварную дверь. Грубо обломанная древесина в районе замка и свернутый засов, из скважины которого на пол издевательски выпал ключ, красноречиво намекали, что в ближайшее время Артур может не ждать уединения в своих покоях. Дверь открылась, но вот запереть её теперь было не на что. А впереди всё ещё ждала ночь, которую Мерлин должен был провести в кровати принца. Невидимый голос зашёлся хрипящим смехом.

— Великолепно, Пендрагон! Лучше и быть не могло! Ты так спешил, что сломал засов в собственной спальне! О, да! А стоило только чуток посидеть под дверью, остолоп! Но нет ведь. Тебе надо нестись напролом, заносчивая задница! Не забыл ещё мой приказ? Вы оба будете спать в этой кровати, или к утру кто-то не досчитается слуги! Вы, ребята, даже большие идиоты, чем я думал! — и по-прежнему только Артур выслушивал эти ценные замечания.

 

— Надо проверить ближайшие караулы. Такой шум, а они даже не чешутся.

Принц оглядел своего слугу, прикидывая, насколько правильно будет оставить его сейчас одного, Мерлин поёжился под взглядом, слишком свежо было воспоминание о том, как близко от него оказались разъярённые ясно-голубые глаза.

Голос невидимки отсмеялся и затих, дверному засову конец, но мало ли, как им ещё повезёт, стоит лишь Артуру выйти из комнат? Завалит вход? Рухнут потолки? После пережитого рисковать было бы глупо.

— Ты идёшь со мной.

— Зачем я там?

— Я сказал, идёшь.

— Без меня страшно гулять по галереям? — съехидничал маг.

Поддев принца лукавой улыбкой, чародей надеялся, что принц рассердится и уйдёт один, а у него ещё выкроится минутка без Артура, прежде чем они окажутся в одной кровати! Слуге было неловко даже вскользь думать о предстоящей ночи.

— Мерлин! — принц никуда не ушёл и, более того, сурово глянул на слугу взором, обещавшим лютые пытки, маг тут же пожал плечами: идти так идти.

— Как тебя оставлять одного? — Артуру тоже было несладко, просьба выходила нелепой, но признавать, что он боится за слугу, было выше его сил. — Десять минут меня не было в комнате, и всё, ты уже поломал замок!

— Я не ломал! — возмутился чародей.

— А кто ломал!? Я?! Я не закрывал замок, когда уходил!

— Но у меня даже не было ключа! Как я закрыл бы дверь без ключа на ключ?! — в итоге они стояли посреди коридора и орали друг на друга: так у Артура выходил испуг за Мерлина и злость на весь этот вечер, а мага просто душила несправедливость и тревожили отголоски неуютного смущения.

Из-за поворота показались обеспокоенные охранники, принц тут же обернулся на замеченное боковым зрением движение и имел сомнительное удовольствие увидеть, с каким глупым видом его люди высовываются на шум, хоть рот бы закрывали, вояки! Стало досадно: учишь их учишь, а потом только удивляйся, почему какой-нибудь очередной враг Камелота шастает по замку за милую душу, где ему угодно, оставляя за собой только маршрутную карту из оглушенной охраны.

— Сир…? — осторожно позвал караульный, сжавшийся под тяжёлым взглядом недовольного принца.

— Что?

— Всё в порядке, сир? Мы услышали крики и решили проверить.

— Всё в порядке, — кивнул Артур. Странно, что их перепалка подняла стражу на ноги, а шум от попыток высадить дверь не вызвал и чиха!

— Прошу прощения, сир. Мы должны были проверить, — похоже, двое караульных собирались уходить, пятясь. От подобного раболепия стало противно.

— Почему вы не явились раньше? — принц повёл головой, его взгляд ускользал, он старался не смотреть никому в лицо, оставаясь внушительным и строгим, Мерлину этот жест Артура уже стал привычен.

— Мы… вы… — замямлил стражник.

— Как только начались крики, мы поспешили сюда, сир! — нашёлся его напарник, но принц не смягчился.

— А пока в моих комнатах выламывалась дверь, вы не посчитали нужным отреагировать?! — Артур сделал большие угрожающие глаза, вперившись взглядом в говоруна с камелотским гербом на груди, Мерлин не раз видел это выражение лица у Артура, оно обозначало «И только попробуй ответить неверно», ему стало даже жаль стражников, но, в самом деле, где они были, когда принц таранил дверь?

Маг искоса глянул на плечи принца, и синие глаза тревожно расширились: справа красная рубаха была надорвана, кожа на оголившемся плече — ссажена, в ране оставались занозы и травмированное место ещё слабо кровило.

Пока Мерлин беззастенчиво пялился на ссаженную кожу, охранники извинялись и клялись, что не слышали ничего, кроме голосов принца и его слуги.

Артур отпустил караульных на пост, повелев им впредь быть внимательней. Принцу оставалось признать, что невидимый болтун виноват и во временной глухоте охраны, и в перекосившемся замке, и в том, что оставшиеся часы до зари он будет заставлять Мерлина лежать в его кровати, чувствуя себя одновременно идиотом и деспотом, ведь он не мог объяснить слуге причин своего странного поведения.

Кем бы ни был странный невидимка и каких бы на первый взгляд нелепых вещей ни требовал от принца, он получал всё больше власти над Пендрагоном, ведь умел не только говорить в чужой голове.

— Возвращаемся. Ты ведь спишь у меня, не забыл? — положив ладонь левой руки на спину хлипкому парню, Артур с улыбкой подтолкнул его в сторону своих комнат, вдруг ещё вздумает удрать.

«Может быть, подпереть дверь стулом или столом?» — размышлял принц, — «Но тогда это будет выглядеть подозрительней, чем не запертая дверь… и я, спящий в кровати со слугой… потрясающе!» Он ершился, но под слоем показного недовольства ворочалось ещё какое-то чувство, пока не именованное и смущающее своей волнительной теплотой. Артур на миг представил, как Мерлин раздевается, неловко сводит плечи в мимолётном ознобе, по его бледной коже пробегают мурашки, он ёжится и забирается под одеяла, случайно задевая в их тёплом коконе своей длинной худой рукой бедро принца. Блондин вспыхнул, взгляд метнулся в сторону и упёрся в беспорядок на столе.

— Какая гадость, Мерлин. Убрался бы! Стоишь, как в гостях! — укорять было уютней, чем думать о случайных касаниях в интимном полумраке и меховой теплоте одеял.

— Артур, — брови мага были взволнованно приподняты, весь его вид выражал собой тревогу и озабоченность, к столу он что-то не торопился, — твоё плечо, — Мерлин неловко дёрнул рукой в сторону раны, — всё в занозах. Давай я вытащу, они могут загнить.

Так обычно и бывало: стоило глянуть на рану, познакомиться с ней лично, и она тут же начинала жутко саднить. Прежде не замечаемая травма стала доставлять массу неудобств: вот и плечо уже не так ловко двигалось, и боль простреливала в сустав, да и стёсано немало, тело начало жаловаться, а принц покривился.

— Мерлин, такая ерунда, а ты смотришь, как будто я уже без руки.

— О, да, конечно, — закивал слуга. — Я верю, что ты великий воин и не чувствуешь боли от такой мелкой царапины. Но, помнится, ты тренируешь рыцарей, а теперь ещё и новобранцев, потом свалится ещё что-нибудь, и твоё плохо двигающееся плечо будет тебя, несомненно, радовать.

Артур закатил глаза и уселся на стул, приподнимая правую руку.

— Ну, ладно, ладно, ковыряйся, только хватит ворчать! — принц вроде как уступал капризу Мерлина: раз ему неймётся — пусть лечит, и получалось, что это было нужно только слуге. Маг лишь хмыкнул с улыбкой, он понимал, что Артуру так проще. Что ж, на этот раз Мерлин готов был поберечь самолюбие принца.

 

— Надо её снять, — чародей взъерошил волосы, оставшись стоять рядом. Неловкость в комнате ощущалась почти физически, но оба старательно делали вид, что все в порядке. Принц кое-как задрал руки, разрешая сдернуть с себя разорванную рубаху, пока лицо его было скрыто за тканью, Артур позволил себе поморщиться.

Осмотрев ссадину, Мерлин успокоился, занозы не были мелкими, потому вытаскивать их было просто, а опыт в подобных делах у него имелся, он всё-таки вырос в деревне. Слуга справился быстро и ловко, но отсутствие чего-нибудь обеззараживающего поставило его в тупик. У принца в комнате всегда имелась мазь от ушибов и растяжений, но тут она не годилась, а всем остальным ведал придворный лекарь.

— Я схожу к Гаюсу, может, он ещё не спит, царапину лучше…

— Нет, — категорично решил голос в голове Артура.

— Нет, — послушно озвучил принц, сурово глянув на слугу.

— Но ссадину нужно обработать, Артур, — Мерлин старался, чтобы голос звучал спокойно и убедительно, хотя странности принца начинали его злить. В самом деле, ну что за капризы?

— Боги, Мерлин, хватит нянчиться! На столе стоит вино, промой эту несчастную царапину им. И прекрати вести себя так, словно я на смертном одре, — принц раздраженно дернул плечом, стараясь, чтобы голос его звучал как можно более язвительно. Он злился, что раз за разом выставлял себя перед Мерлином не то идиотом, не то сумасшедшим.

— Да на здоровье, — слуга плеснул красной жидкости на полотенце, и с размаху приложил мокрую ткань к плечу. Артур дернулся и зашипел, гневно сверкнув глазами.

— Мерлин!

— Ты же не на смертном одре, а это — всего лишь царапина, — ехидно напомнил тот, но прикосновения стали мягче. В комнате на несколько минут воцарилась тишина.

— Готово, — наконец пробормотал маг, осторожно поправив импровизированную перевязку из полотенца.

— Всё. Мы ложимся спать, — видя, что Мерлин уже открыл рот, чтобы что-то возразить, Артур рявкнул:

— Сейчас же! То, что ты ночуешь здесь, не отменяет твоих утренних обязанностей. Может, на этот раз ты хотя бы не проспишь.

Лежали по-походному, валетом, и максимально далеко друг от друга. В результате оба старательно жались к краям кровати, середина оставалась пустой, и при желании туда смело мог улечься еще один нормальный человек, или два таких, как Мерлин.

Поначалу Артуру было дико осознавать, что момент, которого он избегал последние несколько часов, всё-таки настал, и вот он в постели с Мерлином! Но небеса не рушились, в комнату не врывались люди с уличающими воплями, и принц понял, что ему даже уютно и спокойно, так что вполне можно засыпать. А маг в свою очередь испытывал неловкость, размышляя, какие разговоры поползут по замку, если утром их кто-нибудь увидит, и гадал, что же за странное безумие нашло на принца: он зазвал Мерлина на своё ложе (ну, как зазвал? приказал остаться), при том не пытался делать ничего, что обычно происходит, когда господин укладывает служанок в свою постель. Так какого тролля?!

И снова перед глазами некстати вспыхнула сцена в лесу.

Солнце палило нещадно, но под кронами деревьев царила спасительная прохлада. Терпко пахло мятой и прочими травами, на звеньях сброшенных кольчуг плясали блики света. В уютной тени пышной листвы на траве расположились двое, руки брюнета гуляли по телу светловолосого, оглаживали, ласкали, губы прижимались к шее, а в темных глазах вспыхивали янтарные искры.

Мерлин замер, не в силах отвести взгляда от рыцарей. Казалось, сейчас он гораздо ближе к ним, чем было на самом деле. Настолько близко, что маг отчетливо видел капельки пота на светлых плечах Ивейна, мокрые волосы, прилипшие ко лбу, и дрожащие ресницы.

«Это сон», — с удивительной уверенностью подумал он, закрывая глаза, а когда открыл их, мир вокруг казался подернутым золотом, как всегда, когда он колдовал. Блондин в его руках выгнулся, застонав сквозь зубы, и Мерлин легко прикусил влажную кожу у основания шеи Ивейна. Ивейна?

Боги, да нет, конечно! Артур повернул голову, шальные голубые глаза возбуждённо блестели.

Одним неуловимым движением принц развернулся и подмял его под себя, наклоняясь ниже, настолько, что его горячее дыхание опаляло лицо, а глаза оказались совсем близко, и…

— Мерлин!

Маг распахнул глаза. В полумраке комнаты над ним вырисовывалось сонное помятое лицо Артура. Шарахнувшись в сторону, Мерлин запутался в покрывале и вместе с ним рухнул на пол, таращась на принца.

Сон. Все это ему приснилось. Но почему же так бешено колотится сердце?

— Спятил, да? — Артур окинул слугу, сидящего на полу, недовольным взглядом. — Не знаю, что тебе снилось, но если ты снова будешь так вертеться, я отправлю тебя спать на пол.

— Нельзя! — властный голос из ниоткуда одёрнул Артура, как нашкодившую псину. Принц изменился в лице, словно его резко укусили, и выдавил:

— Или на балдахин! — всё ж таки тоже часть кровати, нет?

Неловко улыбнувшись, Мерлин взъерошил и без того растрепанные волосы, возвратившись на свой край кровати.

— Извини.

Завернувшись в покрывало, маг отвернулся, но спать уже не хотелось. Дыхание Артура вскоре вновь стало спокойным и глубоким, а Мерлин лежал с широко открытыми глазами и глядел в темноту, раз за разом прокручивая в голове свой сон и отчаянно желая провалиться в беспамятство, чтобы не думать больше о горячей коже под губами и обжигающем взгляде голубых глаз Артура.

 

Колдун терзался, но хоть ворочаться перестал, а принц, проявив свою естественную толстокожесть, быстро уснул. Настал его черед видеть странные сны. Но, в отличие от преисполненных неги грёз Мерлина, к принцу пришли кошмары.

Он и слуга пробирались с факелами в глубины сырой пещеры, было зябко, по черным каменным карманам гуляли сквозняки. Это спящий Артур сбросил с себя одеяло, а Мерлин, старательно пестующий свои страдания, не спешил укрыть принца, ворочавшегося не меньше некоторых.

Сон про пещеру становился всё тревожней, и всё вокруг вызывало неуютное волнение, в сновидениях так бывает — порой даже цвет вечернего неба наводит необъяснимый ужас. На новом повороте пещеры Артур внезапно заметил, что остался один. Факел очерчивал дуги во мраке, огонь тревожно шептался и слабел от резких порывов необъяснимого ветра, Артур озирался, но не мог обнаружить и следа своего нерасторопного помощника. Под ногами зашуршали камешки, срывающиеся в провал слева. Артур отступил от края и попытался заглянуть в черноту дыры, не ухнул ли Мерлин туда? Принц позвал его по имени, но отклика не получил, только череду повторений собственного голоса. Факел в левой руке внезапно погас, ухо защекотал ледяной выдох, кто-то был опасно близко, а Пендрагон даже не услышал приближения врага! Принц крутанул в руке меч и рассёк стылый воздух пещеры: по-прежнему никого вокруг. Его глаза чудесным образом приспособились к темноте, он решал, куда дальше идти, и снова позвал Мерлина. Похоже, теперь только эхо составляло ему компанию. Принц не привык так скоро впадать в отчаяние и продолжил идти из ниоткуда в никуда, периодически окликая потерявшегося попутчика. Под ногами что-то захрустело, опуская взгляд, Артур уже знал, что увидит. Пол каменного коридора устилали старые кости. Тревога захлестнула его с новой силой, чувство чужого ледяного дыхания рядом с собственным виском стало острее, из ноздреватого чёрного потолка на принца посыпались маленькие верткие скорпионы, падая за доспех и забираясь в капюшон кольчуги. Беспомощные попытки вытрясти нежданных друзей прервались, когда Артур услышал раскатистое эхо человеческого крика, оборвавшегося при попытке выкрикнуть имя принца, и следом — треск костей, выламываемых из живой плоти. С душераздирающим воплем, полным ужаса, Артур проснулся. Мерлин очень вовремя решил побеспокоиться о нём, при пробуждении тело принца рванулось вперед, и он со всего маху треснулся головой о голову слуги, как раз придвинувшегося к нему. К таким ударам Пендрагон был привычней, чем чародей, потому Мерлин оказался отправлен в нокаут. Увидев рядом с собой бестолкового парня в беспамятстве, Артур почувствовал секундное облегчение, потом пришла головная боль и злость от недосыпа.

— Доброе утро, Мерлин! — ехидно процедил принц, потирая лоб, когда веки слуги дрогнули и неуверенно приподнялись.

Сообразив, что удар случился от того, что перед самым пробуждением Мерлин над ним, похоже, нависал, принц смешался, но неловкость привычно преодолел остротой.

— Ты что, решил разбудить меня поцелуем?

Пытаться заснуть снова было уже бесполезно, скоро их всё равно поднимут дела. За окном занимался болезненно бледный рассвет, моросило, утро было идеальным для такого раннего и настолько неприятного подъёма.

 

 

Двое суток минуло со странной ночёвки, за всё это время принц не вызвал слугу к себе ни разу, а когда Мерлин приходил сам с едой на подносе или с попытками изобразить уборку в покоях его высочества, то Артура там не было. Дни проходили почти спокойно, если не учитывать, что вечерами принц заставлял рыцарей разучивать нелепые песенки и то отжимался посреди рыночной площади, то бросался купаться в реке, не снимая доспехов, и ведь не один, а сразу с десятком рыцарей, мотивируя это тренировкой на выносливость.

О том, что в горах к северу от Камелота завелась страшная магическая тварь, способная убивать взглядом, перепуганные крестьяне из близлежащей деревни сообщили королю Утэру ещё ранним утром.

Артур словно ждал этого, мгновенно сорвался с места, приказав собирать отряд. Энтузиазм, с которым принц ринулся на защиту страждущих, в этот раз удивил всех, включая соратников и самого Мерлина, сборы на большую охоту были слишком лихорадочными и преувеличенно радостными. Впрочем, по сравнению со странными приказами, на которые Артур был горазд в последнее время, такое поведение казалось почти нормальным.

Ночь перед походом маг провел, копаясь на пару с Гаюсом в книгах, выискивая признаки, описанные крестьянами. Зверь казался пьяным бредом — чешуя, змеиный хвост, петушиный клюв… Мерлин почти готов был поверить, что все эо выдумка, когда наткнулся на страницу о василиске. Разумеется, зверь был магическим, и конечно, обладал всеми названными признаками, только был еще хуже, чем о нём рассказывали перепуганные жалобщики.

— Василиски обладают ядовитыми клыками, когтями и дыханием, кроме того они способны убивать лишь одним своим взглядом, — Мерлин обреченно озвучил прочитанные строчки. — Из всех животных один лишь горностай, пожевав листьев руты, не боится этого чудовища и может напасть на него спереди. Также василиска повергает в смятение крик петуха. Другим оружием является зеркало… Гаюс!

Маг захлопнул книгу и жалобно посмотрел на лекаря.

— Гаюс, это безнадежно! Эта тварь убивает сразу, как только увидит, а Артур…

Мерлин не договорил, но старик понятливо вздохнул, покачав головой. То, что наследный принц в последнее время, мягко говоря, не в себе, трудно было не заметить.

Юноша закусил губу, ему почему-то казалось, что, узнав о неуязвимости василиска, принц ринется в пещеры с удвоенным рвением. В какой-то мере Мерлин даже понял бы этот порыв, он сам испытывал жгучее желание провалиться сквозь землю или, скажем, сломать себе шею после того, как ожидаемые в связи с совместной ночёвкой слухи о них с Артуром поползли среди прислуги, но…

Вздохнув, маг решил, что нигде не найдет горностая за два часа до рассвета, а вот зеркало и петуха — вполне.

Путь к пещерам прошел спокойно, если не считать того, что Артур едва не загнал отряд, призывая двигаться быстрее. Чем ближе они подъезжали к обители чудища, тем больше нервничал Мерлин. Попытки объяснить принцу, что тварь практически неуязвима, действия не возымели.

— Сир, — Мерлин дернул принца за рукав, заставив отойти к коням, привязанным в стороне от пещеры, тот возмутился такому поведению, но как-то вскользь. — Артур, оно действительно неуязвимо. Его взгляд убивает, ваше оружие против магии…

— Мерлин! — в голосе принца звучало неприкрытое удивление. — Ты так боишься идти в пещеры или это твой мешок кудахчет?

— Это петух! Петушиный крик убивает василиска, Гаюс сказал, что… Не смейся! Артур, прекрати!

Маг с досадой рванул мешок, привязанный к седлу. Какой же принц все-таки невозможный придурок! Пытаешься его спасти, а он…

— Тролль дери! — петух, воспользовавшийся шансом на побег, с кудахтаньем вырвался, мгновенно исчезая в зарослях, окружавших пещеру. — Прекрасно! Ты только что лишился возможности одолеть василиска!

— О, не представляю, что же мне теперь делать, — Артур закатил глаза. — Мерлин, прекрати страдать ерундой. У нас нет времени, идем.

— Задница, — почти неслышно прошептал маг, хмуро снимая с седла сумку с парой зеркал.

Одного из шансов на победу они лишились вместе со скандальным комком перьев. Это было глупо и очень плохо. Кроме того, Мерлина сильно тревожил владеющий магией Гурир, который, разумеется, ехал в отряде. А когда рыцари разделились на несколько групп, чтобы исследовать разветвленные горные лабиринты, слуга напрягся еще больше: Гурир и Ивейн последовали за принцем, ну, и Мерлин, разумеется, а значит, нужно было не только оставаться настороже, чтобы не дать василиску возможности застать их врасплох, но и следить за рыцарями. Кто знает, быть может, именно Гурир виновен в безумии, охватившем Артура?

Сырые подземные переходы и пещеры с низкими сводами, с которых мерно капала вода, как нельзя лучше подходили для обитания магического чудища. Конечно, где же ещё ему скрываться? Шедший впереди всех Артур привычно скептически косился, когда маг в очередной раз запинался о какой-нибудь подвернувшийся под ногу камень. Достигнув очередной скальной залы, от которой в разных направлениях уходило несколько туннелей, рыцари остановились. Разделяться еще раз и продолжать путь по двое? Или это слишком опасно, ведь для двоих тварь чересчур огромна? Тихое, леденящее кровь шипение освободило их от дальнейших рассуждений. Казалось, оно раздается отовсюду, словно исходит из самих камней…

 

Пламя костра взметнулось, выбросив в ночное небо сноп ярких искр, сухо треснула сломанная ветка.

Мерлин швырнул обломки хворостины в огонь, вспоминая минувшие часы: возникший из ниоткуда василиск, звон разбитых и уже бесполезных зеркал, когда Ивейн, замахнувшись на чудище, толкнул мага, попытки Артура преградить дорогу на счастье не глядевшему на него, но рассерженному зверю, удар хвостом поперек груди принца и следом — почти ставший привычным обморок наследника Камелота от удара головой о камни, а потом и вовсе не разобрать последовательности событий. То ли Ивейн, то ли Гурир закричал. Золото горело в глазах, но всё-таки в чужих. Василиск какие-то секунды в упор смотрел на Гурира, а тот не умирал, тогда Мерлин понял, что с самого своего появления василиск не сводил взгляда с темноволосого рыцаря. Потом тварь опустила воинственно приподнятые перья на голове и уползла в темноту, ударив напоследок хвостом по сводам пещерного туннеля. Начался обвал. Ивейн и Гурир вытаскивали принца на руках, бежали так быстро, как только могли. Мерлин успевал следом, и в его висках шумели молоточки страха, очнётся Артур снова или с его светлого затылка крови натекло слишком много? Что за гляделки были между рыцарем и чудовищем, и кому теперь можно верить? Только устроившись в лагере, Мерлин начал соображать. Принц с перевязанной обрывками ткани головой пришёл в себя, у Гурира оказалась рассечена скула обломками острых камней, отскочивших после удара хвостом василиска о своды пещеры. И потом — Ивейн и Гурир вытащили принца. Можно ли теперь выдохнуть и забыть о том, что на них нужно оглядываться? Защищают ли они принца так же, как он сам? Или это уловка? И почему от взгляда василиска Гурир не погиб? Ещё одно мучительное «почему» относилось к тому, что василиск уполз восвояси и явно намеренно завалил к себе подходы. Мерлин терзался над всеми этими вопросами, казавшимися ему необъятным морем. Неподалёку Артур, хмурый и тихий, о чём-то переговаривался с рыцарями, вернувшимися из других ответвлений пещеры. Кажется, в этот раз он не поверил, что успел перед обмороком одолеть магическую тварь, а принца всегда закусывало осознание того, что рыцари с ним нянчатся. Ещё одной головной болью из-за этого инцидента становился вопрос о том, как скоро Артур придумает какое-нибудь опасное дело, чтобы доказать себе самому, что может одолеть монстра и без чужого попустительства и лжи во имя сбережения его гордости и здоровья? От всего спектра трудностей у Мерлина разболелась голова, и, сжав ее виски ледяными ладонями, маг уставился на огонь, который он якобы должен был поддерживать. Час был слишком поздний, чтобы возвращаться в замок через лес, потому отряд заночевал перед заваленной камнями пещерой. Слуге никто спать не предлагал, и у костра он сидел не из лирических побуждений.

— Запутался? — сочувственный низкий голос рыцаря заставил Мерлина обернуться. Рядом с ним на поваленный ствол старого дерева опустился Гурир. Слуга напрягся и неосознанно стал искать взглядом Ивейна, справедливо записанного им в сообщники. Тот стоял поодаль у дерева, ровно над Артуром, скрестив на груди руки и привалившись спиной к стволу, взгляд его был напряжённым и тяжёлым, но не угрожающим. Ивейн беспокоился за исход разговора, который Гурир начал явно неспроста.

 

Мерлин неопределенно покачал головой, снова уставившись на пламя. Что тут ответить? Запутался, еще как. Но не с Гуриром же об этом беседовать. Это не Гаюс, не Ланселот, с которыми магу было так просто говорить правду, даже не Гвен! Но кто вообще способен ответить хотя бы на часть вопросов, занимающих его мысли?

— Почему…

Мерлин начал и замолк, не зная, как продолжить. Почему что? Слишком много вопросов, и чересчур велика вероятность выдать свою тайну. Сделав глубокий вдох, маг все-таки договорил:

— Почему ты его не убил? Оно ведь…

— Не причинило нам никакого зла, а просто защищалось, — голос рыцаря был тих и спокоен, словно он терпеливо объяснял ребенку общеизвестные истины.

Мерлину показалось, что он ослышался. Не причинило зла? Чудище едва не задавило их в туннеле, чуть не убило Артура, устроило обвал, не говоря уже о крестьянах, погибших в пещерах накануне!

Похоже, на лице юноши отразилась вся буря негодования, потому что Гурир улыбнулся одними уголками рта и успокаивающе коснулся плеча Мерлина.

— Это самка. Притом — мать. У нее кладка яиц в глубине этой пещеры. Простым людям там делать было нечего, те, кто полез в туннели, наверняка прятали ворованное. Василиски не нападают первыми. Она не вернется, на поверхности ей делать нечего, а просто ради пищи людей они не едят.

— Но… — Мерлин обескураженно уставился на Гурира, пытаясь переварить только что услышанное. Он никогда не смотрел на магических животных с такой точки зрения. Все они были агрессивны, нападали, угрожали спокойствию мирных жителей, и их, что вполне логично, требовалось одолеть. «Подход к проблеме в духе Артура», — невесело подумал Мерлин. Взгляд сам собой метнулся к принцу, о чём-то тихо беседовавшему с рыцарями по другую сторону поляны. Гурир, похоже, заметил этот взгляд.

— Ты предан ему не меньше, чем все мы, — в голосе рыцаря прозвучало облегчение, словно он убедился в чем-то, не дававшем ему покоя. Мерлин рассеянно кивнул, окончательно сбитый с толку, и рыцарь негромко рассмеялся, его длинные тёмные пряди соскользнули с плеч вперёд, на волосах слева осталась подсохшая кровь — лучший гарант того, что новообнаруженный рыцарь-маг не замышлял ничего против Артура.

— Спасибо, что не выдал мою тайну, — низкий шепот Гурира был почти неслышим. — Я тоже сохраню твою.

Мерлин вздрогнул, не понимая, о чем именно сейчас говорил Гурир: о магии или… об увиденной любовной сцене в лесу?

Повернув голову, он шепнул почти на ухо воину:

— Я не понимаю, о чём Вы.

Взгляд синих глаз задержался на Ивейне, стоявшем в тени, и Гурир, улыбнувшись, ответил тоже шёпотом:

— Никто из нас никогда не предаст принца, — мужчина дружески похлопал Мерлина по колену и поднялся с бревна, направившись к встревоженному светловолосому рыцарю, ожидавшему его.

Артур, наблюдавший за слугой последние минуты, чувствовал, что выходит из себя.

Мало того, что этот оболтус бездельничает (на то, что он сам приказал Мерлину не отходить от костра, принц благополучно наплевал), так он еще и любезничает с его рыцарем!

Когда ушастое недоразумение пододвинулось ближе к Гуриру, что-то шепча, а рыцарь после ободряюще коснулся колена слуги, Артур не выдержал.

— Мерлин!

Маг с видом святой простоты уставился на принца.

— Ты оглох, или я должен звать тебя дважды? — Артур и сам не понимал, почему вдруг так злится. Его захлестнула горячая волна ярости, и ему было не понять, на кого он гневается больше: на своего слугу, на Гурира, на хмурого и явно недовольного Ивейна, прячущегося в тени дерева, а, может, на себя самого? Ярость — чудесный защитный механизм, чтобы не задумываться о вещах более сложных и нарушающих душевный покой, принц и сам не осознавал, как крепко любит свой гнев.

— Завтра рано вставать. Осмотрим местность на предмет других выходов из этой пещеры, — эти слова относились скорее к рыцарям вокруг, чем к Мерлину, остальное же он сказал негромко и пристально глядя на своего слугу: — Мне совершенно не нужно, чтобы ты рухнул с обрыва только потому, что не выспался и стал еще более неуклюж, чем обычно. Укладывайся спать.

— Сир?! — Мерлин приподнял брови, удивлённо уставившись на принца. Обычно выпадавшая на ночь стоянка в лесу выдавалась для Мерлина бессонной, а тут — что-то новенькое, но с чего бы?

— А кто же будет следить за костром? И за лагерем? — осторожно поинтересовался маг, в принципе уже ожидая, что Артур ответит, что он, Мерлин, и будет всё это делать, да и с чувством юмора у него трудности! Но нет. Принц прекратил теребить в руках обрывок тряпки, снятой им минуту назад со своей головы, и буркнул:

— Я буду. Уж как-нибудь справлюсь без твоего дивно зоркого глаза. Спи, пока я не передумал.

 

Не решаясь искушать судьбу, Мерлин послушался. Примоститься на тряпицах поверх накиданных веток, чтобы уснуть, было заданием не из лёгких. Но почему-то эта неудобная постель показалась слуге уютней кровати в комнате принца, засыпать там пару дней назад было намного сложнее. Так что, оставив на потом рассуждения о мотивах поступков Артура, чародей забылся на диво крепким сном.

Принц, как и другие бойцы, по опыту знал, что после приличного удара головой лучше воздержаться от сна на ближайшее время. Само собой, пока его высочество бодрствовал, рыцари не посмели оставить его на посту одного. Кроме принца не спал всё тот же Гурир, но его бдение не выглядело опекой: в пещере он тоже получил по голове, о чём свидетельствовала внушительная ссадина на скуле рыцаря, потому и для него было не лишним пока забыть о сне.

Какое-то время двое мужчин молча сидели у костра, подкидывая в него наломанные часом ранее ветки. Лагерь затих, все вокруг спали или старательно делали вид, что спят. У рыцарей было не в ходу ёжиться от холода или каким-то подобным образом выказывать свою слабость, потому хотя оба и не ощущали себя здесь, как на летнем солнце, но сидели тихо, без лишних ёрзаний. Ночь в лесу вступила в свои права, но в круг света не рисковала забираться. Вскоре два добровольных сторожа (один с заляпанными кровью волосами на затылке, другой с засохшей коркой на рассечённой и подпухшей скуле, бравое воинство, как ни погляди) начали еле слышную беседу.

— Было неловко… поначалу? — выдавил принц, прищурившись от кострового жара. Вопрос был странным, но тот, кому он предназначался, явно понимал, о чём спросил Артур.

— Разве что по самому-самому началу. Он ведь тоже ждал, когда напряжение схлынет. Так же, как и я. Горел незакалённым мечом. Невыносимо.

— Проще забыть, — Артур качнул головой. — Но никогда не делал, как проще. Всегда только — как надо. Но как именно надо — в этом… случае?

Фразы Артура шли через силу, он превозмогал самого себя, задавая вопросы. Гурир же отвечал легко, мягко и без тени покровительственности, которая покоробила бы гордого принца.

— И ты, Гурир, не знал наверняка, что он тоже ждал…

— Не знал. Надеялся. Было страшно, — Гурир качнулся, двинув принца плечом по плечу. — Страшней, чем ходить на какого-то там василиска.

Артур усмехнулся, кивнул неопределенно, разглядывая свои руки, и снова заговорил.

— Грубоваты для таких затей.

— Словно бы у него другие? Он же работает руками весь день.

— Он лоботряс. Я делаю за него половину работы.

— Но ты его не заменишь, — рыцарь предпочёл не замечать принцу, что тот наверняка не раз ставил в упрёк каждый миг, когда ему приходилось самому справляться с тем, что вменено в обязанности его личному слуге.

— Не заменю, — с каждым словом Артур ощущал себя вольней и спокойней, Гурир поддержал его беседу, он явно понимал в этих делах; по крайней мере, принц знал, кем тому приходится Ивейн.

— Это не попустительство, не терзайся, мой принц. Это другое. Потому, что он занял твои мысли и твои сны, — уверенность в тихом голосе Гурира не была надменной, хотя принц в кои-то веки просил совета от рыцаря, делая шаг в сторону от образа деспота. И шаг этот, судя по всему, удался.

Артур почему-то не свирепел, хотя разговор был откровенней, чем он мог бы вообразить. Год назад он говорил с Гуриром о Гвиневре. Вчера, чтобы не сойти с ума, он выговорился ему кое о ком ещё. Благополучно спавший «кое-кто ещё» даже не подозревал, как далеко зашёл принц в анализе своей тяги к нему.

На утро в окрестностях так и не нашли других входов в подземные туннели, путь к василиску оставался надёжно завален камнями. Нужно было спешно возвращаться, пока в замке не проснулись окончательно и не начали попусту волноваться. Артур понимал, что как только он перегнёт палку с терпением отца, ему придётся до момента своего восшествия на трон Камелота проводить время за тренировками новобранцев строго в пределах замка.

К содержанию

Глава 3

Наследный принц Камелота был занят созерцанием видов, открывавшихся из окна его комнаты. Конечно же, это самая тяжкая обязанность — бремя на венценосных плечах будущего короля, иначе Мерлину было не объяснить, почему Артур тратит столько своего времени на окна, разве только тем, что принцу было совершенно нечем заняться. Хмыкнув себе под нос, Мерлин продолжил передвижения по комнате, имитируя усердную работу: подбросил пару поленьев в камин, запихнул в шкаф рубашки, развешанные на ширме, и взялся перестилать кровать.

Артур оставил в покое оконную раму, которую сосредоточенно ковырял кинжалом последние минуты, и обратил внимание на слугу.

Под пристальным взглядом принца Мерлин занервничал. Не то, чтобы он был настолько неуравновешенным, но тишина, воцарившаяся в комнате, не могла привести ни к чему хорошему, это маг знал по опыту. В последнее время именно с такого угрюмого молчания начинались все безумства, вытворяемые Артуром.

— Не в настроении? Сир? — Мерлин не выдержал. Уж лучше дать камелотцу возможность наорать на себя, чем терпеть этот молчаливый надзор.

Принц моргнул, отвлекаясь от своих мыслей, его взгляд просветлел.

— С чего бы? Просто задумался. Что дарят на свадьбы?

— О… У кого-то свадьба? — слуга по своему обыкновению не ответил на заданный ему вопрос и принялся спрашивать вне очереди.

— У Гвалхмэя. Боги, Мерлин, и не делай вид, будто знаешь, о ком я!

— А я знаю! — слуга поправил подушки и отошел, любуясь делом рук своих. На самом деле, о Гвалхмэе Мерлин знал только то, что он есть в отряде Артура, и вот теперь — что у рыцаря грядет свадьба, но уточнять степень своей осведомленности не стал. — А на ком он женится?

— На какой-то северянке. Кажется, даже не из благородного рода. У рыцарей есть возможность жениться по любви, — Артур невесело хмыкнул.

— Может, ты тоже…

— Не может. Я женюсь на дочери какого-нибудь короля ради какого-нибудь политического союза. Таковы законы, и таков мой долг.

— Ты сможешь изменить законы, когда станешь королем, — Мерлин отошел к столу, сосредоточенно собирая на поднос тарелки, оставшиеся от завтрака. Не то, чтобы он не знал о чувствах Артура к Гвен, но почему-то сейчас было неприятно думать об этом.

— Не будь наивным! Это только в балладах все живут долго и счастливо. Какие отношения могут быть между слугой… служанкой королевской воспитанницы и принцем, по-твоему? В таком союзе её ждёт разве что положение любовницы.

Мерлин вспыхнул и сердито грохнул кубок на поднос. Он сам не понимал, что задело его в последней реплике Артура — неприкрытый сарказм или пренебрежение, с которым он отозвался о связи со служанкой? Да, всё ясно! Ему просто было неприятно слышать такое о Гвен.

— Конечно! Чувства простых людей для таких заносчивых задниц, как ты, слишком низки, чтобы обращать на них внимание. Так?!

Артур сначала побледнел, потом покраснел.

— Отнеси кузнецу наплечник, он искривился, — голос Артура звучал замогильно глухо. — Будь через полчаса на тренировочном дворе.

Принц ушёл хмурым и суровым настолько, что в момент, когда он проходил мимо слуги, тот ждал, что его ударят, но обошлось.

Мерлин побледнел, только уши горели, как маков цвет. Он разжал руку и тихо зашипел: на ладони обозначились следы от ногтей. Ну, и к троллю! Слуга посмотрел на наплечник с таким видом, словно тот был всему виной, и, усевшись на кровать принца, упрямо скрестил руки на груди. Нет, он ничего не станет делать! Вот так и будет сидеть и смотреть!

Из отведенного для похода к кузнецу времени прошло уже больше половины, долго злиться по пустякам маг не умел. Мерлин коснулся раскрытой ладонью холодного металла, привычно творя заклинание: интересно, сильно бы удивился принц Камелота, если бы вдруг, разговорившись с кузнецом, выяснил, что его доспехи в кузнице появляются крайне редко? Хотя Артур, разговорившийся с кузнецом, это миф! Тёмно-голубые глаза сменили цвет, полыхнув золотом, и металл, послушный магической силе, распрямился, принимая нужную форму.

Во дворе ушастый колдун появился вовремя, чем очень удивил принца. Артур изумленно приподнял брови, наблюдая явление пунктуального Мерлина.

— Ты ли это?! — Приласкав слугу очередной порцией ехидства, принц покосился на принесённый наплечник. Увидев, что с ним всё в норме, Артур приподнял руку, чтобы Мерлин застегнул на нём доспех.

На языке вертелось сразу несколько язвительных ответов, но колдун сдержался. В конце концов, верх глупости — позволять себе вольности с особами королевских кровей больше раза за день, терпение Артура не железное, а стоять в колодках парню не улыбалось — поясница здорово затекала, да и вообще… Потому Мерлин молча приблизился, закрепил наплечник и затянул кожаные ремни. На миг слуга замер, оглядывая дело своих рук. Понимая, что засмотрелся на торс Артура, он тут же потупился, кашлянул неловко и шагнул назад с опущенными глазами. Да что с ним сегодня, в конце-то концов?! Смотреть в лицо принцу стало вдруг чем-то до дрожи неловким.

Артур, похоже, ничего не заметил, он смотрел перед собой и собирался с мыслями. Принц думал о чём-то удручающем, а после перевёл взгляд на Мерлина и без тени веселья сказал, словно бросил камень в мрачный колодец:

— Сегодня снова будешь ночевать у меня.

В груди тяжело ухнуло и захолодело. Мерлина задел и приказ, и траурная интонация, с которой он был отдан, — тоже, и не ясно, что сильнее, хотя одно другому явно противоречило.

Провернув в руке меч, Артур дал кисти почувствовать его тяжесть и пошёл навстречу ожидающим тренировки рыцарям. Мерлин остался один на один со своими догадками о поведении принца.

Не так давно ночью он позвал Мерлина к себе и заставил спать на своём ложе. И ладно бы с какой-то явной целью, но ведь ничего не пояснил, как и ничего не сделал. Так и ворочались до зари на разных краях кровати.

Та ночь до сих пор вызывала смятение в душе мага. Во-первых, ненормально, что принц спит со слугой в одной кровати, если, конечно, это не молоденькая симпатичная девушка, но девушкой себя Мерлин не ощущал. На всякий случай он машинально коснулся груди — то ли дыхание успокоить, то ли проверить, не вырос ли там ненароком пышный бюст, — и как хорошо, что его не наблюдалось! Мерлин решил, что ему срочно нужно выпить чего-нибудь успокаивающего из тех снадобий, что готовит Гаюс, и заодно в кубок его высочеству плеснуть, а то в последние дни что он, что принц — оба были такими нервными, хоть хворост о них разжигай.

Может, Артур боится темноты? Что же тогда он с этим делал все предыдущие годы? И в любом случае, сегодня Мерлин может взять с собой одеяло и улечься на полу. Может ведь?

 

Усевшись в тени, маг бездумно наблюдал, как Артур раз за разом отражает атаки рыцарей, а после — атаки новобранцев. Занятия проходили сегодня допоздна, Артур устал, но остался доволен, он заметно подобрел, за время тренировки ему удалось стряхнуть напряжение; впрочем, чиркнув взглядом по Мерлину, принц снова нахмурил брови.

— Идём, — бросил он слуге и фразу, и щит.

Мерлин едва успел поймать чёрный пласт металла: тяжеленный щит, брошенный с размахом, врезался в ребра. Маг сдавленно промычал, но рук не разжал, хотя такое ему не всегда удавалось — субтильный парень через раз ронял то меч, то щит, то доспехи, чем неимоверно злил Артура. Хотя, что его не злило? Философски пожав плечом в ответ на свои мысли, Мерлин устремился за принцем.

У Артура были причины молчать о том, почему он творит глупость за глупостью. Сказать кому-то о голосах в голове было равносильно тому, чтобы признать за собой склонность к магии. Мало ли, как она в ком пробуждается, на костёр и за меньшее отправляли. Или это значило бы сознаться в пособничестве колдуну, что приводило к тому же исходу — казни; а отнесётся ли Утэр к своему сыну иначе — об этом принц не знал наверняка. Потому мотивы своих поступков он не собирался выдавать никому, а тем более слуге! Да и толку посвящать Мерлина, страшно далёкого от мира магии, в то, что с ним творится? А тот, кто наговаривал принцу глупые задания, явно был магом, кем же ему ещё быть? Он даже двери на расстоянии запирал, оглушал стражу, а уж как он беспощадно карал!

Артур уже успел убедиться, что свои угрозы незримый вещатель воплощал в небезобидных формах. Так что теперь приходилось плясать под его дудку и выставлять себя ненормальным с королевским размахом. Артур шёл в сторону своих покоев и думал, что неплохо было бы оставить Мерлина на своей кровати, а самому лечь на полу. Всё ещё оставалась слабая надежда на то, что Голос проигнорирует этот момент в отличие от предыдущей попытки согнать Мерлина на пол.

Принц остановился у ширмы и ждал, когда слуга начнёт снимать с него металл. Молчание затягивалось, Артур поднимал и опускал руки, когда было нужно, а Мерлин сосредоточился на работе и не замечал странного жгучего взгляда.

— Уходи, — голос принца охрип. Когда Мерлин вскинул голову, удивлённый и недоумевающий, камелотец смотрел в сторону.

— Я сделал что-то не…

— Уходи! — принц повысил голос и мотнул головой, глядя на Мерлина с такой яростью, что тот и сам не помнил, как вылетел из его комнат. В душе осталось смятение, маг терялся в догадках, чем же он так вдруг вывел принца из себя? Но шага Мерлин не сбавлял, просто шёл в свою маленькую спальню, даже не моргая на ходу.

Оставшись в одиночестве, принц прижался к стене горячим лбом и глухо застонал. Он чуть было не поддался, чуть было не позволил своей дрогнувшей руке лечь на чужую поясницу. Дело не в объятии, которого он избежал, а в том, с каким трудом ему это удалось.

— Глупый, глупый принц, — елейно зазвучал в его сознании Голос, молчавший последние сутки. — Стоило ли его выгонять, чтобы к ночи идти просить прощения за своё хамство?

— Не вздумай! — закричал принц. Если бы его кто увидел, то принял бы за безумца, ведь в комнате больше никого не было.

— Что ж… Ваше Высочество! Кто я такой, чтобы решать за тебя. Сам выбирай. Мёртвый слуга. Или слуга, перед которым ты извинишься.

В бессилии и отчаянии Артур мгновения простоял недвижимым, а потом схватил за спинку стул и принялся разбивать его о стену.

— Я ненавижу, ненавижу тебя! Я найду тебя, тварь! И ты пожалеешь, что со мной связался!

— Ругайся, ругайся. Ты такой темпераментный для блондина. Он должен спать в этой кровати вместе с тобой. Или спать ему придётся кое-где ещё и вечным сном. Кстати, не забудь перед тем, как пойдёшь просить прощения, почистить его коня. Мерлин оценит это, как знак того, что ты искренне сожалеешь о своих вздорных воплях. До вечера, Пендрагон.

— Будь ты проклят, уродец!

На пороге незапертой комнаты в изумлении застыл король Камелота, глядя на то, как его сын с обломками стула в руках бешеным взглядом прожигает стену.

— Артур?

Если раньше Утэр закрывал глаза на осторожные намеки рыцарей о пошатнувшемся душевном спокойствии принца, то теперь он не мог отрицать очевидного.

Наследник Камелота только что с криками разнес в щепки стул и стоял перед отцом, дыша, как загнанный зверь, а в голубых глазах плескалась ярость. Король решительно шагнул в комнату, закрывая за собой дверь, и нахмурился, оглядев выломанный из пазов замок. Удостоив пристальным вниманием обломки стула, разлетевшиеся по полу, Утэр посмотрел на сына, тот был все еще всклокочен, но дыхание стало спокойнее, и сам он уже подобрался.

— Объясни мне, Артур, что с тобой творится в последнее время?

— Ничего тако…

Король поднял ладонь, заставляя Артура замолчать на полуслове, и продолжил.

— Ты срываешь тренировки. Калечишь своих же рыцарей, заставляешь их выполнять нелепые приказы, выставляешь себя на посмешище перед всем Камелотом. Артур, своими мальчишескими выходками ты позоришь меня. Это и есть твоё «ничего»?

Принц избегал взгляда в глаза и молчал. Что он мог ответить?

Едва ли отец поверил бы ему, расскажи он, что Голос в голове приказывает ему совершать все эти нелепые поступки. А если вдруг Утэр поверит, будет еще хуже. Ненависть короля к любым проявлениям магии была знакома Артуру не понаслышке.

Тишина затягивалась.

— Жду тебя в Зале Советов к ужину. И рекомендую подумать, как объяснить это ребячество, — король, не привыкший к долгому ожиданию ответов, вышел. Неприятный разговор ненадолго отложился.

— Надо же. Ты теперь непочтительный сын, — Голос, тут же объявившийся вновь, явно глумился. — Ну, смотри, Пендрагон! Не опоздай! После ужина у тебя есть дела, помнишь?

 

В Зале Советов слуги расторопно заканчивали приготовления к ужину, а король, задумчив и невесел, сидел, хмуро глядя перед собой. Голос придворного лекаря заставил его отвлечься от мрачных мыслей.

— Вы желали меня видеть, Ваше Величество?

— Гаюс, меня беспокоят поступки Артура.

— Я понимаю, о чем Вы, — старик осторожно кивнул. — Возможно, ему просто нужен отдых. Крепкий и долгий сон.

Лекарь не сомневался, что король захочет хоть как-то удержать сына в замке, особенно после его возвращения из пещер василиска. У Гаюса были серьезные подозрения, что «крепкий сон» теперь будет необходим Артуру каждую ночь, но и сейчас решительные меры не казались излишними. Гаюс кое-что принёс с собой, угадав ход мыслей его Величества не в первый и не в последний раз. Медовая вязкая жидкость, добавленная в кубок с вином, действовала не сразу, но погружала в долгий и крепкий сон без сновидений. Гаюс всегда превосходно составлял подобные настои.

— Артур будет ужинать с Вами, Ваше Величество?

Король снисходительно улыбнулся и кивнул. Из небольшого флакона в кубок, предназначенный для принца, потекло медовое сонное зелье. Ополовинив сосуд толстого стекла, старик проворно спрятал его в складках рукава и отступил в сторону, поклонившись Утэру. Тот жестом отпустил Гаюса из зала и через миг уже улыбался входящему в двери Артуру. В конце концов, отдых никому никогда не вредил. Так ведь?

 

Всё было хорошо, пока Утэр не вернулся к теме необычного поведения Артура и не потребовал обосновать ему мальчишеские выходки принца. Младший Пендрагон рванулся было вставать, но король не позволил ему выйти из-за стола.

— Я тебя ещё не отпустил. Сядь, Артур. Ты так и будешь молчать?

— Мне нечего сказать, — принц старательно отводил глаза. Королю бы злиться на такое непочтение, но у Утэра были свои замыслы.

— Угрюмый вид, в глаза не смотришь. Знаешь, будь у тебя на носу веснушки, я бы решил, что тебе снова десять лет. Но ты уже не ростом с мой меч и несколько вырос из такого поведения, разве не так? Не хочешь говорить со мной, ладно. Давай закончим ужин, словно ты хороший сын, а я добрый отец.

И Утэр оталютовал Артуру кубком.

— Пока ты ничего серьёзного не натворил. Но я пью за то, чтобы твоя полоса ребячества кончилась быстрее. Так как же вы справились с василиском? — король перевёл тему, и улыбка вернулась на его озабоченное лицо, когда кубок сына опустел.

 

Артур понял, что он опоён, когда возвращался в свои покои. Его вело, он перемещался по коридору от стенки к стенке, ноги переставали слушаться, и в голове зашумело. Принц насилу поднимал веки, а потом ошалело оглядывался по сторонам, чтобы сориентироваться в пространстве. Коридор перед глазами так и плыл, ступени заходились в дикой пляске. Вот, что значил тот странно знакомый привкус! Артур догадался, что он не отравлен, а сладкое «Приятных снов» было сказано Утэром неспроста, он уже как-то испробовал подобного дива, когда король вышел за него на поединок.

Понимая, что вот-вот лишится чувств, Артур с ужасом подумал о том, что стоит ему уснуть, как он убьёт этой слабостью Мерлина. Отпихнув подбежавшего к нему караульного, принц нагрубил ему: сказаться пьяным вполне безобидное дело, куда хуже было бы, пойми боец, что Артура опоили, поднялась бы шумиха и тогда он бы никак… не успел. Избавившись от назойливого караульного, принц изменил направление.

Он передвигался по стенам, стараясь угадывать моменты, когда никто не увидел бы его в таком состоянии. Ввалившись к Гаюсу, Артур попытался сообразить, есть ли среди пляшущих столов и полок сам лекарь? Тот, верно, был у Морганы, наверняка понёс ей зелье от кошмаров. Своротив со стола на каменный пол металлическую посуду, принц наделал немало шума, зато тем самым потревожил Мерлина, тот выбежал из своей каморки и не удержался от удивлённого возгласа: вид принца его обескуражил, не зная, что и думать, маг поторопился к едва остающемуся в сознании Артуру. Принц мертвой хваткой вцепился в ткань его синей рубахи и с трудом выговорил:

— Ты должен спать со мной. Сегодня. Обязательно. Верь мне. Пожалуйста, Мерлин. Спи со мной!

Едва ли тщедушный парень дотащил бы принца до покоев, Пендрагон уже успел это обдумать, пока добирался сюда. Стоит кому-то увидеть, как слуга ведёт «пьяного» господина в его комнаты, едва ли слуге после удастся остаться незамеченным в кровати принца и провести в его покоях время до утра.

— Там, — прохрипел принц, кивнув в сторону распахнутой двери, ведущей в комнату слуги. — Так надо.

Послушался ли его Мерлин или нет, Артуру уже не представилось шанса узнать. Его глаза закрылись, принц, ведомый слугой вверх по ступенькам в маленькую комнату, заснул на ходу. Поначалу Мерлин выронил его на пол, принц был слишком тяжёлым для него, но потом, воровато оглядевшись, маг применил свои особые силы, и под золотым взглядом Пендрагон был перемещен на маленькую кровать. Мерлин не мог ума приложить, как с таким крупным соседом спать на этом сомнительном ложе? Но он привык сталкиваться с разными странностями и просьбу принца не стал игнорировать. Получше закрыв дверь своей комнаты, Мерлин вздохнул, как перед прыжком в воду, и попытался пристроиться рядом с Артуром. Для начала маг убрал левую руку принца с подушки и осторожно отодвинул его чуть вбок, отвоёвывая себе место для сна. Правая рука Высочества свесилась с той стороны кровати и ударилась о пол костяшками пальцев. Сам принц не свалился, и то хорошо! В конце концов, он пришёл сюда не ради комфортного отдыха.

— Ой. Ну, ладно. Ты всё равно не ворчишь. — Разувшись, Мерлин улёгся кое-как и замер, глядя принцу в лицо. — Приятных сновидений, Ваше высочество. Что ж ты так надрался, — маг поморщился и всё-таки перевернулся на другой бок, спиной к Артуру. От принца ощутимо несло вином. Сколько же нужно было выпить, чтобы дойти до такого состояния?

— И какого тролля я делаю? — Мерлин посетовал на свою уступчивость, но до утра честно ютился на одной маленькой кровати с Артуром, принц же не шелохнулся за всю ночь ни единого раза.

 

 

Артур не посетил утреннюю тренировку с новобранцами, но этот раз для короля не был неожиданностью.

Зелье, подмешанное в вино, обеспечивало двенадцать часов крепкого беспробудного сна.

— Ты уверен, что никаких последствий от длительного приема не случится? — король направлялся к покоям сына, на ходу выясняя у Гаюса возможность использовать настой чаще.

— Абсолютно, Ваше Величество, — старик уже порядком запыхался, подстраиваясь под широкий шаг Утэра. — Но прошу заметить, что…

— Прекрасно, — правитель Камелота привык во всем и всегда слышать только то, что ему хотелось, потому оборвал лекаря на полуслове.

Пройдя мимо вытянувшихся в струнку караульных, король распахнул тяжелые двери и замер на пороге, оглядывая пустую комнату, не растопленный камин и нетронутую кровать принца.

— Где мой сын?! — в бешенстве саданув по двери кулаком, Утэр гневно уставился на караульных, которые клялись, что с их смены из комнат никто не выходил.

 

Король был уверен, что после ужина Артур отправился к себе, он уже был сонным, когда уходил, так куда в таком случае его могло понести? У себя он явно не ночевал.

— Возможно, Мерлин знает, куда исчез его Высочество? — Гаюс говорил спокойно, он точно знал, что юный маг вернулся накануне, чем-то сильно расстроенный или озабоченный, и почти сразу рухнул спать, даже от ужина отказался.

— Где он? — в глазах короля сверкнула сталь. Все, кто знал его хоть немного, в такие минуты предпочитали находиться подальше, дабы не испытать на себе силу королевского гнева.

Выяснив, что непутевый лопоухий слуга в комнату принца тоже еще не заявлялся, Утэр в очередной раз обозлился на нерасторопность мальчишки, направляясь по коридору вслед за Гаюсом.

Но добраться до комнаты Мерлина и обнаружить там Артура, мирно спавшего в постели со слугой, королю было не суждено.

В суете, созданной спешными поисками пропавшего наследника, никто не обратил внимания на сухонькую женскую фигуру в простом платье, жавшуюся к стене коридора.

Когда Утэр в сопровождении Гаюса и пары рыцарей поравнялся с женщиной, она вдруг коротко и зло вскрикнула, метнувшись из тени прямо на них.

— Убийца! — король недоуменно замер, опешившие рыцари не успели даже наполовину обнажить мечи, когда сумасшедшая подняла руку и стремительно швырнула под ноги Утэру блеснувший в свете солнца стеклянный флакон.

— Будь ты проклят, будь проклят, Утэр Пендрагон! — с её губ вперемешку с проклятиями сорвались короткие резкие слова заклинания.

Колдунью, бьющуюся в плаче и хохоте, скрутили, но она не сопротивлялась, глядя на короля, оседающего на каменный пол. Лицо Утэра с каждой секундой становилось всё белее.

Какой-то молодчик в запале рубанул старуху мечом. На её губах выступила кровавая пена, и она рухнула из рыцарских рук, когда короля поднимали с каменного пола. Светлые глаза безумицы встретились с плывущим взглядом Утэра.

— Я убила бы твоего сына, сгубившего моего! Но и этого… хватит, — её взгляд остекленел, а торжествующая улыбка с губ так и не сошла.

 

В руках у рыцарей Утэр забился в судорогах и поник. Только лекарь несколькими минутами позже определил, что король Камелота всё-таки ещё жив.

 

Артур проснулся в районе полудня. Мерлин уже ушёл и, хотелось верить, занимался прямыми обязанностями личного слуги. Помятый, всё ещё сонный, камелотец пригладил светлые волосы пятернёй, влез в сапоги, удивившись, когда же успел их снять, и вышел из каморки Мерлина в комнату Гаюса.

Никого.

Уже в дверях он столкнулся с лекарем, скорбный вид старика живо вытряс всю сонливость.

За то время, что Артур дрых, на Утэра успели совершить покушение, король был жив, но проклят. То, что творилось с ним, отчасти было похоже на беду, подкосившую когда-то Мерлина: чтобы вернуть отца в сознание, нужно было забраться в дальние дали за дивной редкостью. И если в прошлый раз Артуру мешал Утэр, то теперь никто не смог бы остановить принца.

— Если бы я проснулся раньше! — казнил себя принц. А перед Мерлином, который всё уже выяснил у Гаюса, стояла дилемма: или рассказать Артуру, что его в успокоительных целях опоил отец, чтобы принц не бранил себя за беспечность, или не рассказывать, чтобы ненароком не настроить Артура против короля. Слуга не ведал об угрозе, нависшей над ним вчера, и это несколько обесценивало его рассуждения. Маг решил, что сейчас не то время, когда принц мог бы злиться на Утера. Учитывая, что впереди их ждал поход, несомненно, полный опасностей, не стоило выходить в него с чувством вины на плечах. Только как бы потактичней сообщить Артуру такую тонкость?

— Ты проспал именно потому, что так решил король. Он сговорился с лекарем, и вчера за ужином тебя опоили. — Голос в голове принца не цацкался и лазеек не искал.

— Но… — конечно, Артуру было, что возразить, однако он начал возражать вслух, и на него тут же уставились две пары озадаченных глаз.

— Да, да! — На сей раз Голос играл того, кто разделяет мнение старшего поколения. — А что ещё прикажешь делать, когда ты стулья о стены ломаешь? Правда, когда он решил за тебя, то чуть не погубил Мерлина, да кто судья королю? В конце концов, он и так всё за всех решает, а ты чем лучше других? Ты тоже его собственность, Артур …Пендрагон.

Принц припечатал ко рту ладонь, чтобы не сказать лишнего. Потёр пальцами челюсть и уставился сурово на Гаюса.

— Зачем меня вчера опоили?!

Лекарь был тёртым калачом, потому так просто его было не пронять.

— Не понимаю, о чём Вы, Ваше Высочество, — Гаюс и бровью не повёл, он менял влажные компрессы на запястьях короля, и ему было не до глупых принцев.

— Я всё знаю! Знаю, что вчера за ужином в моё вино добавили что-то и я засыпал на ходу!

— Быть может, всё дело в крепости вина, Ваше Высочество? Ночь была душной. — Умение испытывать терпение Пендрагонов ровно до нужной грани выработалось у Гаюса за годы. Но это производило впечатление, как если бы он положил в драконью пасть руку, и потому Мерлин вжался в стену, затаив дыхание. Насилу отведя глаза от бледного злого Артура, он огляделся, раздумывая, как бы выбраться из комнаты, не попав никому под руку.

А Голос тем временем продолжал стараться:

— И ты искренне собрался помогать тому, кто не считается с твоим мнением и решает за тебя? Кто и в грош не ставит жизни «всего лишь слуг»? Ради чего, Артур? Ты мог бы быть не таким королём. Ты мог бы стать им через пару ночей. Так скоро — и всё переменится в Камелоте!

Подобный яд был не для ушей принца, скорее, он толкал его к обратным решениям. Утер никого ничем не удивил, решив за сына в очередной раз, как ему будет лучше. Младший Пендрагон был возмущён, но оставлять отца в беде было немыслимо, что бы ни становилось между ними.

— Как ему помочь? — Артур оставил попытки вывести Гаюса на чистую воду, расставив для себя приоритеты.

Принц узнал только то, что его интересовало: как нужное растение выглядит и где его взять. Бросив ещё один взгляд на белое лицо короля, Артур развернулся и отправился собираться.

Только тогда старый лекарь перевёл дух и скептически посмотрел на своего ушастого помощника.

— Что?! Я его только увидел!!! Когда бы я успел рассказать?!

Гаюс отмахнулся и опустился на стул рядом с кроватью Утера.

— Ты должен кое-что узнать заранее о том пути, который вам предстоит проделать.

— Нам?!

— И лучше бы вас было больше, чем двое, Мерлин. В ту часть леса, куда вы заберетесь, обычно захаживают только магические существа или друиды. А ни первые, ни вторые не жалуют непрошенных гостей. Одного рыцаря и одного бестолкового мага может и не хватить на дорогу туда и обратно.

 

Когда Мерлин вернулся в покои, то увидел, какую кипучую деятельность развёл принц.

— Собирайся. Выезжаем сейчас же, — Артур провел большим пальцем по грани меча, проверяя остроту, и закрепил его на поясе, а потом направился к шкафу, по пути бросив на слугу раздраженный взгляд. — Ради богов, Мерлин, не стой столбом! Сходи на кухню, нам понадобится провизия… Что сказал Гаюс?

— Что нам нужен отряд. Мы не можем ехать вдвоем.

— Почему это? — принц слушал вполуха, не прекращая сборов.

— Потому что мы едем в лес довольно далеко от Камелота, а там… Гаюс сказал, что там полно друидов! Они не будут дружелюбными, особенно учитывая, что мы собираемся срезать омелу со священного дуба, который они охраняют.

— Хорошо, позови кого-нибудь, пусть передадут Гуриру и остальным, чтобы собирались.

— Да. И нам нужно золото. Нож или что-нибудь такое.

— Мерлин, — взгляд принца был тяжелым и каким-то усталым. — Я так и буду выбивать у тебя сведения по капле? Прекрати мямлить и говори нормально. Что нам нужно и зачем?

— Мы едем за омелой, — послушно затараторил маг, — омела должна быть сорвана без применения железа, а сорванная — не коснуться земли. Гаюс сказал, что друиды пользуются золотым серпом… Наверное, нам тоже нужно что-то такое.

— Ну-ну… Откуда только золото берут, живя в лесу. Или оно наколдованное? — принц презрительно хмыкнул. — Кажется, в сокровищнице был какой-то кинжал — подарок отцу, совершенно бесполезный: в бою не использовать, хоть так пригодится.

— Еще нам нужно принести в жертву двух животных под этим дубом…

— Добудем в лесу.

— Нет, не добудем.

— Почему это? — Артур вздернул брови. — Ты предлагаешь волочь обоз со зверьем от самого Камелота?

— Их кровь нужно пролить под корнями дуба. Живых, а как ты их живых заставишь под дубом стоять и ждать, пока ты достанешь арбалет?

— Хмм… Хорошо, тогда найди пару! Не знаю, кроликов, голубей, помельче кого-нибудь. Главное, — Артур предупреждающе ткнул пальцем в грудь слуги, — никаких петухов, как в прошлый раз. Ну, всё? Или есть ещё дурацкие правила? Подумать только, столько проблем, чтобы просто сорвать какую-то там траву!

— Которая лечит от всех болезней, — язвительно напомнил маг и едва успел увернуться от подзатыльника.

— Собираться, живо!

— Её все равно можно сорвать только ночью, нам придётся ждать в лесу темноты…

— Мерлин!

 

И всё-таки принц немного угомонился, дав нормально собраться не только Мерлину, но и небольшому отряду самых надежных рыцарей. Артур решил, что десяти тренированных воинов вполне хватит для того, чтобы отбить неожиданную атаку, если она случится. Девяти, тут же поправил он себя. Мерлин не в счет. Подумав о том, чтобы на досуге все-таки хоть немного потренировать слугу по части владения мечом, Артур направился к конюшням, проверить, как оседлан его конь. Бездействовать сейчас он просто не мог.

 

В суматохе общих спешных сборов маг улучил минутку для того, чтобы сунуть в свой багаж книгу по магии. В мешке у седла испуганно притихли два жертвенных кролика. Мерлин старался не задумываться о том, что они станут делать, если зверюшки по пути прогрызут мешок и сбегут. Накладывать на них заклинания было небезопасно. Вдруг тогда они уже не подойдут для ритуала?

— По коням!

Кое-как взобравшись в седло, Мерлин тревожно оглянулся на выбежавшего к ступеням Гаюса, цокот копыт заглушал крик старого лекаря.

— Мерлин! Ты… ты должен знать! Эта поляна… — ну, как ему было сказать важное при всех? — …она очень опасна! Если ты не воин, лучше не выходи на неё!

— Заделался твоей нянькой? — насмешливо спросил Артур и крикнул Гаюсу через плечо. — Береги короля! А я послежу за твоим малышом!

Он вообще имел обыкновение посмеиваться над Мерлином, когда тот шёл за принцем в очередной опасный поход. То коленки у него слишком громко дрожали от страха, то ещё что-то было не так, Артур до такой степени зачастил с придирками в каждый суровый миг, что чародей уже подумывал, а не сбрасывает ли сам Пендрагон одолевающее его напряжение именно таким образом?

— Что? — Артур нахмурился и покосился на слугу.

— Что «что»?! — Мерлин искренне не понял, пытаясь уяснить, какую деталь диалога он пропустил, паренёк выглядел одновременно глупо и умилительно.

— Ты так выглядишь, как будто что-то решаешь про себя. Голова набок, взгляд куда-то вверх, уши светятся, дурацкий вид, он у тебя обычно всегда бывает перед тем, как ты что-то выдумаешь и вот-вот скажешь совершеннейшую глупость. Я уже тебя изучил, — самодовольству Артура не было предела. Но тонкий знаток людей был поставлен на место:

— Да Вы заглядываетесь на меня, Ваше Высочество! — лукаво ухмыльнулся Мерлин. По крайней мере, подавившийся возмущением принц на том и унялся, ритуал дорожной придирки к своему слуге был закончен.

 

Продвигались скоро и без лишних остановок. Привал пришлось сделать в холмах неподалёку от заветной поляны, вечер только занимался, и отряду предстояло дождаться полуночи прежде, чем совершить рывок на открытую местность, где любой обретающийся поблизости друид будет видеть их, как на ладони. Вообще-то место было жутковатое, поляна была совершенно круглой, без единого изъяна, деревья по её кромке стояли похожие, как близнецы, а по центру, в густой как ковёр траве, возвышался исполинский дуб. Всё это описал Гурир, по его словам, забравшийся на дерево на одном из холмов прежде, чем разглядеть такие подробности. На деле же рыцарь, владеющий магией, которая связывала его со всеми видами животных и птиц, обратился к пролетающему над поляной соколу и его зоркими глазами увидел всё, что им было нужно. Друидов в окрестностях он пока не заметил, но ведь и полночь ещё не пришла.

Воспользовавшись тем, что Артур увлекся обсуждением плана действий с Гуриром, Мерлин отошел от места привала подальше, за деревья. Смех смехом, но Гаюс явно пытался предупредить его о чем-то очень важном, а раз не сумел сделать этого при всех, значит, дело наверняка в магии.

Достав из заплечного мешка магическую книгу, Мерлин опустился на мшистый корень у подножия старого дерева, лихорадочно листая страницы.

— Омела, омела. Да, где же ты?! Ага! — найдя нужное, маг впился взглядом в текст, не без труда разбирая слова в сгущающихся сумерках.

«…Колдовская трава друидов, ни с чем не сравнимое вещество, растущее на деревьях и подчиняющееся своим внутренним законам, противоречащим привычному растительному бытию. Нет растения священней и чудотворней, чем омела. Семена ее падают с небес на стрелах молний, и, рожденная небесным огнем от удара в ветви дуба, омела наделена особо целебными свойствами, настой из ее ягод служит средством против всех ядов и колдовства, врачует любые раны и обеспечивает удачу на охоте.

Срезая её, не пользуются железом; её следует собирать левой рукой, натощак, к тому же надлежит быть в белых одеждах, и прежде принести жертву, напоив землю теплой кровью двух жертвенных животных.

Но тот, кто срезает омелу, не должен оглядываться или класть это растение куда бы то ни было, кроме того места, где хранят напитки…»

Мерлин прервался, прикидывая, сойдет ли нательная рубаха Артура за белые одежды? Скорее всего, в книге имелось в виду нечто иное, но облачаться в плащ друида, даже если такой добыть, принц все равно не станет, значит, нужно обходиться тем, что есть. Представив, какими глазами на него посмотрит Артур, когда слуга попросит его раздеться, перед тем, как лезть на дерево, юноша вздохнул и пожал плечами, вновь углубившись в чтение.

« … Добыть омелу возможно в полночь на священной поляне. Всякий, кто выйдет на эту поляну, выдаст свою суть, ибо земля там не терпит притворства и лжи».

Чародей замер, перечитывая последние строчки. Если Гаюс пытался предупредить его об этом, значит, путешествие к дубу грозит очень крупными неприятностями. И не только для него, Мерлина. Поднявшись, юноша решительно захлопнул книгу и, на ходу запихивая ее обратно в сумку, направился к месту стоянки.

Приблизившись к стратегам, Мерлин остановился, прикидывая, как бы понезаметнее просигналить Гуриру о необходимости срочной беседы.

— Ты чего здесь мнешься? — наконец обратил на слугу внимание принц.

— Ничего, — Мерлин отвечал Артуру, но смотрел на Гурира, изо всех сил стараясь дать понять ему, что дело срочное.

— А раз ничего, так иди и займись чем-нибудь полезным, Мерлин, — Артур окинул ушастое недоразумение суровым взглядом.

« Иди. Я понял, мы поговорим чуть позже», — голос рыцаря, прозвучавший в голове мага, был как всегда спокоен и тих.

Мерлин кивнул, потупив взгляд, развернулся и направился на противоположный край полянки, остановился у своей лошади, делая вид, что проверяет, не сбежали ли жертвенные кролики.

 

— Что случилось?

Маг не слышал, как к нему подошел Гурир, и потому вздрогнул от неожиданности, услышав его голос за спиной.

— Поляна! — Мерлин говорил на грани шепота, но знал, что рыцарь и так его слышит. — Нам нельзя на нее выходить.

— То есть как? Там пока нет друидов. Я догадываюсь, что к ночи их прибудет, но…

— Нет. Я прочитал о ней, — и Мерлин процитировал последние строки из главы об этом волшебном месте. — И Гаюс пытался предупредить меня. Он крикнул, что…

— Я слышал. Да. Но каков же наш выбор? Если на рыцарей нападут, я предпочту быть там и сражаться, а не сидеть у кромки и лелеять свой секрет. Тебе это ещё простительно, ты слуга, вовсе не здоровяк, сиди себе, сторожи лошадей. Если друиды их уведут, нам будет очень трудно вовремя вернуться в Камелот.

— Гурир, — Мерлин мучился, слова рыцаря были логичны, но отпустить принца без своего прикрытия? Немыслимо. Поляна была слишком большой, чтобы от её края обстреливать магией исподтишка всех, кто решит напасть на Артура. — Я не смогу остаться. Даже, если придётся врать, что я смотрю за лошадьми! Я всё равно буду торчать рядом и если вдруг что-то… — он поджал губы, рассудив, что не время для «вдруг», — то есть, когда начнётся бой, я всё равно не останусь в стороне. Так зачем себя обманывать, что всё обойдётся, и рисковать? Я ведь могу просто не успеть добежать до центра поляны, где будете вы все, — он смотрел на рослого рыцаря со смесью страдания и надежды, а вдруг Гурир знает рецепт счастливого финала в этом приключении?

— Я понимаю, что тебя гложет. И всё-таки! Доверься мне, Мерлин. Отсидись в стороне. Если эта поляна и впрямь раскидывает флаги над тем, кто не просто человек, пусть первым буду я. А лошадей я заговорю, — рыцарь приоткрыл для Мерлина завесу над тайной своих сил, — никуда они без нас не уйдут.

Подслушивать, конечно, было не рыцарским делом, но Ивейн оказался слишком близко, чтобы не услышать. Мрачный блондин возник почти плечом к плечу с Гуриром и сурово глянул на заговорщиков.

— Я верно понял? Вы выйдете в этот проклятый круг, и всем станет ясно, кто вы такие? Никто ничего не забыл?! В Камелоте за магию казнят! — он говорил шёпотом, но даже так в каждой фразе ощущался его гнев. — Мы не раз разгоняли лагерь друидов, справимся без вас обоих! Вот и стерегите коней! Что, думаешь, этот тщедушный паренёк сладит, если на животных нападут друиды? Мы оставим по крайней мере одного рыцаря! Это же не охота! Надо быть осмотрительней! Вот тебе твоя легенда, Гурир! Сидите в лесу и не смейте даже носа совать за край!

Отчитывая магов, Ивейн почти дрожал от напряжения и злости, но, кроме того, он боялся. И страх этот, как магический свет, полыхал в его взгляде, смешавшись с гневом. Видимо, дело было в том, что он понимал, никакие его доводы и требования не заставят Гурира и Мерлина оставаться в стороне.

 

Ночь была уже не за горами. Меньше часа оставалось до момента, когда отряд снялся бы с места и начал приближение к заветному дубу с чудодейственной омелой в ветвях. Костров не жгли, в сумраке старались не шуметь, кто-то сидел под стволами, кто-то с дозором обходил округу. Ивейн объяснял Мерлину, как пользоваться арбалетом. Не то, чтобы он надеялся, что маг живо освоится с оружием, но так время уходило безболезненней. С Гуриром светловолосый рыцарь не разговаривал из принципа, они всё-таки поссорились, Ивейн не примирился с решением любовника выйти на поляну, которая, если книга и Гаюс не врали, тотчас же выдаст в нём мага.

 

Мерлин чувствовал себя неловко. Тревога и гнев Ивейна были заметны невооруженным глазом. Гурир, проходя мимо, пару раз бросил на любовника тяжёлые взгляды, он не собирался отступать, а Ивейн в свою очередь делал вид, что не замечает ничего, кроме арбалета в своих руках, и ничуть не уступал упрямством. Слуга про себя подумал, что оба они, как один упрямый Артур. Всё-таки хорошо, когда в паре кто-то умеет соглашаться с чужим решением. Минуту… Он что, подумал про пару применительно к ним с принцем? Уши Мерлина вспыхнули.

Напряжение в лагере нарастало подобно штормовому валу, ожидание и неизвестность делали свое страшное дело. Артур хмуро сидел у незажженного кострища, ломая тонкие хворостины. Глядя на его упрямо сжатые губы, Мерлин на мгновение почувствовал, что собственная смутная тревога, кольнувшая под ребрами, должна быть сродни молчаливому страху Ивейна. Маг коротко тряхнул головой, возвратившись к мыслям об оружии.

— Вот здесь. Осторожно, держи крепче, и направляй арбалет в землю, когда заряжаешь. Упрись в ложу и оттягивай тетиву, вот сюда, видишь зацеп?

Мерлин послушно взял оружие и, прижав арбалетное стремя к животу, потянул тетиву, сгибая резные дуги.

В последний момент дрожащая тетива сорвалась, больно мазнув по подушечкам пальцев.

Ивейн покачал головой, улыбнувшись впервые после ссоры с Гуриром.

— Объясни мне, как, будучи в личных слугах у лучшего воина Камелота, ты умудряешься быть полным неумёхой в боевом искусстве? Мой брат и то справляется с самострелом. Ему тринадцать. Давай еще раз. И держи крепче!

— Я… не рос в семье… где несколько поколений рыцарей! — пропыхтел маг в ответ, воюя с оружием. На этот раз тетиву удалось закрепить, и Ивейн вручил Мерлину короткий болт.

— Ну, Кай, положим, еще не рыцарь. Держи. Заряжай и попробуешь попасть, скажем, вот в то дерево.

— Ивейн, скажи честно, ты решил руками моего слуги устранить кого-то из отряда? — Артур, наконец отвлекшийся от мрачных мыслей, поднял голову. Насмешливо блеснули глаза, кажущиеся черными в ночном сумраке. — Это же ходячая проблема, он непременно промахнется, тем более в такой темени. Попадет в лошадь или, не дай боги, в кого-то из наших. Лишний шум нам ни к чему, прекращай эти уроки. Нам пора.

 

То, что сказал принц перед самым рывком, легло троим из его отряда тяжким камнем на душу.

— Будьте внимательны. Я с детства слышал про это место, что все колдуны здесь тут же сияют во всей своей тролльей красе и становятся сильнее. Никогда бы не подумал, что мне придётся сюда прийти. Самое сердце зла! — Артур покачал головой, он ухмылялся, ловил остроту момента, но его скепсиса и рыцарского задора кое-кто из слушавших не разделял. — Мы привыкли к друидам, с которыми можно справиться, здесь всё может оказаться не так просто. Будьте готовы ко всему!

«Кажется, теперь, — решил Мерлин, — самое время отдать богам душу». Как бы там ни было, камелотцы двинулись в сторону заколдованной поляны.

 

Отряд из десяти человек приблизился к кромке идеального круга. Всё это время взгляд Гурира был затуманенным и словно пьяным, Мерлин догадывался, что тот применяет свою магию и потому кажется таким странным. Воин вслушивался в шорохи леса, проверяя каждую тварь, которую мог увидеть рассеянным зрением: друидов было не заметно, оставалось отчаянно надеяться, что они не считают нужным скрывать своё присутствие от обитателей леса. Хранители круга в белых плащах были не так просты, как хотелось бы Гуриру.

Как водится, Артур первым ступил на опасную территорию. Он был наготове, шёл со вскинутым арбалетом, как и его сопровождение, ведь местность была слишком открытой для того, чтобы идти с мечами наголо, предполагалось, что опасность рыцари увидят издали. Только Мерлин крутил головой со страшной скоростью и панически озирался, в одной его руке был золотой клинок и кованый кувшин для вина, в который предполагалось укладывать омелу, в другой — холщовый мешок с двумя кроликами.

Именно то, что принц шёл первым и не оглядывался, дало двум магам в его отряде какое-то время для того, чтобы сохранить инкогнито. Цепочку замыкал Ивейн, он дышал в затылок Мерлину, а тот шёл чётко за Гуриром и едва не наступал воину на пятки, но как только рослый рыцарь вошёл в пределы круга, слуга принца сбил шаг и остановился, как вкопанный. Такого эффекта от заколдованного места Мерлин не ожидал, хотя старался морально приготовиться к любому возможному фокусу. Ивейн едва не натолкнулся на Мерлина, но вовремя отшатнулся в сторону. Оба они благодарили богов, что воины Артура, следовавшие за принцем, не оборачивались.

Словно сам лунный свет вызолотил вокруг Гурира тонкий сияющий узор, глаза воина вспыхнули, и это превращение не было простой сменой цвета радужки, а настоящим сиянием из-под век. Чем ближе Гурир подходил к заветному дубу, тем причудливей всё становилось. Шаг — и вот уже над рыцарем вызолочены контуры огромных распахнутых орлиных крыльев, ещё шаг — и змеи, дремлющие в траве, потянулись к его ногам, зачарованные и покорные. Он не просил этого, но поляна решала за него и безжалостно раскрывала чужие тайны.

Ивейн глухо застонал и на миг прикрыл веки, когда в небе над кругом начали перекликаться соколы, кружащие ровнёхонько над Гуриром. Блондин бросил на Мерлина мимолётный взгляд, вскинул арбалет и вышел в круг следом за любовником. Он рассудил, что опешивший колдун застыл в нерешительности, и не стал его подгонять. Тем более, всё это время один Ивейн и ратовал за сохранение секретов. Мерлин пришёл в себя, когда перед ним мелькнула светлая шевелюра молодого рыцаря, и по инерции подался следом за ним.

Оставалось только гадать, что сыграло роль? Коварная магия поляны или природная ловкость Мерлина? Но он задел ногой высокий корень дерева, спрятанный в траве у самой кромки, и упал, прокляв себя за это ещё в полёте. Он не выпустил ничего из того, что стискивал в ладонях. Но шуму было наделано достаточно: кролики раскричались, кинжал загремел о железный кувшин, и весь отряд обернулся. Артур и шестеро непричастных к магии рыцарей застыли в изумлении.

— Вы… вы предали меня… — принц смотрел широко раскрытыми глазами на тех двоих, кого ещё миг назад считал своими соратниками, Мерлин пока благополучно валялся в высокой густой траве и только порывался подняться. Шестеро воинов сомкнули ряд по бокам от Пендрагона, отряд мгновенно раскололся. Арбалет, тут же воинственно вскинутый на руке сэра Леона, подстегнул гнев Ивейна. Рыцарь сию секунду закрыл собой Гурира, на которого и было направлено оружие, и повторил жест Леона, поднимая арбалет на изготовку и через прицел смотря на недавнего друга.

— Прекратите немедленно! — Гурир осторожно поднял руки, он был безоружен. — Ваше Высочество, это место… эта поляна играет с нами. Вы ведь знаете, я никогда бы Вас не предал.

Но Артур смотрел куда-то мимо Гурира. Он не мог отвести взгляда от лица поднявшегося на ноги Мерлина. Конечно! Глаза слуги горели золотом. И вокруг него в причудливые завитки, похожие на туман, складывалась его собственная аура, распахнувшаяся почти в драконьи размеры вокруг тщедушного парня. Камешки, которые волшебная сила нашла в траве, вращались вокруг Мерлина по правильным кольцам, пересекающимся под равными углами прямо в воздухе.

— Ты колдун, — как приговор произнёс принц. Но почему-то опустил арбалет и пошёл стремительно навстречу Мерлину.

Взгляд Гурира затуманился.

— Они рядом, — вначале глухо пробормотал рыцарь, как будто впавший в полусон. — Они приближаются к поляне. Всё это время… рядом… Люди в белых плащах. Друиды! — он встряхнул темной головой, прогоняя оцепенение, и поднял в руках меч, разворачиваясь прочь от сэра Леона и других воинов, не веривших в его лояльность. Вот так открыть беззащитную спину — это было лучшим ответом на их сомнения. — Не время пререкаться, мой принц! Если бы мы были против Вас, мы бы не сражались плечом к плечу все эти годы! Колдунами не становятся вдруг! Это врождённый дар! И никак иначе! — рыцарь тревожно глянул на Артура, слышит ли? Но тот лишь разочарованно качал головой, почти скорбно глядя на Мерлина.

— Всё это время… сколько раз! Сколько раз ты лгал мне?!

Юный маг выглядел затравленно и ошарашенно. Но причина крылась не в словах принца. Голос не слушался, Мерлин заторможено моргнул и заставил себя заговорить:

— Артур. Ты можешь злиться на меня, сколько угодно… сир. Но дело в том, что…

Принц нахмурился, к ним двоим сейчас оказалось приковано внимание всех рыцарей его отряда, а время, если друиды действительно приближались, было не самым подходящим для наблюдения за чужими ссорами. Мысль о том, что и не до самих ссор было, он отодвинул на второй план. Какая же их ждёт битва, если он не знает, кому доверять?!

— Что?! В чём дело?! Мечи к бою! — принц Камелота натолкнулся на ещё один такой же шокированный взгляд, какой миг назад он видел у своего вероломного слуги. А потом на ещё один, и ещё, и снова… — Да что с вами со всеми?! — подозревая предательство уже отовсюду, Артур поднял меч и сурово прищурился. На его скулы из-под светлых ресниц падало золотое сияние магии.

— Ваше Высочество, — растерянный сэр Леон не знал, против кого ему теперь поднимать свой меч, — Вы… У Вас глаза… поляна ведь… она же…

Пока Леон мямлил, Ивейн глухо, но отчётливо признал очевидное:

— Ваше Высочество, сир, Вы маг.

К содержанию

Глава 4

Никто не успел толком отреагировать на прозвучавший голос. Артур лишь на мгновение опустил меч, с недоверием вглядываясь в лицо Ивейна, скрытое тенью дуба, затем перевел взгляд на стоящих полукругом рыцарей, на Мерлина.

— Да вы что, все с ума сошли? — но праведный гнев угас, не успев толком вспыхнуть. Из ночного сумрака на поляну неторопливо выплывали люди в белоснежных плащах, словно мерцавших в лунном свете. Ступая в круг, фигуры вспыхивали, окутывались светящимися туманными завитками. Их магия не была такой яркой, как у Мерлина или Гурира, она казалась продолжением лунных лучей — бледное серебристое сияние, которое делало друидов похожими на призраков.

— К оружию! — Артур отмел все лишние мысли, вскидывая меч. Рыцари повиновались, как делали это всегда. Был принц магом или нет, становилось не так уж важно, сейчас он, прежде всего, был их командиром. Прозвучал приказ, и никому не пришло в голову ослушаться.

Гурир схватил Мерлина за плечо:

— Ты ничего не знал, понял? Ты не знаешь о своей силе.

Слуга не смотрел ему в лицо в это мгновение и не понял, обращался ли рыцарь к нему вслух или слова прозвучали в голове, да это было и неважно. Сильная рука в латной перчатке отпихнула юного чародея куда-то назад, за спину Гурира. Мерлин по-прежнему сжимал инвентарь, необходимый для сбора травы.

— Омела, Мерлин! — рыцарь-маг занял оборону спиной к магическому дубу, принц, поймав взглядом это движение, приказал:

— В кольцо! Живо, они не должны попасть к дереву!

Рыцари рассредоточились, отрезая друидам подступы к дубу и заодно к Мерлину, который оказался в круговой защите.

Маг торопливо развязал узел шнура, стараясь не отвлекаться на вспыхнувший бой. Сунув руку в мешок с кроликами, он оглянулся растерянно. Будущая жертва цапнула за палец и привела в чувство. Мерлин поставил в траву кувшин, зажав в левой руке только золотой нож. Когда кусака, вытянутый за уши, нюхнул ночного воздуха, чародей сильным коротким рывком взрезал пушистую тушку и зажмурился. Теплая кровь обагрила землю, залила штаны сидящего на коленях слуги, его руки, рубаху, кажется, даже на лицо брызнула. Маг непроизвольно содрогнулся и, выпустив из пальцев мёртвого кролика, невольно вытер руки о рубаху. Убивать ради еды было совсем другим делом и не вызывало такого тревожного ощущения в глубине груди, как жертвоприношение. Это было мерзко. Но пришлось повторить.

— Две жертвы. Две, — шептал себе маг.

Поднявшись с колен, когда кровавое дело было кончено, Мерлин вскинул голову. Снизу дуб казался выше некуда, а омела белела сияющими соцветиями где-то далеко в густой кроне. Нужно было лезть наверх.

Послышались крики, поляну на мгновение осветила яркая магическая вспышка, и Мерлин обернулся.

Двое из их отряда уже лежали на земле, Артур ожесточенно рубился сразу с двумя противниками, в руках которых были мечи, а не колдовские посохи.

С другой стороны послышалась яростная брань — сэр Леон едва увернулся от разящего заклинания.

— Не отвлекайся! Тролль тебя дери, Мерлин! — Гурир яростно полыхнул золотым взглядом, в котором не осталось ничего людского. — Мы справляемся. Так не подводи нас!

В подтверждение его слов откуда-то из тьмы неба на друидов с грозным клёкотом бросились орлы. Крупные птицы закрывали друидам обзор, царапая острыми когтями и клювами, не давая возможности атаковать Артура.

Мерлин заставил себя отвернуться от этого зрелища. На нижнюю ветку он забрался ловко, словно белка. В детстве они с Уиллом успели облазить каждое дерево в близлежащем от Эалдора лесу, и эти навыки никуда не делись.

Мокрые от крови руки то и дело соскальзывали по шероховатой коре, но он стремился вверх, обдирая ладони. Пот заливал глаза, а мешок с кувшином и кинжалом бил по коленям, но маг упрямо продирался меж густых веток, забираясь всё выше.

Глянув вниз с вершины дуба, чародей почувствовал, как на мгновение закружилась голова. Внизу кипел бой, но сквозь крону дерева было уже не разобраться в происходящем. Только отблески от заклинаний вспыхивали и тут же гасли, а ещё слышались крики и звон оружия.

Усевшись верхом на толстую ветвь, оплетенную серебрящимися стебельками омелы, Мерлин вынул из мешка кинжал и взял его в левую руку. Запоздало вспомнил, что вовсе не в белом, но времени искать подходящее одеяние не было все равно.

Вытаскивая второй рукой кувшин, маг едва не рухнул вниз. Балансируя на ветке, Мерлин все-таки умудрился одним движением отхватить пару веточек с белоснежными соцветиями и поймать их в кованое горлышко сосуда, перевел дыхание, срезал еще три пышных грозди и убрал кинжал. Этого должно было с лихвой хватить для противоядия.

Спускаться с дуба было сложнее. Немилосердно саднили ладони, утрачивая цепкость. Держаться приходилось только одной рукой, второй Мерлин крепко прижимал к груди кувшин, наполненный омелой. Ноздри обжёг запах палёного мяса. Маг поморщился, но посмотреть вниз из своего положения он уже не мог. Спрыгнув на свой страх и риск, чародей не удержал равновесия на неровной почве и упал навзничь, но снова ничего не выпустил из рук. Вокруг всё ещё не утихал бой. Поднимаясь, чародей увидел, что попалось ему под ноги. Это было человеческое тело, в торсе которого зияла дыра, выжженная заклинанием страшной силы. Остатки камелотской накидки на кольчуге заставили Мерлина превозмочь ужас, он кинулся посмотреть, кто это. В первый миг он испытал облегчение, понимая, что бледное лицо с распахнутыми глазами не принадлежит Артуру. Но в следующую же секунду его скрутило от чувства жгучего горя, когда в трупе, застывшем с маской мучения вместо лица, он узнал Ивейна.

Может быть, потом Мерлину и предстояло стать великим, мудрым, хладнокровным и возвышенным, но сидя под волшебным дубом у тела белокурого рыцаря, он не удержался и закричал.

Совсем недавно Гурир что-то говорил о тайне и магии, о том, что он якобы ничего не знает… Всё это вылетело из головы. Осталась горечь и желание выплеснуть её на кого-то. Ощутив наращивание чужой магической силы, Гурир оказался рядом, чтобы удержать Мерлина. Рыцарь ещё не знал, не успел увидеть. И поняв это, юный маг растерялся, отступил перед предстоящей волной чужого горя, взъярившаяся в нём сила схлынула и утихла. Пальцы гудели от напряжения, надо же, он до сих пор крепко держал кувшин. Мерлин обвинил себя в малодушии, но не смог смотреть на Гурира, когда тот нашёл взглядом тело Ивейна под дубом. Юный маг зажмурился и сделал шаг в сторону Артура. Нужно было думать о прикрытии принца, необходимо было беречь его в бою, Артур его судьба, а не все камелотские рыцари. И потому маг заставил себя встряхнуться, остаться защищающей тенью за спиной принца. Он выхватил взглядом белые пятна в высокой траве — тела убитых друидов. Потери оказались неравны: один рыцарь на троих лесных колдунов.

За спиной было мучительно тихо, весь фронт к этому моменту малолюдного боя вытянулся в линию, и дуб оказался на территории, остающейся пока за камелотцами. Помощь от призванных Гуриром орлов нельзя было переоценить. Мощные птицы наносили серьезные раны, магам было тяжело попасть по ним. Зелёная лента бросилась из травы и впилась в бедро одного из друидов, тот закричал, и почти моментально у него изо рта хлынула пена. Похоже, рыцарь-маг воспользовался помощью змей.

Но что-то случилось, звери начали отступать, контроль над ними на время ослаб. Спину обдало жаром чужой магии, и Мерлин обернулся.

Гурир стоял над телом Ивейна, его взгляд был горестным и застывшим, широкие плечи ссутулились, на опущенное лицо падали слипшиеся тёмные пряди. Воин прижимал к груди кулак и, с сиой вдавливая его в кольчугу, тёр им над сердцем. Он молчал, едва заметно покачивался на носках и всё растирал кулаком грудь. Время словно застыло. Мерлин наблюдал, как из глаз рыцаря хлынуло на лицо золотое сияние, обволакивая кожу пеленой, а через миг оно же затопило всё его тело, укутав плащом до самых пят. Губы Гурира разомкнулись, но Мерлин не слышал слов. Вязь заклинания осталась недоступна его слуху. А рыцарь не отводил взгляда от лежавшего у его ног Ивейна. Глаза убитого по-прежнему оставались открытыми.

— Смотри, как я буду за тебя мстить.

Мерлин не услышал бы шёпота, если бы не силился прислушаться к словам заклинания, но те уже были сказаны. И теперь что-то, помимо сияния, стало происходить с рыцарем. Его тело менялось. Кожа словно стала водой и обтекала увеличивающиеся рельефы мышц, что длилось совсем недолго. А потом на Гурире внезапно лопнула уставшая трещать ткань, и звенья кольчуги разлетелись в стороны. Немилосердно яркая вспышка магии заставила Мерлина прикрыть лицо ладонью, а прочих наоборот — обернуться на творящееся волшебство. Тот, кого они увидели миг спустя, и был Гуриром, и не был им. Человеческие руки и ноги ему заменили лапы с длинными когтями, покрытые густой чёрной шерстью. Он стал крупнее, на корпус выше любого из рыцарей, тело его теперь больше напоминало торс грифона, но стоящего на более длинных задних конечностях, из спины вырастали большие тёмные крылья. Он был магической тварью и человеком, отличался от Фрейи, так как оставался в сознании. Посмотрев на Мерлина, Гурир мысленно проговорил:

— Не прогляди принца.

Друиды были обескуражены, но выставили вперёд посохи, когда мощное чёрное существо бросилось на них, стремительно преодолевая расстояние в пару мощных махов огромными крыльями. Получеловек-получудовище налетело на преграду, издавая страшное рычание. Раздался треск — то был сломан один из посохов. Заклинания отлетали от чёрного поджарого тела, движущегося с ловкостью свирепого хищника. Друиды не успевали перестроить свою магию, чтобы она влияла на… монстра, на него… на Это. Отчаяние дало кому-то силы сражаться яростней, потому ещё двое камелотцев полегло. Мерлин держался рядом с принцем и прикрыть всех просто не мог. Некоторые чародеи в белом спешно скрывались в лесу. Когда в кругу не осталось ни одного друида, чудище перестало реветь и терзать лапами тело в красной от крови одежде. Монстр унялся и повернулся к дубу. Оставшееся у дерева куцее воинство вскинулось, но затем Артур опустил меч, и сэр Леон последовал его примеру.

Их было десятеро, когда они покидали замок. Гаюс предупреждал, что двоих на дорогу туда и обратно не хватит. Пути назад ещё даже не начали, а в живых осталось лишь четверо: принц, его слуга, рыцарь Леон, сбитый с толку, но верный, и рыцарь-колдун, утративший человеческий облик. К чёрным когтистым лапам жались звери, а он стоял, выпятив грудь, так теперь был изогнут его позвоночник. В траве бился умирающий орёл. Гурир присел у его изломанного тела, складывая свои крылья. Одно слушаться не стало: похоже, оно было перебито и болезненно повисло большим черным перьевым парусом по левую сторону от оборотня. Он выбросил вперёд когтистую длиннопалую руку, трепет орла под ней оборвался — рыцарь добил птицу, уняв её страдания. Через миг Мерлин ощутил, как сошла какая-то невидимая глазу поволока, и лесные твари перестали внимать Гуриру, они спешно оставляли проклятый круг.

Чёрное чудище двинулось к дереву, волоча за собой левое крыло. Леон уже уяснил, кто на чьей стороне, но ему стоило больших усилий не отшатнуться, Артур увидел это по его застывшим глазам. Дав Гурир пройти к телу Ивейна, принц посторонился и отодвинул рукой слугу, как прикипевшего к его спине. Когда Артур шагнул назад, Мерлин ткнулся носом в его затылок. В голове лениво заворочались какие-то слова придирки, но для них было не время и не место.

 

Обратное превращение происходило значительно быстрее. Гурир просто стал падать на колени, и когда они коснулись земли, он был уже человеком, нагим, но крылатым. Одна рука осталась звериной, длинной, чёрной и когтистой. Видно, полученные повреждения не давали ему до конца вернуться в свой обычный вид. У Мерлина мелькнула мысль, что ещё не известно, какой из видов у рыцаря обычный.

— Возвращайтесь в Камелот, сир. Омела может завянуть, — голос Гурира звучал обыденно и спокойно. — Я сам похороню павших. Уведите их коней.

Слова об омеле не были правдой. Но, похоже, он не собирался идти с отрядом назад. Мерлин, слышавший чуть больше о чужой личной жизни, чем следовало бы, пошёл к нему навстречу и проигнорировал выставленную в сторону руку оборотня. Он остановился только под тяжёлым взглядом Гурира, глаза которого снова были людскими.

— Ты должен вернуться, Гурир. Там ведь Кай. Ивейн говорил, что за его братом больше некому смотреть.

Рыцарь кивнул, движение головы вышло как у пьяного.

— Знаю. Я приду потом. Крыло заживёт. Таким я не смогу показаться. Ты пригляди за ним пока, добрый Мерлин.

Слуга отчаянно пытался прочитать в чужом сознании или просто во взгляде, вернётся ли Гурир в самом деле?

— Это во многом зависит от Артура и Леона, — прозвучал в голове Мерлина чужой голос.

— Его секрет нужно сохранить! Артур! — в голосе юного колдуна было столько боли, что принц едва не оскорбился.

— Как может быть иначе?!

Похоже, за всем этим о новостях насчёт самого принца немного позабыли.

Сэр Леон заметил, что все взгляды устремлены на него, и уверенно кивнул. Отчасти происходящее было одой дружбе и верности, отчасти — прямой её противоположностью, если думать об Утэре Пендрагоне и его мнении относительно любого проявления магии.

С поля возвращались только трое. Мерлин лелеял кувшин с добытой омелой, который засунули в запятнанный кровью холщовый мешок. Хотелось верить, что там лишь кроличья кровь. Золотой кинжал остался где-то в траве. Но это никого не тревожило. По ту сторону леса всё ещё умирал от проклятия король, которому нужна была помощь. И маленький отряд не мог рассиживаться.

Помня о том, как на поляне Гурир перестал контролировать зверей и те прянули в стороны от колдуна, Мерлин старался думать, что сопровождавший их полночи в пути горестный волчий вой не имеет никакого отношения к оставшемуся на поляне Гуриру. Но стоявшая перед глазами картина… вид того, как мужчина со сломанным крылом баюкает в руках пахнущий горелым мясом труп своего возлюбленного, прочно врезался в сознание.

Когда над лесом занималась заря, они были уже на половине пути к Камелоту.

 

Трое возвращавшихся подавленно молчали до самого замка.

Все произошедшее казалось дурным сном. Слишком многое успело случиться за последние сутки, и сознание отказывалось воспринимать реальность. Проклятый король, колдовская поляна, Ивейн, светящиеся орлиные крылья над Гуриром, магия в изобилии, золотящая мир вокруг. Призрачные фигуры в белом, звон оружия и магические вспышки, золото в глазах принца, пряный аромат омелы, и тяжёлый запах крови, и пугающе сладкий — сожжённой плоти. Неподвижные светлые глаза белокурого рыцаря и горестный звериный вой… Всё смешалось, переплелось в путаный клубок смазанных воспоминаний, словно это случилось месяцы назад.

Когда они достигли замка, близился полдень. Едва спешившись, Артур направился в комнаты отца, коротко повелев Мерлину немедленно отыскать лекаря и отдать ему цветы омелы.

Казалось, что с болезнью Утэра замок словно вымер, погрузился в мрачное оцепенение вместе со своим правителем. В коридорах залегла тишина, нарушаемая лишь треском факелов и звуком шагов. Мерлин невольно поежился, в одиночестве проходя по безмолвным галереям.

Гаюс был у себя, оставив больного на кого-то ещё впервые за последние сутки.

Когда в комнату ворвался Мерлин, покрытый засохшей кровью и царапинами от ветвей, старый лекарь едва не вскрикнул и чудом удержал в руке склянку с бодрящим настоем.

— Я в порядке. Кровь не моя, — выпалил маг, предупреждая вопросы Гаюса и спеша его успокоить, и осторожно опустил на стол кувшин с омелой, извлеченный из окровавленного мешка. Белые соцветия слабо сияли в полумраке комнаты. Волшебные растения всю дорогу тряслись на дне кованого кувшина и выглядели жалко, трудно было состыковать в сознании людские потери, ценой которых они были добыты, с горстью мятых лепестков.

— У вас получилось, — голос старика прерывался от волнения.

— Да, — только сейчас юный маг почувствовал, насколько он измотан. Ему еще предстояло сообщить Каю, что старший брат погиб в бою за жизнь короля. И впереди был разговор с Артуром, узнавшим тайну Мерлина… С Артуром, который тоже оказался чародеем. — Гаюс, теперь ты сумеешь составить противоядие, правда?

— Мне понадобится твоя помощь. Проклятие было очень сильным, без магии нам не обойтись.

— Вы узнали, кто это сделал? Ведьма? Одна из тех, кто успел скрыться в лесах? — меньше всего Мерлину хотелось говорить об их путешествии, потому он начал спрашивать первым.

— Не совсем. Она из местных, селянка, — лекарь нахмурился, осторожно растирая цветы омелы в деревянной чашке.

— Но… Как же так?

— Её сын — тот самый рыжий новобранец, который погиб на тренировке от разрыва сердца. Очевидно, несчастная лишилась рассудка от горя и винила во всем Артура.

— Каким образом обычная женщина могла использовать такое мощное заклинание, Гаюс?

— Боюсь, все не так просто. Похоже, не обошлось без помощи сильного мага. Разве мало колдунов, желающих отомстить Утэру? Любой из них мог бы подчинить себе сознание безумной женщины. А может, она добровольно попросила помощи у чародеев. Мерлин, послушай меня, — старик убрал с огня ёмкость с закипевшей водой и окинул названного племянника серьезным взглядом. — Теперь ты должен быть вдвойне осторожен. У короля только прибавится подозрительности и ненависти к магам, раз уж его сумели проклясть в стенах собственного замка. Не нужно объяснять, что случится, если вдруг кто-нибудь узнает о твоей силе?

Мерлин покачал головой, рассеянно растирая в пальцах листок перечной мяты.

А что случится, если Утэр узнает о силе своего сына? Перед глазами снова встала картина, увиденная на поляне. Нечеловеческий взгляд принца, золото магии в его глазах.

Утэр ненавидел волшебство всем своим существом, а оно, словно в насмешку, окружало его, пробуждаясь в самых близких людях. Сначала Моргана, потом Артур.

«Если окажется, что и король тоже колдун, не терпящий соперников… значит, мир точно сошел с ума!»

— Мерлин!

— А? — маг моргнул, стряхивая оцепенение, и через силу улыбнулся лекарю. — Да, Гаюс, я понимаю. Я буду осторожен.

— Действительно осторожен, а не как обычно? — уточнил старик.

— Да.

— Хорошо. Будь добр, запри дверь и прочитай над настоем вот это заклинание, — старик протянул Мерлину кусок пергамента, мелко исписанный рунами. — Нам лучше поспешить.

Но через миг рука Гаюса вдруг прижалась ко рту Мерлина.

— Нет. Сначала почитай его в сторонке. Как перестанешь запинаться, подходи. Только давай поживей!

 

Утэра спасли, омела подействовала, как и ожидалось.

Мерлин взял на себя труд поговорить с Каем. Сокол, сидевший на окне его дома, принёс вести мальчику раньше, чем это сделал молодой маг: к птичьей лапе был примотан кусочек ткани с туники Ивейна.

Заботиться о будущем рыцаре не особенно требовалось, в чём-то он был даже самостоятельней Мерлина, который собирался приглядывать за братом погибшего до возвращения Гурира в Камелот. Не хотелось думать о том, вернётся ли рыцарь-колдун в самом деле. Смотреть на Кая тоже оказалось делом не из лёгких: тот был слишком похож на старшего брата, словно его точная копия, только более юная. И, конечно, Кай не плакал. Пока Мерлин не ушёл.

В то время, когда слуга совершал визит в нижний город, принцу тоже было не до скуки. Только Артур поздравил отца со счастливым выздоровлением, как всю радость от собственной победы отравил загадочный Голос.

— Ну, что, комок магии? Ликуем? О! Ты же не против, если я буду звать тебя так? Комок. Магии. Это отражает правду о тебе не меньше, чем твоё собственное имя. Как жаль, что ты прежде не знал! — Он заходился в восторге и захлёбывался в самолюбовании. — А я ведь самоотверженно помалкивал! Ты оценил? Цени! Мы бы побеседовали с тобой об этом ещё раньше! Мм! Знаешь, твоя магия — это что-то! Вкуснотища! Жаль, что ты ничего не сможешь с ней сделать.

Голос выступал с монологом, принц не отвечал ему, тем более, вокруг были люди. А сам Артур уже накрепко уяснил, что он один слышит издёвки.

— Да, ты ничего не сможешь с ней сделать. Но не то, чтобы избавиться от неё! Хотя и этого ты не можешь. Я хотел сказать, ты едва ли представишь с помощью твоей магии ту же угрозу, как один из твоих железных мужиков. Гурир, верно? Помнится, он больше всех тосковал, когда лошадиные трупы всплывали на другом брегу реки через несколько дней после той знаменательной охоты! К слову, ты даже не почесался тогда, ведь какие-то кони — это не повод для грусти будущего короля, так? Да ты живодёр! Охохо! Как же сохранить баланс? Вот Мерлин, к примеру. Всё таскается за тобой. И зверей ему жаль. Тебе — нет. Ему — да! Ничего не напоминает?

Принц успел добраться до своих покоев и закрылся, оставшись в блаженном одиночестве. Приятно было обнаружить, что плотник заменил замок на двери.

— Ты, что ли, тот дед с единорогом? — огрызнулся Артур.

— Твоё Высочество решили поддержать разговор? Ну, нет. Пендрагон! Как не совестно? Этот хранитель — рохля по сравнению со мной!

Голосу что-то показалось крайне забавным, и он зашёлся в хохоте. Артур покачал головой, тяжко вздыхая. Попытки зажать уши, чтобы не слышать смеха, ни к чему не приводили, это Артур уже знал. Он откинулся на кровати и прикрыл глаза ладонями, кожу на них саднило. Часть вчерашнего боя он провёл без перчаток, не помня о том, когда успел их потерять. Ночь была бессонной, пришлось повоевать и к тому же долгий путь проделать верхом. О моральных травмах принц вообще не думал, предпочитая считать, что рыцари не ноют, но усталость от того никуда не исчезала, камелотец был измотан и физически, и морально. Несмотря на то, что за окном сияло солнце, а время только перевалило за обед, Артур думал над тем, чтобы заслуженно отдохнуть и провалиться в сон эдак до новой зари.

— Тебе пели колыбельную кормилицы? Я к тебе обращаюсь, Пендрагон! О! Да. Комок магии! Открой рот и ответь мне! Ну! Тебе пели? Я же знаю, твоя мать умерла. Кормилицы тебе пели? Как было с её стороны бесчестно бросить труды по воспитанию сорванца на чужие плечи, да?

— Не смей даже заикаться о моей матери! — принц сел на кровати, понимая, что грозил воздуху кулаком, но разве можно было промолчать? — Кем бы ты ни был, не смей!

— Предсказуемо, — скучающе проворчали в его голове. — Ну, ладно, достаточно. В конце концов, я не за тем отвлёкся от дел на твою нервную персону, принц. Скажи-ка мне, Артур Пендрагон, ты знаешь, что такое гейс?

 

Когда Мерлин вернулся в замок, его уже слегка пошатывало от усталости, и хотелось только одного: дойти до своей каморки, рухнуть на кровать и спать долгим сном без сновидений, стереть из памяти все воспоминания о последних сутках.

Но этим желаниям не суждено было исполниться. На полпути к желанной цели маг встретил Гвен.

— Мерлин, добрый день! А я как раз за тобой. Артур тебя ищет.

Чародей только вздохнул. Интуиция подсказывала ему, что ничего хорошего принц ему не скажет. Неужели Артур решил не откладывать неприятный разговор о колдовстве?

— Иду. Спасибо.

Девушка кивнула, проводив мага сочувственным взглядом. С её точки зрения, в длительном отдыхе нуждались оба — и принц, и его слуга.

Открыв дверь комнаты Артура, Мерлин с опаской глянул на камелотца. Тот был бледен, видимо, от усталости, и хмур, в его глазах читалось смутное беспокойство, но голос был ровен. Пожалуй, даже слишком.

— Мерлин, сходи на кухню за ужином.

— Хоро…

— Стоять. Пусть мне приготовят… ээ… трюфели?

Вопросительная интонация в голосе принца удивила Мерлина. Артур что, советуется с ним по поводу своего меню? Как оказалось, советовался принц сам с собой. Кивнув, он продолжил:

— Да, трюфели. И молодое вино. С медом, мятой и анисом. Тьфу, гадость. Нет, не надо анис, я его ненавижу. Ну, ладно, анис так анис! Его тоже добавь.

Маг опасливо отодвинулся поближе к двери. Похоже, на принца вновь накатило его странное безумие. Теперь он начал спорить сам с собой!

— Мерлин, ради богов, ты понял, что я сказал? Трюфели и вино! И найди мне сухие травы. Ммм… Мандр… что? Мандрагору? Да. Вот её! Ещё розмарин, можжевельник, фиалки и розу. Эту смесь бросишь в камин. Блеск! У меня в комнате будет вонять жженой травой… что ещё для счастья надо?!

Чародей кашлянул, привлекая внимание принца, беседующего с самим собой, бурная жестикуляция Артура только усугубляла тревогу за его здоровье.

— Точно в камин? Может…

— Не может. Давай, вперед. Ровно к полуночи жду тебя обратно. Ты сегодня ужинаешь и ночуешь здесь. И не дай боги, опоздаешь, Мерлин!

 

Чародей выскочил из комнаты. Похоже, он был очень рад поскорее избавиться от общества чудящего Артура. Принц ругнулся и схватился за голову, застонав так выразительно, словно его мучила зубная боль.

— Не ной. Я требую от тебя сущую ерунду. Ужин. Какая тебе разница, из чего он состоит?

— Отравить меня решил? — блондин рухнул на кровать, раскинув руки по сторонам, и уставился в балдахин. Диалоги с невидимым собеседником продолжались. Столь странная трапеза была решением Голоса.

— Какой ты неприятный, Пендрагон! Ворчишь и ворчишь! Волосы от тебя дыбом. Фу!

Артур самодовольно рассмеялся, ему было лень возмущаться, он очень устал.

— Знаешь, что я подумал? Пора открыть глаза на то, какой ты мерзкий тип, а потому…

Только закрывшиеся глаза принца, выслушивающего следующую идею истязателя, изумлённо раскрылись.

— Ну, нет.

— О, да!

 

Принц пробирался в кухню. В мешке он нёс ужа, которого разозлил тряской. Добравшись до места, он переселил змею из мешка в большой пустой чан и накрыл его крышкой.

Артур притаился в нише и ждал. Через пару минут вернулись поварихи, до чана с сюрпризом одна из них добралась не особенно быстро, у принца, старавшегося не шевелиться лишний раз, начали затекать ноги, но когда рука пышной женщины потянулась и сдвинула крышку с места, разозлённый уж дал о себе знать. Он зашипел, завертелся, начался жуткий шум, в основном созданный воплями поварих. Та, что нашла подарок, опрокинула металлическую ёмкость на пол и пнула от себя подальше, её товарки раскричались за компанию ещё до того, как поняли, что к чему. В такой момент не так-то просто было сходу отличить безобидного ужа от ядовитого гада, впрочем, Артур был уверен, поварихи раскричались бы и так.

Воспользовавшись суматохой, принц исчез из ниши и направился прочь от кухни.

— Их там было четверо. Значит?

— Значит, Пендрагон, до полуночи тебе осталось испугать ещё шестерых, и твой десяток мерзостей будет собран. Но время не ждёт! Ты же помнишь об ужине в полночь?

— Времени не так много, мне ещё нужно придумать, кого и как именно пугать, чтобы меня не заперли подлечиться вместо ужина! — наследник шёл по коридору и говорил с пустотой. — Не бросаться же на всех подряд!

— Да, надо поторопиться, противное высочество. Ха! Придётся слегка изменить условия игры. Будешь пугать каждого встречного! Без исключений.

— Это плохая идея!

— Это славная идея, Артур! Я же иду тебе навстречу! Берегу твоё время! А не то…

— Да, да, я помню, — устало махнул рукой принц. На этот раз Голос грозил ему тем, что если принц ослушается, Моргана ослепнет. Тем самым Он спасёт хотя бы её одну от того, чтобы она не видела, какой мерзкий тип обретается поблизости!

— Видишь, на какие труды ты идёшь ради чужих глаз! Я подумаю, может быть, ты исправляешься? Но не разочаровывай меня.

— Да уж. Моргана даже спасибо не скажет. И наверняка узнает, что я весь день ношусь по замку, как проклятый…

— Ну, почему же как? — заметил игриво Голос.

— …и кидаюсь на людей… — мрачно продолжал Артур. — То-то она мне благодарности за свои глаза отвесит! Её языком бы врагов рубить.

Принц вдруг остановился и недобро улыбнулся. Пока ему никто не встретился, он решил сам повлиять на ход событий и направился прямиком в комнату леди Морганы. Если ему приходится пугать людей по чужой нелепой прихоти, так хоть совместит обязанности и удовольствие! Как он обнаружил позже, комната воспитанницы Утэра была открыта. Воспользовавшись отсутствием свидетелей, принц Пендрагон, не мешкая, полез в её шкаф. Пугать, так от души! Порой Артур становился до крика добросовестным.

 

Как выяснилось, принести принцу то, что он требовал на поздний ужин, оказалось не просто.

Повариха, встреченная в коридоре у кухни, уставилась на него, как на трехрукого, когда Мерлин сообщил ей, что именно Его Высочество желает.

— Трюфеля эти — вонючая дрянь. Готовить долго, а есть нечего, — решительно заявила полная женщина, сурово глядя на ушастого слугу, словно это он вбил желание пробовать незнакомые яства в голову принца. Впрочем, быстро сменив гнев на милость, повариха пообещала приготовить соус из трюфелей к мясу. Мерлин кивнул. С его точки зрения, не было никакой разницы, в каком именно виде трюфели будут поданы, как соус или отдельное блюдо. Тем более, что юный маг вообще смутно представлял себе, что это такое.

С вином все оказалось сложнее. Ничего, настоянного на анисе или мяте, на кухне не наблюдалось.

Коротко вздохнув, Мерлин поблагодарил повариху и направился к Гаюсу.

Придворный лекарь, слушавший племянника поначалу вполуха, к концу тирады отложил в сторону фолиант.

— Мерлин, ты уверен, что ничего не перепутал?

— Конечно, уверен, Гаюс!

— Трюфели, молодое вино, настоянное на анисе и сухие травы. Роза, фиалка, можжевельник, мандрагора?! Я ничего не упустил?

— Мята и мед, — чародей устало опустился на стул. — В вине должен быть анис, мята и мед.

— И ты не знаешь, для чего все это нужно?

— Да откуда мне знать, Гаюс! Я же говорю, он не в себе. Ты поможешь, правда? Потому что я не представляю, где искать все это до полуночи, если не у тебя!

Старик окинул Мерлина суровым взглядом.

— Если бы ты чаще открывал книгу трав и помогал мне, ты бы знал, что…

— Гаюс, ради богов! — маг нетерпеливо перебил лекаря. — Как будто у меня есть такая возможность. Василиски, омела, проклятья, сумасшедший Артур… Я потом все прочитаю, честно. Но сейчас я тороплюсь, правда. Давай просто поищем нужное в твоих запасах.

— Хорошо, — наверное, Гаюс не согласился бы столь легко прервать лекцию, знай он, что Мерлину предстоит разделить этот странный ужин.

Спустя четверть часа лекарь вручил юноше небольшой мешочек, пряно пахнущий разнотравьем, и бутылку с полупрозрачным настоем.

— Вот это добавишь в вино. Не смотри так, это анисовый настой с мятой. Половину на кувшин вина. И не кидай в огонь много трав, достаточно пары щепоток.

— Что бы я делал без тебя! — Мерлин благодарно улыбнулся. До полуночи было ещё несколько часов, а ему оставалось всего лишь добавить настой в кувшин и подбросить в камин смесь ароматных трав.

Когда Мерлин спустился в кухню за вином, он едва не оглох от невообразимого гвалта. Женщины голосили так слаженно, словно репетировали эти вопли заранее.

— Надеюсь, это не из-за необходимости готовить трюфели, — пробормотал ушастый слуга, прибавив шаг. Среди кухарок и поварих царило состояние, близкое к истерике, и выяснить причину удалось далеко не сразу. Наконец получилось узнать у всхлипывающей молоденькой служанки, что вызвало такую панику. Старшую повариху чуть было не укусила змея! Конечно же, гадюка, которая неизвестно как забралась в чан. И, наверное, у них здесь гнездо, и гады вот-вот ринутся из всех щелей, раз уж смогли пробраться даже под крышку кастрюли!

— Гадюка? — чародей удивленно поднял брови. Сомнительно, чтобы в замок проползла ядовитая змея.

— Да. Вон там! — девушка снова испуганно всхлипнула. Мерлин решительно подошел к чану, лежащему вверх дном. На ходу маг стянул с себя куртку, в которую приготовился ловить гада. Лучше бы это была просто змея, чем что-то волшебное. Держа в одной руке куртку, другой рукой Мерлин перевернул чан на бок, вызвав новую волну истерического визга со всех сторон. Однако никто не спешил выпрыгивать наружу. Поморщившись, юноша заглянул в чан и рассмеялся с облегчением. Ну как же, гадюка!

По округлому металлическому нутру посудины метался испуганный уж. Ловко поймав извивающуюся змейку, чародей развернулся к женщинам.

— Он не ядовитый. Это просто чья-то шутка и всё.

Несмотря на отсутствие какой-либо угрозы, Мерлина провожали, словно героя. Решив, что вернется за вином чуть позже и еще раз напомнит, что принц непременно желает на ужин трюфели, маг направился к черному ходу, чтобы выпустить на волю несчастного ужа.

Вечер странных шуток в Камелоте только начинался.

 

Артур уже начал дремать в шкафу, опершись спиной о стенку. Вокруг было темно, мягко и приятно пахло цветами, отгонявшими насекомых от тканей. Но его разбудил шум шагов. В первый момент принц растерянно озирался, потом вспомнил о своей затее и приготовился пугать Моргану — стал ждать, когда девушка подойдёт поближе к шкафу. Тут уж он непременно доведёт её до обморока! Но она не просто подошла близко… дверцы шкафа начали открываться. Ловя момент, Артур, удивлённый такой прытью, с ревом бросился наружу.

Раздался женский вопль, ему в лицо полетело платье. Путаясь ногами в ткани, Артур сдернул с головы бархат, тонко пахнущий цветами, и увидел спину убегающей Гвиневры.

— О, ну, нет! — протянул расстроенный принц, бросившись за ней в обнимку с платьем, — Гвиневра! Погоди!

Куда там! Её уже и след простыл. Эффект неожиданности работал на славу. Принц замер хмурой тучей в дверях, в голове звучал чужой захлёбывающийся хохот.

— Ну, конечно, давай, задавись там, — пробубнил принц себе под нос.

— Артур? — справа от открытой двери остановился Утэр. Можно было подумать, что король в совершенстве овладел искусством бесшумно подкрадываться.

— Отец… — принц приосанился, всё ещё прижимая к себе дамский наряд.

— Ты пугаешь меня, — пробормотал король, оглядывая сына.

— Зачтено! — радостно отозвался Голос в голове в ответ на безмолвный вопрос принца. — Осталось устрашить четверых!

— Она… я… просто я ненароком напугал служанку, вот и вышло… Но это полностью моя вина!

— Зачем ты вообще сюда пришёл, Артур?

— Поговорить с Морганой, конечно, — закивал принц, принимая, как он думал, очень убедительный вид.

— Странно. Она ведь в зале, сегодня прибыл посол севера, обсуждать подробности визита северного герцога. Тебе тоже стоит присутствовать, Артур.

— Давай, принц! Напугаешь сразу и посла! Прекрасно!

— Но ведь необязательно? Просто… мне немного не по себе после похода. Это счастье, что ты уже здоров, отец, но не лучшим будет сидеть с бледным видом перед послом севера, верно?

— Верно, Артур, — Утэр с сомнением поглядел на него. — Ладно. Ступай.

Принц так обрадовался, что тут же дёрнулся бежать.

— Артур!

— Да, отец?

— Платье.

— О, конечно! — принц засуетился, вернулся в комнату Морганы под пристальным взглядом короля и оставил одеяние из синего бархата на её кровати. Утэр утвердительно кивнул и ушёл.

Оставшись в одиночестве, Артур тяжело выдохнул, проводя ладонью по лицу.

— Безумие какое-то, — он сел на кровать и положил потяжелевшие от усталости руки на колени, бездумно глядя перед собой.

— Четверо! — напевно заявил Голос. — Встал и пошёл наружу! Давай, давай! Не спорь! А то я сейчас ещё что-нибудь придумаю!

— Всё, всё! Иду! — принц подскочил с места и нарочито бодрым шагом пошёл к выходу из замка.

Как оказалось, он удачно улучил момент, так как по пути Артуру не встретился никто.

Принц приободрился, вдохнул глубоко, упёр руки в бока, оглядывая почти безлюдную площадь. Только в отдалении молодая мать вела за руку говорливого ребёнка.

— Вот ещё двое, — вкрадчиво сообщил Голос.

— Ты шутишь?! Красавица и малец?!

— С чего бы? В путь, вредный Пендрагон! Даже дети должны знать, какой мерзкий король перепадёт на их век!

Артур измученно застонал, но пошёл вниз по лестнице навстречу молодой женщине и её шумному карапузу.

— Мама! Принц, принц! — восторженно завопил ребёнок и, вырвав руку из пальцев матери, радостно понёсся навстречу тому, кто через миг готов был довести его до слёз, переходящих в нервную икоту.

 

Похоже, сегодняшний вечер был славен тем, что Мерлина постоянно преследовали женские крики, словно замок в одночасье сошел с ума.

Едва чародей миновал покои леди Морганы, как в боковой галерее раздался дикий девичий визг. Мерлин резко развернулся, ринувшись на помощь. И тут его едва не сбила с ног Гвен, вылетев из-за угла прямо на лопоухого мага. Он на силу удержал в руке импровизированный мешок из собственной куртки, в котором подозрительно затих уж, пойманный в кухне.

В глазах служанки плескался такой откровенный ужас, что Мерлин даже немного растерялся. Он не представлял, что могло так напугать подругу, которая, несмотря на кажущуюся беззащитность, была вовсе не робкого десятка. Явно не ещё одна змея.

— Тише, тише, Гвен, — чародей осторожно привлек к себе девушку свободной рукой, успокаивающе гладя тёмные кудри.

Гвиневра тяжело дышала, словно преодолела бегом не один этаж замка, и сбивчиво бормотала:

— Шкаф… Я хотела повесить платье Морганы в шкаф, а там… Оттуда… Вдруг…

— Что? — Мерлин дернулся, готовый услышать, что оттуда ринулись решившие мстить друиды или очередная безумная старуха с проклятиями. Даже то, что в шкафу обнаружился целый клубок змей, казалось уже уместной новостью, но правда превзошла все ожидания.

— Там, — Гвен постепенно успокаивалась, и страх в ее темных глазах сменялся удивлением. — Мерлин, кажется, там был Артур.

— Что? В смысле, в комнате Морганы?

— Не в комнате! В шкафу! Я открыла шкаф, а он… Выскочил!

— Так, — чародей поудобнее перехватил куртку. — Так… На тебя выскочил Артур. Из шкафа Морганы. Ты уверена, что тебе не показалось? Может быть, ты просто…

— Да нет же, — девушка мотнула головой. — Это был он! Я испугалась и закричала, не ожидала, что там кто-то есть. Но сразу не поняла, кто это. А вот теперь вспомнила очень чётко.

Мерлин растеряно уставился на Гвен, не зная, что думать. Едва ли реально перепутать наследного принца с висящим в шкафу дамским нарядом, тем более, если он ещё и выскакивает прямо на тебя. С другой стороны — Артур и шкаф?

Мерлин, конечно, часто думал о том, что у принца не всё в порядке с головой, особенно в последнее время, но даже при всём этом было сложно представить прятки в чьем-то шкафу в исполнении Артура.

Юный маг поневоле вспомнил все глупости, которые с недавних пор вытворял наследник Камелота: купание в кольчугах и латах вместе с целым отрядом, требования о непременном присутствии слуги в его кровати ночью, песни в коридорах. Что ж, на фоне всего этого выходка со шкафом уже не казалась странной. Не страннее прочих.

— Мда, — Мерлин задумчиво взъерошил волосы на затылке. — С чего бы начать? Знаешь… Наверное, я схожу за успокоительной настойкой к Гаюсу. Только… ты не боишься змей?

— Нет, — Гвен приподняла брови, удивляясь неожиданной смене темы. Она уже успела окончательно успокоиться и даже мысленно отругать себя за побег.

— Тогда пойдем, выпустим его на волю, — Мерлин извлек из куртки пригревшегося там ужа. — Кто-то принёс его в кухню и бросил в чан. Паника поднялась дикая. Только, знаешь, по-моему, он испугался сильнее. Я бы на его месте точно потерял голову от страха.

Чародей непринужденно болтал, отвлекая девушку от пережитого потрясения. Сам того не осознавая, он весь вечер исправлял подневольные злодеяния Артура.

 

Испуганный карапуз с рёвом кинулся к своей матери, дёргая её за подол.

— Мама! Мама! Он сказал, что пожарит меня и съест!!!

Молоденькая женщина рассмеялась, стреляя глазами в сторону принца и попутно утешая ребёнка небрежным поглаживанием по пшеничным кудрям.

— Он шутил, Галахад!

Принц приближался к камелотской красавице, оставаясь очень серьёзным. Поджав губы, он остановился рядом, скрещенные на груди руки добавляли ему солидности, как он думал.

— Хорошо, что я встретил вас. Вы из Камелота никуда не собираетесь?

Женщина поначалу едва не стала оглядываться, к ней ли обращаются? Но вокруг больше никого не было. И она несмело улыбнулась:

— Никуда, Ваше Высочество.

— Вот и хорошо. На Вас донесла соседка, Вы обвиняетесь в магии и завтра Вас сожгут.

Женщина побледнела и зашаталась.

— Уоу! Стоять! — Артур подхватил падающую женщину, ребёнок рядом снова зашёлся рёвом, цепляясь за подол обморочной матери.

— Осталось двое, — пробормотал Голос. — Интересная находка, Пендрагон. Нда. Оригинальный метод. Ты зверь! Пугать таким в Камелоте…

Женщина попыталась сфокусировать взгляд и упёрлась им в Артура.

— Вы знаете, я теперь в упор вижу, что обознался. Простите.

Дикий взгляд зелёных глаз был ему ответом. Женщина вцепилась в рубаху принца, пытаясь твёрдо встать на ноги. Она всё ещё была бледной. Ребёнок по-прежнему надрывался.

— Ваше Высочество, — голос её звучал слабо, — Вы… — что «Вы», она не стала уточнять.

Артур криво улыбнулся, пытаясь показаться милым.

— Может быть, воды?

 

До полуночи Артуру ещё раз попался Утэр. Принц кинулся на короля из-за угла, услышав приближающиеся шаги, и по наущению Голоса определив «кого бы там ни было» первым встречным, как того требовали правила игры.

Голос милостиво засчитал в свой десяток повторное нападение на одну и ту же персону. Король проводил Артура подзатыльником. Наследнику повезло, Утэр был в приятном расположении духа и ограничился несерьёзными угрозами в адрес переутомившегося сына.

С Гаюсом эффект неожиданности не помог. Старик поднял на Артура недоумевающий взгляд, но не более того. Пришлось отступить.

Расстроенный сегодняшними глупостями в собственном исполнении, принц возвращался к себе в комнату. «Десятку напуганных» завершил караульный, на которого принц совершенно справедливо сорвался за сон на посту.

— Десять! — радостно загомонили в голове Артура. — Всё, всё, я больше ничего от тебя сегодня не хочу! Ты только про ужин не забудь. И про его правила. Умолкаю! — и Голос на самом деле затих.

Принц сбился со счёта, сколько часов он провёл без сна. Вздорные идеи колдуна-невидимки измотали его окончательно. Ужинать не хотелось, оставалось только желание мгновенно лечь спать. Но когда Артур открыл дверь своей комнаты, в нос ударил запах жжёных цветов и трав. Он был так силён, что принц невольно закашлялся. Отмахиваясь от завитков дыма, камелотец прошёлся к окну, спешно открывая его створки.

— Мерлин! Какого тролля?!

 

— Я тут ни при чем! Ты сам мне приказал найти смесь трав и кинуть в огонь. Я кинул, — морщась, Мерлин отошел от камина, куда несколько мгновений назад отправил предписанные Гаюсом пару щепоток сухих трав. Результат превзошел все ожидания, комнату мгновенно заволокло ароматом, от которого кружилась голова.

— Я не просил сжигать целый стог!

— Там вовсе не стог, — буркнул чародей, подходя к столу, где уже ждал ужин. О том, что заказанные трюфели тоже имеют весьма необычный и сильный аромат, ни Мерлин, ни Артур пока не знали.

— Прекрасно, — принц оставил окно распахнутым настежь и уселся в кресло. — Надеюсь, с ужином ты ничего не перепутал?

— Нет.

— Тогда садись.

— Несправедливо, что я должен терпеть это все по твоей прихоти, — возмутился Мерлин, разливая по кубкам вино. Будь это обычный ужин, роптать было бы не на что. Но сейчас слуга вовсе не был уверен, что хочет разделить с Артуром его трапезу, состоящую из непонятного блюда и вина, куда Мерлин щедро добавил мед и настой. Что получилось в итоге, маг не знал, и пробовать результат своих трудов вовсе не стремился.

— Еще как справедливо! — Артур принял наполненный кубок, принюхался и скривился, уловив пряный аромат анисовых зерен. — Гадость… Ты, Мерлин, мой слуга. И если уж я это терплю, то ты тем более должен!

— Но ты же сам приказал все это принести… сир! — буркнул маг, чуть сбавляя обороты.

— Тихо! Хватит причитать, ну чего ты раскапризничался, как девушка? Поесть, выпить вина и поспать на королевском ложе. Не слишком обременительная задача. Даже ты способен с ней справиться. Некоторые, между прочим, почли бы за честь разделить со мной ужин.

— Ну да, они же не знают, из чего он состоит, — пожал плечами Мерлин и снял крышку с подноса.

К жженым травам прибавился запах жареного мяса и острый сильный аромат грибов, осени и влажной от дождя земли.

— Ты уверен, что это съедобно? — с подозрением принюхиваясь к блюду, протянул принц.

— Послушай, я их не готовил, хочешь выяснить подробности, можно спуститься в кухню и спросить. Только вот уже полночь. И там никого нет. Стоит ради этого тормошить кухарок в кроватях?

Артур бросил на слугу хмурый взгляд, но от визита в спальни к поварихам отказался.

Ужин начался в молчании.

Мерлин думал, что принц захочет расспросить его подробнее о случившемся на поляне, но Артур безмолвствовал. Было бы крайне неразумно напоминать ему о проявившейся магии, выдавая себя с головой. Гурир пожертвовал тайной ради того, чтобы Мерлин сохранил свою, и юный маг вовсе не стремился добиться того, чтобы эта жертва оказалась напрасной.

У Артура были свои причины не начинать рисковую беседу. Он вспоминал испуганные глаза своего слуги и собственную силу, золотящую мир вокруг. Уж если он сам не подозревал о таящейся в нём магии, то что говорить о Мерлине? Этот недотепа не может даже убедительно солгать без того, чтобы не угодить в колодки. Столько времени скрываться в замке и ни разу не выдать себя? Нет, кто угодно, но не его непутевый слуга.

Впрочем, кое-что Артур все-таки спросил:

— Мерлин, скажи, ты знаешь, что такое гейс?

Чародей поднял от тарелки удивленный взгляд. Он смутно помнил, что не так давно где-то слышал или читал об этом, но сосредоточиться на мысли не удавалось. Голова немного кружилась от острого запаха сухих трав и трюфелей, а молодое терпко-сладкое вино с пряностями и медом, по-видимому, оказалось крепче, чем Мерлин предполагал.

Единственное, что чародей помнил наверняка, так это то, что "гейс" — слово магическое.

Значит, простой эалдорский парень никак не может знать таких понятий, пусть даже он и обнаружил недавно, что в нем дремлет колдовская сила.

Мерлин отрицательно покачал головой.

— Нет. А что это?

Ответом ему послужило неопределенное пожатие плечами.

 

Постепенно количество вина в кувшине убавлялось, а ужин становился веселее.

Молчание сменилось непринуждённым разговором о грядущей свадьбе Гвалхмэя, когда захмелевший Мерлин, не удержавшись, все-таки спросил у принца о его сегодняшней выходке в комнате Морганы.

Артур не стал распространяться о причинах, зато принялся обстоятельно пересказывать свою встречу с Гвен и отцом.

Мерлин фыркал, смешно вскидывая брови, у него давно горели скулы, губы и уши, а голова кружилась так, словно он в одиночку опустошил, по крайней мере, кувшин вина. Взгляд принца стал блестеть, как в лихорадке, рот тоже стал ярче, светлая кожа горела, словно он перегрелся на солнце.

Запахи давили на обоняние так яростно, что сама кровь закипала и быстрее разгонялась по жилам. Вино с добавками оказалось коварней обычного. И хотя оба давно оставались без сна и отдыха, трапеза странным образом бодрила их и в то же время отбирала чёткость ощущения реальности, делая её похожей на сон в летнем зное.

Постепенно и Артур, и Мерлин начали замечать то, что не следовало бы обычным молодым людям, находящимся от силы в приятельских отношениях и имеющим статус господина и слуги.

То, как чужие губы берут ягоду, то, как слизываются с них капли вина, то, как пальцы обнимают ножку кубка и проскальзывают по ней вверх, прежде чем заключить в изогнутую ладонь кованую чашу. Принц и слуга поочередно сгоняли с себя наваждение, усиленно моргая и глядя куда-то в сторону. В один из таких моментов принц заметил, что окно закрыто.

Артур отчётливо помнил, что открывал окно, но каким-то образом оно оказалось затворено. Наверное, всё, что с ним творилось сейчас, было виной духоты, окутавшей комнату, и вина, дополнявшего очень странный ужин. Запах, вкус, температура, всё было копьём, направленным в сознание и готовым вот-вот затмить рассудок.

На Мерлина накатила дурнота, и он поспешил подняться из-за стола. Острый аромат трюфелей, вина со страшной смесью по заказу Артура и сожжённых трав подавлял своим богатством и силой. Следом за Мерлином, как по команде, подскочил и Артур, не осознав, зачем сделал это.

— Что-то мне душно, — извиняющимся тоном пробормотал слуга и с надеждой повернул голову в сторону окна: может быть, ночная прохлада спасёт его от поднимающегося в теле жара? Но движение вышло неловким, а вино, видно, ударило своей опьяняющей силой по ногам, и Мерлин покачнулся, нелепо взмахнув руками. Принц успел выбросить вперед правую руку и сжал ткань его рубахи в кулаке, не дав слуге рухнуть навзничь.

— Стоять! Кому-то хватит вина, — усмехнулся самоуверенный Пендрагон. Сам принц ещё не делал попытки отойти от стола, потому и был уверен, что уж он-то опьянение переносит легче.

Мерлин сначала сдавленно охнул, потом растерянно поглядел на руку Артура, словно она и рукой-то не была. Принц не спешил разжимать пальцы, хотя Мерлин уже выровнялся и взялся руками за край столешницы.

— Если ты меня отпустишь сейчас, я не упаду.

Артур оскорбился, не получив благодарности за спасение от падения и похвалы за быструю реакцию. Его рука, спасшая слугу мгновенье назад, стала теперь угрозой для тщедушного мага.

— А ты всё дерзишь от утра до утра?! — Пендрагон рванул Мерлина на себя и тот вынужден был нависнуть над столом в довольно неудобном положении, к тому же встав на носки. Дышать стало ещё трудней.

— Артур, — полувопросительно произнес маг.

— Ну, что?! Слова закончились? — ухмыльнулся принц, вскинув брови в своей всегдашней манере. Пришло самое время, чтобы заметить, как близко оказались их лица над столом. Ужин они провели, сидя друг напротив друга, потому произошедший манёвр не требовал особых усилий.

И вот Артур заметил, как близко раскрасневшийся слуга. Похоже, Мерлин тоже это понял. Не замечали они только, что одно колено Мерлина уже стоит на краю стола, а Артур благополучно влез рукой в соус с трюфелями. Для суровых жестов Пендрагону явно требовался пустой стол, иначе движения с властным утверждением пятерни на столешнице заканчивались крайне неказисто.

Маг почти оформил свою мысль о том, что как-то принц говорил, что дерзость слуги ему даже по вкусу, но выдал только:

— Ты ведь сам не против… сир.

У Мерлина не получалось отвести взгляд от лихорадочно-ярких глаз Артура. Принц в свою очередь как заговорённый смотрел на губы Мерлина и после едва различимого «нет», ещё немного дёрнул его на себя.

Поцелуй вышел ошеломляющим своей внезапностью и теми ощущениями, которые он всколыхнул. Мерлин ещё дальше влез коленом на стол. Одна его рука вцепилась Артуру в правый локоть. Пальцы принца всё ещё жестко стискивали ткань рубахи на груди мага. Губы проходились по губам с той долей агрессии и жадности, которую не списать на случайный порыв. Притяжение явно копилось, вызревало, заталкивалось внутрь сознания и запиралось на замок, пока благополучно не выдралось наружу, воспользовавшись чудесным муаром запахов и вкусов, температур и состояний, которые так удачно сошлись воедино.

Вкус у первого поцелуя был винный, медовый, анисовый. И терпкий, и сладкий. Хоть принц и недолюбливал анис, сейчас он оказался непривередлив. В висках у обоих оглушающе стучала кровь. Казалось, стоит прекратить, и старый мир взорвётся, а волна жара вытолкнет их в новый Камелот, пока не изученный и вызывающий оторопь. Зато в нём была ночь, когда можно поцеловать слугу, который забрался в твои сокровенные сны и вызывает странное желание прикасаться к угловатому длинному телу с нежностью, ранее связываемой только с камелотскими девушками.

Они задыхались, хватая воздух губами, грудь разрывало от пыла, Артур ослабил хватку. Рука уверенно и быстро перекочевала сначала на плечо, потом на затылок Мерлина. Маг потянул его на себя, и Артур тоже забрался коленями на столешницу, продляя поцелуй. В итоге их обоих занесло на стол. Но едва ли это было хоть каплю важно. Уголок губ принца дёрнулся в улыбке, когда Артур отметил про себя, что слуга не робкого десятка, ведь его ладони очень смело и почти по-хозяйски проходились по спине принца, тёрли, как будто пытались проникнуть через ткань к коже.

Но стоило сознанию уцепиться хоть за какую-то мысль, и их словно ветром раскидало. Мерлин оказался на ногах на полу с одной стороны стола, а Артур влетел в стул с другой и чудом не перевернулся навзничь. Взгляды друг на друга выражали глубокую потерянность. Не ясно было, что делать дальше. Слуга первым опустил глаза, но тишину, заполняемую только надсадным дыханием, это не спугнуло.

Зато с этим чудесно справился кошачий вой, людской вскрик на площади, а после — приглушённая ругань. Через двор шмыгнул кот, несправедливо обиженный караульным, зато отыгравшийся когтями на чужом колене. И всё снова стихло. Но Артур успел подскочить к окну, заодно распахивая его заново. А Мерлин не знал, куда себя приткнуть. Окинув осторожным взглядом исподлобья застывшего у окна Артура, он заметил вымазанный в соусе рукав. Так же оставаясь у стола, маг подал голос:

— Рука в соусе. Возьмите полотенце, сир.

Позже, пожираемые чудовищной неловкостью, принц и слуга насилу справились с задачей улечься вместе в кровать. Вновь по-походному и как можно ближе к краям. Похоже, взметнувшаяся буря перехлестнула через край и сошла на нет. И не сказать было, что губы как-то особо жгло воспоминанием о случившемся. Они оба слишком устали и давно обходились без сна, чтобы проигнорировать мягкую постель под усталым телом и прохладную ткань подушки под головой. К утру острые запахи из спальни выветрились начисто. А во сне Артуру явился Голос, рассказавший, что такое гейс.

 

Когда Мерлин проснулся, принц уже сидел в постели и смотрел на него странным взглядом. Растирая ладонями глаза, маг сел и недоумённо уставился на принца пока только одним глазом.

— Сир? — его голос спросонок хрипел.

— Помнишь, Мерлин…

Конечно, он помнил! И тут же залился краской от шеи до кончиков ушей. Но Пендрагон говорил о другом.

— …я спрашивал тебя о гейсе?

Слуга кивнул и растерялся. Судя по свету из окна, рассвет пришёл меньше часа назад. Что могло заставить Артура после пережитых нагрузок проснуться в такую рань и ещё заводить столь странную беседу? От сонного взгляда пока ускользала траурная печальность принца.

— Прости меня, Мерлин. Но я должен тебя предупредить. Гейс — это ограничение на твои действия. Оно не законное, а магического рода. И если его нарушаешь, приходит расплата. Разная, но зачастую это смерть.

— К чему сейчас об этом? — маг напрягся. У него вдруг возникла теория, что Артур давно знает о свей склонности к чародейству и вовсю практикует колдовство, скрывая ото всех, но она тут же была разбита, стоило вспомнить слова Артура о поляне и то, что он на неё вылез совершенно спокойно да ещё и впереди отряда. Нет, факт собственного дара явно стал сюрпризом для Пендрагона.

— На тебя с рассветом наложен гейс, Мерлин. Ты больше никогда не должен появляться в Эалдоре.

— Почему?! — сон как рукой сняло. — А как же моя мать?!

— Тише. Я не знаю, как. Ты не должен и всё. И если ты это нарушишь, за этим последует смерть.

Уж кто-кто, а Мерлин понимал, насколько безжалостна бывает магия. Да и речи принца не походили на шутку. Артур явно не хотел говорить своему слуге настолько жестокие слова.

— Смерть… — повторил потрясённо Мерлин. — То есть… если я уеду в Эалдор, за этим последует моя смерть?!

— Нет, — Артур поджал губы и отвернулся. В камине не было огня, взгляд скользил по чёрному каменному зеву. — Моя.

Тут уж Мерлин совсем запутался. Он подобрался по кровати ближе к принцу.

— Артур. Пожалуйста, скажи, с чего ты всё это взял?

Переведя на слугу скорбный взгляд, Пендрагон нехотя пробормотал.

— Не вздумай считать меня припадочным. И лучше верь мне на слово. Гейс накладывал не я, а кто-то другой. Просто ограничение теперь есть, и всё тут. Я понимаю, как это прозвучит, но, Мерлин, если ты не собираешься верить мне всей душой, даже не начинай…

— Артур! — маг вскинулся и закончил уже мягче. — Я верю. Говори. Пожалуйста!

Принц с трудом не отвёл взгляд в привычные неведомые дали куда-то за плечом собеседника и всё ещё смотрел слуге в глаза. Он расслабленно откинулся на подушки и обмяк. Пауза затянулась. Что ещё было терять? Артур глубоко вздохнул и проговорил:

— Мне сказал это на рассвете чужой голос, говоривший в моей голове.

К содержанию

Глава 5

Верить тому, что говорил Артур, было сложно. Слова про непонятный голос, вещавший свою волю, могли бы показаться бредом, но Мерлин не сомневался в их правдивости ни на мгновение. Рассказ принца объяснял все странности последних недель, но, увы, не давал ответа на вопрос о том, как это остановить.

Мерлин молчал, на его лице застыло непривычно серьезное выражение, взгляд был устремлен куда-то в пространство, словно он надеялся увидеть решение этой задачи.

Артур внимательно наблюдал за слугой. Поначалу рассказывать все, что успел наговорить таинственный голос, было неловко, принц обходился скупыми общими фразами. С его точки зрения, речь звучала, как бред сумасшедшего. Да что там, он сам бы, услышь такое от кого-либо, посоветовал бы бедолаге обратиться к лекарю! Но Мерлин, похоже, отнесся ко всему серьезно, и Артур мысленно вздохнул с облегчением.

Он никогда не признался бы в этом даже себе, но лишь сейчас, когда о творящемся в его голове безумии узнал кто-то еще, Артур понял, как сильно угнетала его невозможность рассказать обо всем хоть кому-нибудь, не боясь при этом прослыть сумасшедшим. Теперь принц был не один против неведомого колдуна, и за это он был безмерно благодарен своему слуге.

Мерлин всё ещё сосредоточенно хмурился.

— Я кое-чего не могу понять, — наконец проговорил он. — Его приказы объяснили твое странное поведение, безумие коней, даже смерти… Но зачем? Всё это…

— Бессмысленно? — подсказал Артур. — Я знаю. Я думал об этом не раз. Если он желает власти, Камелот, мести отцу, моей смерти, тогда что мешает получить всё это? Судя по всему, он действительно силен, тролль его дери… Но похоже, его целью стало просто свести меня с ума.

Ушастый чародей покачал головой. Неведомый враг преследовал иную цель, в этом Мерлин был уверен. Вот только пока не мог понять, какую именно. Но, во всяком случае, теперь он знал, что прежде всего должен найти способ оградить сознание Артура от диктующего свою волю Голоса.

Сомнений в том, что принц говорил правду, не было. Стало быть, угроза насчёт Эалдора реальна. Только Мерлин пока не поделился с Артуром откровениями насчёт собственного магического дара. И как в таком положении помогать Пендрагону? Снова незаметно для него самого? Маг терзался, не пора ли пожертвовать подарком Гурира и обменять правду на правду? Понимая, как он страшно рискует, слуга перевёл дыхание и посмотрел на принца.

— Артур… а то, что случилось на поляне, магия в тебе и прочее — те события ты можешь как-нибудь пояснить? Ты знал, что это есть в тебе?

Принц замолчал, Мерлину показалось, что Артур злится и не захочет продолжать разговор, но молчание было нарушено.

— Допустим, то, что вы увидели на поляне, было заметно потому, что некто влияет на меня? Он же говорит именно в моей голове. Возможно, видна была чужая магия во мне?

Мерлин оказался в тупике. Такое вряд ли было вероятно. Но ничего, кроме интуиции, на этот счёт маг не мог предложить в качестве ответа.

— Я не знаю, — честно признался он, — Но… — голос его заскрипел, маг смотрел куда-то вверх, подыскивая верные слова, — мы всё равно не знаем, как это проверить. То есть… ты не пробовал опробовать после боя на поляне, умеешь ли ты что-то из магических штук?

Почему-то такие вопросы возмутили Артура. Он уставился на Мерлина, словно говорил самые очевидные слова на свете.

— Разумеется, нет! Я никогда не чувствовал в себе ничего подобного!

Мерлин поспешил согласно закивать, отведя взгляд. Но у него всё-таки вырвался смешок. Интересно, что именно Артур ожидал почувствовать в себе, как подтверждение магического дара? Магия в его понимании — что-то вроде ощущения от колик в животе или потянутой руки? И, конечно, смех возмутил принца. Он не преминул уколоть Мерлина в ответ. Но получилось у него куда более опасно, чем маг рассчитывал, как только заметил недобрый взгляд Артура.

— А ты, Мерлин? На поляне ты тоже изменился. Что скажешь? Ты был в курсе, что это есть в тебе?

Мелькнула мысль сказать принцу в ответ, что это было наваждением и никто, кроме Артура, не видел перемены в Мерлине в ту ночь. Но если Гурир и мог бы подтвердить такую ложь, то Леон — нет. И идея была отвергнута, как паническая и совершенно глупая.

Чародей метался между желанием наконец раскрыть карты (более благоприятного случая могло бы и не представиться, если бы он солгал сейчас) и желанием гнуть линию отрицания вечно.

Мерлин решил замять тему, по крайней мере, на время. А молчание на сей раз непомерно затянулось. Принц выжидающе смотрел на слугу. И под взглядом его высочества Мерлин робко улыбнулся, как воплощённая невинность. Да, конечно, безопасней всё отрицать…

— Знал.

Лицо мага тут же залилось краской. Глаза забегали. Что он сделал?! Сердце, кажется, подскочило из груди до самого горла и стало проситься оттуда на язык.

— Но я ничего не мог с этим поделать, — Мерлин затараторил, Артур, казалось, ежесекундно и совершенно непонятно менялся в лице. — Просто когда я спал, вокруг меня летали вещи, никто ничему меня не учил, оно просто было и не оставляло мне выбора! Тем более, я рос в Цендреде, и там мне никто не сказал, что это плохо! Просто я немного портил мамину уборку, когда снова засыпал и… — чем больше он говорил, тем ближе был к истерике, вскоре Мерлину стало не хватать воздуха, и он замолчал посреди слова, хватая губами воздух в тщетных попытках продолжить речь. Его трясло, он всем собой жалел о сказанном, но уже не мог ничего вернуть. Чародей уже буквально чуял запах костра и ощущал жар на своих пятках! В разум прорвалась нелепая мысль, что если он сейчас потеряет сознание, то очнется уже привязанным к позорному столбу и подгорающим.

На его плечи опустились чьи-то руки, Артур, кажется, тряс его.

— Мерлин! Мерлин, дыши! Не вздумай синеть!!! — Пендрагон рванул его туда-обратно как следует, и воздух прорвался в лёгкие. На руки, упирающиеся в кровать, закапало что-то. Маг решил, что плачет, и мазнул дрожащими пальцами под глазами. Было сухо.

— У тебя кровь пошла носом.

Кажется, то, что Артур прижал к носу слуги, было рубашкой принца.

Мерлин всхлипнул, на него нашла нервная икота, и дрожь не собиралась проходить. Слуга готов был рехнуться и прятал глаза, не видя, как смотрел на него камелотский принц. А Артуру нежданно стало очень жаль его, сжавшегося и дрожащего. В конце концов, принц понимал, чего так боялся Мерлин, и в искренности его слов не сомневался, хотя был шокирован тем, что услышал, и тем, что поверил в беззлобность слуги. Артур скорее был обескуражен тем, как легко принял этот факт, из-за которого должен был бы рассвирепеть.

— Успокойся. Я верю, что ты ни при чём и никому не желал зла, ты просто таким родился. Мы оба.

Вот тут-то сознание Мерлина и решило, что уже безопасно и можно отключиться. Они всё ещё сидели на кровати, и чародей свалился на перинки.

Принц над ним перевёл дыхание и прижал к губам пальцы руки, упёртой локтём в колено, с виду он пребывал в глубокой напряжённой задумчивости. Но на деле в голове принца было совершенно пусто, что пугало, но думать его рассудок пока что отказывался.

Злился ли он? И если да, то на кого больше?

— Как я был слеп, — всё ещё находясь в трансе, пробормотал Артур.

Он посмотрел на обморочного слугу и понял, что чувствует сожаление. Да, Мерлин оказался магом, что и для самого эалдорца опасно, но вряд ли толковым, и едва ли он поможет разобраться с проклятым голосом в голове. Беспамятство слуги перешло в глубокий сон, кровь уже не текла, он лежал на животе, смяв щекой подушку, и казался дивно умиротворённым.

Принц усмехнулся, отводя взгляд.

— Хоть кто-нибудь здесь не маг?

Артур ещё раз глянул на сопящего рядом слугу и пожал плечами.

— Хорошая идея, Мерлин.

Взбив себе подушку, Его Высочество без зазрения совести улёгся досматривать сны, отмеренные ему на это утро.

 

Когда Мерлин открыл глаза, его взгляд упёрся в чеканный профиль принца, спящего рядом с ним. Артур безмятежно храпел. К тому же его правая рука, тяжёлая и горячая во сне, покоилась поперек спины чародея. Какое-то время Мерлин просто лежал в тишине и сверялся со своей памятью, не приснилось ли ему признание. Судя по лежащей рядом скомканной рубахе принца, вымазанной его кровью, всё было сказано наяву.

Что ж, он не был в темнице, его пятки не припекало пламя закона Камелота. Значит, Артур решил не поднимать шума. Теперь сохранить спокойствие предстояло и Мерлину. Он аккуратно отполз в сторону из-под руки принца и встал с кровати, не разбудив Его Высочество. Если жизнь идёт дальше и мир не перевернулся, стоило приступить к своим рутинным утренним обязанностям. Завтрак на столе и полная тёплой воды бадья для купания должны добавить принцу доброго настроения. А после Мерлину стоило бы навестить Кая, и, наверное, поделиться всем с Гаюсом. В какой последовательности — чародей ещё не решил.

 

На кухне царил обычный утренний гвалт. Кухарки, помнящие о вчерашнем "подвиге" Мерлина, прониклись к лопоухому слуге принца признательностью, потому мгновенно собрали поднос с завтраком, нагрузив его втрое больше обычного.

— Поешь тоже, — старшая повариха окинула Мерлина жалостливым взглядом. — А то худющий весь, в чём только дух держится!

— Я не худющий, — привычно возразил Мерлин, сгибаясь под тяжестью подноса.

Поблагодарив заботливых женщин, юный маг отправился обратно, стараясь ничего не уронить по пути.

При виде нагруженного едой Мерлина сонный Артур удивлённо округлил глаза, а после хмыкнул:

— Запас продовольствия для целого отряда! Неужели решил проявить усердие в службе, Мерлин? Может быть, стоило с самого начала увидеть в тебе мага, чтобы ты работал лучше?

Чародей улыбнулся так, как умел только он: смущенно и немного виновато, перед улыбкой чуть надув губы, что не ускользнуло от взгляда Пендрагона.

— Кухарки решили, что я тощий.

— С чего бы им проникаться к тебе материнской заботой?

Мерлин сделал вид, что задумался.

— Ну, не знаю… Может быть, с того, что вчера я унес с кухни змею, которую ты туда бросил?

Принц стушевался и потому не преминул уколоть в ответ, он окинул слугу скептическим взглядом и тоже приподнял брови.

— Вообще, знаешь, кухарки правы. Ты тощий.

— Я не тощий! — возмутился маг. Что за утро сегодня, далась им всем его худоба!

— Как ветка, — безапелляционно заявил Артур, пододвигая к нему поднос. — Мерлин — маг! Подумать только. Слуга из тебя никудышный. Держу пари, и колдун ты такой же!

Принц проверял почву и думал, что это ничуть не заметно.

Чародей страдальчески закатил глаза, но на самом деле был доволен: говорить с Артуром, не боясь и не скрываясь, было так правильно и так легко! Похоже, принц быстро свыкся с мыслью о том, что его слуга — колдун, но, казалось, не особо волновался по этому поводу.

Пендрагон в свою очередь тоже чувствовал облегчение. Теперь в борьбе с невидимым врагом он был не одинок, ведь магия Мерлина могла бы хоть как-то помочь в противостоянии. Принц ещё раз окинул взглядом слугу: его смешные уши, выпирающие скулы, нелепый платок на шее… И зачем он носит эти платки?

Колдун, перехвативший взгляд Артура, неловко дернулся, задел локтем кубок и по инерции выбросил руку вперед, заставляя чашу замереть за секунду до того, как вино пролилось бы на пол. Принц удручённо покачал головой.

— Ума не приложу, как тебе удавалось так долго скрывать свою силу, Мерлин. Ты самый нелепый маг, какой только может быть! — Взгляд рыцаря вдруг стал суровым. — Не вздумай попасться с этим. Никакого колдовства в замке, ты понял?

Маг сдавленно фыркнул, но кивнул.

 

***

Когда Мерлин добрался до дома погибшего Ивейна, солнце уже стояло в зените.

Светловолосого Кая маг увидел сразу: мальчик отрабатывал боевые приемы с коротким мечом в руках и пока не замечал гостя.

Стоя спиной к нему и к жаркому полуденному солнцу, Кай ожесточенно рубил невидимого врага. Впрочем, стоило магу лишь немного приблизиться к пареньку, как тот резко развернулся.

— Здравствуй, Мерлин, — учтивая улыбка тронула губы мальчика, но глаза остались серьезными.

В груди у чародея невольно сжалось сердце: Кай был слишком похож на Ивейна, в его глазах плескалась та же усталость, что и у брата. Совсем юный, после гибели рыцаря он словно разом повзрослел. Такого взгляда не должно быть у тринадцатилетних мальчишек.

— Зашел узнать, как ты, — маг улыбнулся в ответ. Он всегда легко сходился с людьми, но тут его обаяние оказалось бесполезным. Кай с радостью поддерживал разговоры, был неизменно вежлив, дружелюбен, и… замкнут. Он отказывался от любой помощи, кроме самого минимума, тренировался почти сутки напролет, совершенствуясь в боевом искусстве, отрабатывая те приемы, какие ему успел показать Ивейн. Кай твердо решил, что станет рыцарем и займет место брата в отряде принца Артура. Мерлин, как умел, старался скрасить одиночество мальчика, перед которым чувствовал смутную вину. Ведь он был там, видел гибель Ивейна и наверняка мог бы её предотвратить.

— Как твои успехи?

— На высоте! — глаза Кая зажглись неподдельной страстью, о тренировках он мог говорить часами. — Только сложно понять, когда занимаюсь один. Мерлин! Поупражняйся со мной!

Случилось то, чего чародей опасался. Последний раз после тренировки он едва доплелся до своей комнаты. Правда, Кай всё-таки не Артур.

— Ну, пожалуйста! — мальчишка разом растерял всю свою серьёзность, и Мерлин обречённо вздохнул.

На деле всё оказалось не так страшно. Ему вполне успешно удавалось отражать удары коротким мечом, сдерживая натиск атакующего, но тренировка выматывала. Понемногу Мерлин начал сдавать. Мышцы, непривычные к нагрузкам такого рода, нещадно ныли, руки начинали затекать. Он отступил, уговорив Кая сделать перерыв.

Высоко в небе послышался орлиный клёкот.

— Всё-таки ты не умеешь правильно держать оружие, Мерлин.

У невысокой изгороди стоял Гурир.

Лицо рыцаря осунулось и похудело, под глазами залегли глубокие тени, а во взгляде застыла звериная тоска. Но он улыбался. И он вернулся, что было важнее прочего в разы!

— Во что ты одет? — первый вопрос был нелепым, но серая хламида на рыцаре напоминала друидский балахон, сильно запыленный и, похоже, намеренно испачканный.

Живо вспомнились моменты той ночи, Артур с мечом, Ивейн с обгорелой дырой в груди и чёрный зверь, налетающий на ощетинившиеся посохи лесных колдунов. Раздел одного из побеждённых, а своих — не решился?

— В то, в чём меня пропустили стражи Камелота. Значит, Леон промолчал.

Мерлин кивнул и остался стоять на месте, ему неловко было наблюдать за воссоединением, но происходящее смутило не потому, что он ненароком увидел чужую открытость. Напротив! Мерлин думал, Кай кинется обнимать прибывшего, но, видимо, он переоценил привязанность мальчика к «другу» старшего брата. Гурир и маленькая копия Ивейна ограничились сдержанным прикосновением к запястьям друг друга. Усталый рыцарь молча пошёл в дом.

 

Тем временем принц Артур подкарауливал у покоев Морганы её личную служанку. Он, конечно, не прятался, а лишь стоял рядом с дверью, но этого хватило, чтобы Гвэн вздрогнула от неожиданности, выйдя в коридор с корзиной, полной тканей.

— Я извиняюсь! — первым делом выпалил Пендрагон. На всякий случай он схватился за край корзины, то ли стремясь удержать её, если руки служанки вдруг разожмутся, то ли намереваясь не дать уйти самой Гвиневре. — И за этот момент, — старательно кивал Артур. — Ты ведь вздрогнула. Прости, что напугал тебя. Я не намеренно! И за вчерашний, но…

— Но? — Гвэн улыбнулась и очаровательно взмахнула ресницами, это она умела очень хорошо.

— Но вчера это не назвать ненамеренным, верно?

— Пожалуй, что так, Ваше Высочество, — улыбка служанки поведала принцу о том, что он прощён. Артур улыбнулся ответно и застыл, как вкопанный, просто глядя на неё. Ох, уж эти ресницы!

— Корзина, сир, — принц даже не заметил попытку девушки дёрнуть ношу на себя.

— О, да! Конечно.

— Извините, сир, мне нужно идти. Позвольте?

Удручённый своей сказочной сообразительностью в её присутствии, Артур отодвинулся, пропуская девушку.

Когда она скрылась за поворотом, он пробормотал себе под нос:

— По крайней мере, я сделал то, что был должен сделать.

Принц не отдавал себе отчёта в том, что Гвиневра — единственный после короля человек в Камелоте, перед которым он извинялся.

 

— А самое неприятное, что за всё это время я ни разу не почувствовал чужого колдовства, — беседа с Гаюсом длилась уже больше часа, Мерлин успел честно пересказать ему почти всё, что знал. Чародей умолчал лишь о прошлом вечере. В памяти вспыхнуло воспоминание о жадных горячих губах принца, и Мерлин невольно покраснел.

Старый лекарь молча покачал головой, окидывая воспитанника цепким взглядом. Беспечный мальчишка! Сколько раз говорил ему быть осмотрительнее! И надо же такому случиться — отвести от себя подозрения на волшебной поляне, позволить рыцарю пожертвовать ради себя тайной, а потом выложить всё принцу! Мерлин не вдавался в подробности, ограничился сбивчивым "и… и Артур знает. Про меня", но старик был уверен — принц не просто знает, это бестолковый племянник рассказал о себе. Чего греха таить, Мерлин никогда не умел убедительно лгать.

Гаюс нахмурился. Он знал, что Артур во многом не разделяет политику отца, он не нарушит своего обещания и не выдаст, но как долго получится скрывать от Утэра колдовство, наводнившее замок?

— Как ты думаешь, Артур тоже может быть колдуном? — взволнованный голос Мерлина отвлёк лекаря, и тот приподнял одну бровь, внимательно глядя на юношу.

— Всякое может быть, Мерлин. Возможно, колдовство в нём — всего лишь отголосок той магии, что насылает этот странный Голос. А может быть, — Гаюс задумчиво пожевал губу. — Может быть дело в происхождении Артура. Ты ведь знаешь историю его рождения.

— Утэр заключил договор с колдуньей Нимуэ, — Мерлин кивнул.

— Принц был зачат посредством волшебства. Возможно, он несёт в себе часть той магии, что помогла ему появиться на свет. Грубо говоря, Игрэйна была жертвенным сосудом, что выносил в себе дар магии и был разрушен, когда этот дар появился, наконец, на свет.

— Дар, — Мерлин повторил и задумался. — Так это Артур — дар магии?

Старик только молча закатил глаза.

— О, ну, да, конечно, Артур. Продолжай, Гаюс. Пожалуйста.

— Так вот, Артур по сути своей не совсем ребёнок этих двоих. Скорее, только Утэра и магии, что вложила Нимуэ во чрево королевы, ведь без этого вмешательства Игрэйна не могла дать королю наследника. Потому часть крови принца — кровь короля, другая — чистая магия. Притом древняя магия, о которой, как ты знаешь, говорить довольно опасно. Но едва ли Артур когда-нибудь сумеет использовать ту нечеловеческую силу, что есть в нём от рождения.

Чародей медленно кивнул.

— А голос? Я не чувствую его, Гаюс, его вообще не слышит никто, кроме Артура. Как я смогу защитить его, если не знаю, от чего защищать?

— Соображай быстрей. Огради разум принца от чужого колдовства, и противник так или иначе проявит себя.

— Но как? Мне что, стиснуть голову принца руками и висеть на нём изо дня в день? Он не только магию не услышит, но и вообще ничего!

— Не глупи. Великий маг здесь ты, а не я, — лекарь поднялся из-за стола и направился к шкафу, заставленному микстурами и снадобьями. — Попробуй поискать в книге. А я подумаю, чем медицина может здесь помочь. И, Мерлин! — Гаюс обернулся, грозно сведя брови. — Будьте осторожны. Вы сейчас на волоске от разоблачения. Боюсь, что даже Артур ничего не сможет сделать, если король вас раскроет.

— Я знаю, — чародей серьезно кивнул и подумал, будет ли Утэр одинаково негодовать, если узнает о колдовстве или же если выяснит, что его сын целовался со слугой. В конце концов, дважды его не сожгут! Природу оптимистичной улыбки, вдруг появившейся на его губах, Мерлин не смог бы объяснить Гаюсу. Хорошо, что лекарь и не спрашивал.

— Не теряй времени даром.

— О. Да, конечно! — молодой слуга развёл вокруг стола со склянками свою всегдашнюю суету, но внезапно замер. — Гаюс, а как ты думаешь, против чего ещё, кроме магии, у Утэра есть жёсткие предубеждения? — он постарался сделать как можно более серьёзный вид и надеялся, что его вопрос звучал как бы между прочим.

— Какая разница! То самое «кроме» и есть ваша большая проблема, Мерлин. Хватит болтать!

— Да, да, книга, — и чародей поспешил скрыться в своей комнатушке.

Лекарь проводил его долгим взглядом в спину и неслышно пробормотал себе под нос:

— Против чего ещё… хм.

 

Некоторое время назад рыцарь из Камелота украл свою возлюбленную из её семьи. Король Утэр выслушал прошение и признал притязания рыцаря на брак с украденной девушкой законными, была назначена дата обряда. И вот этот вечер наступил. Свадьба Гвалхмэя и Линэт проходила под открытым небом, после обряда камелотцы веселились на поле за пределами верхнего города. Сейчас вокруг рыжей красавицы плясали «соломенные мальчики», юнцы в масках, а гости, изображающие противников жениха, потешались над новоиспеченным мужем, как им и полагалось делать.

Артур в компании своих воинов присутствовал на пиру, но его веселье было не совсем искренним. В начале обряда он заметил среди многочисленных гостей Гурира, не спешившего примкнуть к его компании, и надеялся, что всё же представится возможность поговорить с рыцарем, возвратившимся в королевство.

Сумерки опускались на поляну, костры начали загораться. Пока темноту озаряли всё новые всполохи огня, принц пробрался ближе к рослому мужчине, тот беседовал с сидящим подле него мальчиком, в котором было просто невозможно не признать брата погибшего Ивейна. К своему позору имени этого ребёнка Артур позабыл. Но приветствовать его не пришлось, заметив приближающегося принца, Гурир что-то шепнул Каю, и мальчик убрался прочь. Один из юнцов в соломенных масках схватил его за руку и утащил в круг танцующих. Проводив взглядом будущих рыцарей, Артур приблизился к воину, тот поднялся и поприветствовал своего принца. Пальцы сжались на чужих предплечьях, обычный приветственный жест.

Оба молчали, Пендрагон был в смятении, Гурир, похоже, не всем собой вернулся из проклятого круга. И принц уже начал жалеть, что решил потревожить мужчину, замкнувшегося в своём горе.

Время таяло, темнота становилась всё насыщенней. А сидевшие рядом хранили молчание. Артур смотрел на танцующих, воин-колдун, похоже, что в никуда. И потому голос Гурира, внезапно зазвучавший, едва не заставил принца начать оглядываться в поисках оворившего.

— признателен, что вы все промолчали о той ночи.

Принц повременил с ответом, но, не найдя красивых слов, сказал то, что считал правдой:

— У нас не было выбора, если задуматься.

— В общем-то, верно. Тогда моя ода Леону. Он один едва ли чем-то рисковал.

Артур согласно кивнул. И вновь наступило молчание, словно отгородившее двоих от шума торжества.

— Где твой Мерлин?

Удержаться от усмешки не вышло, Артур хмыкнул и опустил взгляд на сцепленные пальцы.

— Где-то в замке. Он учится у Гаюса, понятия не имею, чему.

— Наверное, я один слышу от тебя о нём без всегдашнего раздражения? Всё в порядке, — рыцарь заметил, что Артур тут же приготовился оправдываться, даже уже выпятил губы для пущей серьёзности, но это было лишним.

Принц выдохнул, снова расплываясь в улыбке.

— Это так нелепо.

Вести себя подобным образом при ом, кто явно не внимает общему веселью, было грубо. И принц тут же прекратил сиять. Похоже, Гурир внимательно смотрел на него, так как тотчас же повторил:

— Всё в порядке. У меня не хватило силы уберечь того, кто вызывал и на моём лице такое сияние. Я буду молиться, чтобы ваш путь на двоих был славен и долог.

Артур был поражён и только снова кивнул, он не нашёл слов для выражения признательности за такую сердечность. И, похоже, Гурир куда серьёзней смотрел на то, что у принца и его слуги единая судьба, чем сам Пендрагон готов был признать.

— А вот и твой Мерлин, — рыцарь кивнул, обозначив направление, в котором замелькал среди гостей красный платок под бледным лицом.

Артур раздумывал, насколько будет верным возразить, что вовсе Мерлин не «его», притом, что именно со слов принца Гурир знал, насколько хочется наследнику Камелота присвоить лопоухого слугу во всех значениях. И когда он нашёл подходящую фразу, то обнаружил, что говорить её уже некому. Рыцарь умел уходить так же незаметно, как король Камелота — оказываться поблизости тех мест, где Артуру случалось выполнять задания колдуна-невидимки.

 

Мерлин торопливо пробирался сквозь толпу веселящихся людей, осторожно обходя танцующих, чтобы не быть втянутым в их круг. Разожженные костры разгорелись в полную силу, выбрасывая снопы ярких искр в темнеющее ночное небо, огненные отсветы плясали на лицах, отражались янтарным блеском в глазах, словно на поляне разом собрались все маги Альбиона, чтобы отметить свой колдовской праздник. Гости были уже изрядно пьяны от вина и веселья, отовсюду слышался смех и здравицы в честь молодых супругов.

Лопоухий слуга приближался к краю поляны, туда, где у одного из костров он заприметил Артура и Гурира. Кажется, они молчали, и лица их были задумчивы.

Маг неловко сжал в руке браслет, собранный им сегодня: на прочный кожаный шнурок были надеты гладкие деревянные бусины, чередующиеся с прямоугольными пластинами, на которых были вырезаны магические символы.

С момента возвращения в замок и до глубокой ночи Мерлин изучал магическую книгу: заговоры, заклятия, описания различных магических артефактов. Но всё это не подходило. Нужные сведения он отыскал далеко не сразу, и тут же оказалось, что произносить заклинание нужно над оберегом или амулетом, который потом следовало отдать тому, кого требовалось защитить.

Чародей рисковал. Используя в своем браслете сразу несколько пород дерева и выжигая на нем магические символы, он сплетал заклинание, объединяющее стихии, и творил оберег немалой силы.

"…Талисманы, способные спасти от любой магии и защитить от любого проклятия. Они объединяют в себе несколько стихий. Их мощь сокрушительна, а магия неистощима, но они также опасны для своих владельцев. Лишь очень сильный человек может их носить, не страшась…"

Выходило, что только друид или великий воин мог носить такую вещь без вреда для себя, в ином случае заключенная в амулет сила могла вырваться наружу, и тогда… Что именно "тогда", Мерлин так и не понял, дальше в книге шли сплошные недомолвки.

Но это было лучшее, что чародей мог сделать, он нашёл лишь одну возможность защитить принца от неизвестного колдовства. К тому же Мерлин был уверен, что Артур сможет справиться с магией амулета, он был сильным воином и, что бы там ни говорил Гаюс, волшебство было у него в крови. Пусть Пендрагон никогда прежде не пользовался этим преимуществом, но это было больше, чем ничего.

Пробираясь к ярко горящему костру, Мерлин чувствовал, как пульсирует в ладони защитная магия браслета.

— Артур! — он окликнул принца, остановившись в паре шагов от него.

— Где, тролль дери, тебя носило, Мерлин?

— О, я всего лишь искал, как защитить Вашу голову, сир, — маг ехидно сощурился, за что тут же схлопотал подзатыльник.

— То, что ты владеешь преступным талантом, никак не помешает мне отправить тебя в колодки за дерзость.

— Но, согласись, я бы мог…

— Мерлин! Прекращай болтать попусту. Что ты выяснил? Мы сможем дать отпор мерзавцу?

Принц и его слуга отошли подальше от костров, под сень деревьев, окаймлявших поляну. Сюда почти не попадали огненные отблески, и пролесок был укутан темнотой. Вдали от огня сразу почувствовалось, какой прохладной выдалась ночь. Мерлин умудрился запнуться об один из невидимых во мраке корней и непременно упал бы, не ухвати его Артур за локоть.

— Великий маг, — пробормотал принц, и голос его сочился сарказмом. — Да как ты вообще жив ещё? Если бы не я, ты бы уже давно сломал себе шею!

— А если бы не я, — возмущенно начал было Мерлин, но вовремя удержал язык за зубами.

— Тихо! Ты хотел рассказать что-то? Давай. Рассказывай. Узнал, как одолеть этого колдуна, хозяйничающего в моей голове.

Фраза прозвучала не как вопрос, а как утверждение. Похоже, Артур, смирившись с неизбежной магической природой Мерлина, всерьез полагал, что отныне слуга будет гораздо быстрее решать любые проблемы, но тот несколько стушевался.

— Не совсем, сир.

— Что значит "не совсем"?

— Вот, — маг протянул руку, обхватывая Артура за запястье, и надел на него оберег. От прикосновения оба невольно вздрогнули: пальцы Мерлина были холодными, кисть принца — горячей. Пендрагон отдёрнул руку, как только слуга завязал шнурок, и недоверчиво поднёс её к лицу, чтобы лучше рассмотреть подарок.

— И что? — его явно не впечатлил деревянный браслет, с виду вполне заурядный.

— Это оберег, — терпеливо принялся объяснять Мерлин, втайне радуясь, что вокруг темно и Артур не видит его полыхающих ушей и скул. Говорить с принцем о колдовстве всё ещё было тревожно. — Он защищает от магии. От любой. Совершенно и накрепко. Кем бы он ни был, теперь Голос не сможет забраться в твою голову.

— Это хорошо, но что, если он подчинит кого-то ещё? Кого-то из рыцарей или горожан, или моего отца? — Артур нахмурился. Защита от колдовства — это, конечно, неплохо, но не вешать же такие браслеты на всех от мала до велика!

— Гаюс считает, что колдун проявит себя, как только поймет, что ему не пробиться к тебе. И тогда мы его вычислим. Он мог бы сотню раз подчинить кого-то ещё, но, похоже, ему нужен именно ты.

— Вот как? Значит, теперь я — приманка?

— Да, — Мерлин очень надеялся, что улыбка смягчит эффект.

Принц задумчиво повертел рукой, сосредоточенно разглядывая браслет. Дерево казалось теплым, словно источающим собственную энергию. Тепло поднималось от руки вверх, отходило к солнечному сплетению, к голове, будто укутывало незримым покрывалом. Почему-то Артур был уверен, что если бы оно было видимым, то сверкало бы медовым золотом, как глаза Мерлина тогда, на поляне, и, кстати, как его собственные.

— Надеюсь, Мерлин, что это сработает, и Голос клюнет. Идём. Пора вернуться на праздник.

Принц поправил рукав рубахи, спрятав под ним опасную вещь.

— Артур.

— М?

— Ещё кое-что. Если вдруг тебе в нём станет не по себе, скажи мне сразу, хорошо?

— Так. Погоди. Это может навредить?

— Не то, чтобы должно, но…

— Мерлин!

— Может быть всякое! — затараторил колдун. — Это же не конюшни чистить! Всё слишком непросто!

— Ты сейчас повышал голос на меня? — Принц свёл брови и картинно начал озираться. — Никого рядом что-то не видно.

— О, что Вы, сир, вовсе нет! Просто волновался! — Мерлин постарался улыбнуться как можно более наивно и обаятельно.

— За меня? — Артур спрашивал, оглядывая его с ног до головы, слуга кивал и продолжал улыбаться. — Ты? Сердце ёкнуло? В глазах потемнело? Хватит кивать! Мерлин!

Сделав испуганные глаза, кивающий маг начал тут же отрицательно мотать головой.

— Нет, нет, не ёкнуло, сир.

— Что ты делаешь? Бестолковый! Надо было дальше кивать! — Напряжение вышло со вспышкой смеха, Артур поймал Мерлина в захват за шею и натёр кулаком его макушку. Такое с ними уже бывало. Правда, до этого не случалось поцелуя. Но сейчас об этом эпизоде никто не вспоминал.

 

Вернуться со свадьбы трезвым было бы просто неправильно. Но кто кого нёс в сторону спальни Артура (слуга своего принца или Его Высочество — своего слугу) было так сразу и не разобрать.

Оказавшись в комнате, Мерлин первым делом прижал Артура к стене, оставив стоять возле неё. Он подозревал, что если отпустить принца просто посреди помещения, тот свалится на пол. Но Пендрагон был пьян не до такой степени. И потому поступок слуги его позабавил, что принц и не преминул выразить вспышкой пьяного смеха.

— Очень заботливо с твоей стороны, Мерлин! Такой старательный.

— Мило, что Вы заметили, сир, — отозвался бездумно Мерлин, пытаясь запереть дверь принца на ключ, добытый из прикроватного комода. Маг двигался по покоям наследника престола лихорадочно живо.

— Ты решил запереться со мной? Мм! Как хитро! Я бы сказал, что голос велел тебе тут ноче… вать, но… — он вынужден был прерваться, Мерлин справился с дверью и волок принца к кровати, по пути тот помалкивал, потом, бухнувшись на перинки, схватил мага за куртку и потянул на себя. Даже нетрезвому, Пендрагону было не отказать в силе, и худощавый колдун свалился на него сию же секунду.

— Мм! Мерлин! — с довольной пьяной ухмылкой протянул Артур. Он крепко держал в кулаке, зажатом меж двух тел, ткань куртки и не намеревался отпускать. — Как хорошо, что ты остался! Знаешь… Гурир сказал мне, что надо быть смелей.

— Куда уж дальше-то?! — слуга округлил глаза. Он приподнялся по мере возможности на руках над принцем и смотрел на него, шумно дыша. Лица обоих раскраснелись.

— Нет, он не намекал, что я трус! Или намекал? Ох, Гурир, хитрец! — Артур снова зашёлся смехом, но Мерлин не успел выяснить его природу. Едва лишь он недоуменно свёл брови, как рука Пендрагона сделал ещё один рывок. Губы принца чуть неуклюже прижались к длинной бледной шее, он довольно застонал и дал другой своей ладони повоевать с рубахой Мерлина за право касаться его голой спины.

Артур всё ещё дышал ему в шею, и Мерлин, ошалев от происходящего, только проскальзывал обутыми ногами по съезжающему одеялу, ёрзая на принце.

— Как неловко-то… Артур! Может быть… мф… может быть, воды?

— Зачем мне вода? — тяжело дыша и рывком перекатываясь на Мерлина, заспорил принц. — По-твоему, я мало влил в себя жидкости? На моём небе уже две луны! — он посмеивался и осыпал поцелуями голое плечо слуги. Голое?..

— Рубашку порвали, сир.

— Зашьёшь. Или как? Ты делаешь это колдовством? Хотя, какая разница… только бы отец не узнал… что мы тут творим, — Артур бормотал, задирая попорченную рубашку слуги, целуя его грудь и поджарый живот вспухшими яркими губами. Мерлин вскрикнул, зубы Артура впивались ему в бок, принц глухо зарычал. Теперь засмеялся и колдун, он вплёл пальцы в светлые волосы принца и пытался его отпихнуть. Пендрагон вскинулся и уставился на него блестящим взглядом, зрачки были расширены до предела.

— Я тебя клеймил, — заявил он серьёзно и глухо. — Не смей никуда деваться. Если ты уйдёшь в Эалдор, я сдохну.

— Я помню, Артур, — дыхание мага стало спокойней, но отвести глаза от принца было не так-то просто. А пальцы так и оставались на его голове и с волос соскользнули на скулу, да так и замерли.

— Я не про гейс. Надо же! Я запомнил эту чушь… гейс! — принц насмешливо хмыкнул и ткнулся лицом в бледный живот, посмеиваясь и мотая головой. Стало невыносимо щекотно, короткие пряди терлись о нежную кожу, и Мерлин против воли выгнулся. — Я не про гейс. Не хочу, чтобы ты уходил. Я же тебя заклеймил. Мой. Сиди тут.

Что-то в словах принца всколыхнуло в нетрезвом сознании Мерлина странную волну возмущения, он не смог бы объяснить в тот миг самому себе, на чём оно было основано, но начал отпихивать Артура. Принц был против, завязалась безмолвная возня в складках одеял, сбитых в кучу. В результате Пендрагон навис над слугой, крепко держа его руки прижатыми к кровати. Глядя друг на друга в упор, они замерли с переплетёнными пальцами.

— Я и не хочу никуда уходить.

 

Утром Мерлин встал первым. Вообще это оказалось задачей не из простых — встать с кровати. Когда глаза чародея открылись, он обнаружил, что лежит на постели принца, с ним самим в обнимку, из вещей на маге была лишь рубаха, разорванная по плечу и на груди. Тяжёлая ладонь Артура лежала у него пониже спины, и принц очень собственнически стиснул пальцы, как только Мерлин предпринял попытку пошевелиться. Но всё-таки, выбравшись из-под руки Его Высочества, маг не разбудил Пендрагона, с похмелья сон принца был крепок. Мерлин уселся на краю кровати, и как только сделал это, то ощутил пульсирующую боль в голове и ещё — полуметром ниже. Воспоминания о прошедшей ночи взорвались в сознании снопом ярких искр. Вот он вроде бы собирался уйти… или наоборот, не собирался? Артур укусил его за бок, помнится. Мерлин глянул туда, чтобы свериться.

— Ооо, н… — Мерлин запечатал рот ладонью и покосился на Артура. Нет, принц по-прежнему спал, хорошо.

«Нет!» — додумал он уже про себя. Его бледный торс, который за прошедшую ночь Артур раз сто назвал сливочным, нежным, сладким и прочими словами, больше относящимися к какому-нибудь десерту, нежели к эалдорским парням, был покрыт засосами, следами от укусов и поцарапан кое-где. Самое острое для сознания заключалось в том, что маг помнил, как была заработана едва ли не каждая из отметин, оставленных на нём Артуром. Маг снова покосился на мирно спящего принца: на охоте и в постели он не очень отличался, как выяснилось, словно в душе его распахивалась некая клетка и из неё выбирался жадный хищник. Пылкий зверь, агрессивный, внимательный к любому шевелению жертвы. Думая обо всём этом, Мерлин вдруг понял, что его взгляд, обращённый на спящего принца, скорее нежный, чем возмущённый. Он предпочёл пока не думать, насколько это плохо. Маг наконец-то убрал ото рта ладонь и осторожно слез на пол, оглядываясь в поисках своей одежды.

Чародей обнаружил левый и правый ботинки по разным сторонам кровати, в разорванной рубахе в коридорах не покажешься, а вот штаны… Да, это были именно они. Мерлин держал в руках несколько обрывков, которые наверняка прежде были его штанами. Что же теперь? Оставалось одолжить что-нибудь в шкафу у принца. Содержимое полок Мерлин знал хорошо.

Пока он передвигался по комнате, тело ныло, боль простреливала то тут, то там, и преимущественно именно [i]там[/i], что заставляло скулы и уши мага заливаться краской.

Он помнил, как Артур порвал на нём рубаху, устав пытаться стащить её через голову Мерлина, помнил, как язык принца прошёлся над сердцем раз, другой, третий… Помнил, как рот Артура оказался там, где Мерлин и не чаял его никогда увидеть! А он не только увидел, но и ощутил, и, кажется, кричал, закрыв лицо подушкой, чтобы не сбежалась ночная стража? Да. Так он и делал, а принц отнимал у Мерлина спасительный кляп…

Маг надевал штаны принца, добытые из шкафа, и едва дышал. Взгляд натыкался на синяки, оставленные пальцами принца на светлых бёдрах. Не удержавшись, Мерлин развёл ноги и провёл исследование. Да, ему не показалось, на внутренней стороне левого бедра горел большой засос.

— Ох, Артур, — прошептал он не то с досадой, не то с обожанием, и надел-таки штаны.

Лишний раз шевелить ногами было тем ещё развлечением. Сидеть? Вот этого сегодня и вовсе стоило избежать. Мерлин прикрыл глаза и прислонился к шкафу, когда голова закружилась. Память подбросила подробность, что ночью внутри мага побывали и пальцы принца, и не только они, но и кое-что побольше. Он помнил, как сначала было прохладно, потом больно. Значит, Артур вовремя вспомнил про мятную мазь? Да, открытая банка из-под неё валялась у одной из ножек кровати почти без содержимого, чудом не разбившись при падении на пол. Наверное, принц спихнул её с одеял ногой. Ох, уж этот Артур… такой резвый и такой резкий. Чуть что было не по его желанию, принц кусался, оставлял засосы, от которых было невообразимо хорошо и чуточку больно, рычал и стонал ему на ухо всякие властные словечки.

Мерлин прижал к лицу холодные ладони. Так и есть, кожа была горячей. Потом он осторожно облизнулся и поморщился. Губы были искусаны, изо рта шёл кислый запах вина. Помнится, ночью это никого не смущало. Да вообще ничего не было стыдным, а ведь зря! В памяти отчётливо всплыл хоровод звуков: шлепки тела о тело, низкие стоны где-то рядом с ухом, или более глухие — рядом с низом живота, где, кстати, от одних воспоминаний потеплело.

Мерлин заторопился, натащил самую не опознаваемую из рубах Артура, подобрал с пола свой ремень и шейный платок, который повязал повыше, чтобы скрыть следы бурных ласк. И пошёл на выход из комнаты. Хорошо бы вымыться прежде, чем придётся идти в кухню за завтраком для Его Высочества. У самой двери Мерлин остановился. Нужен был ключ, и чародей, охая непроизвольно, пошёл обратно, добывать искомое. Его походка сегодня особенно не блистала грацией.

— Тебя как будто конём придавило вчера, — с кровати хрипло забормотал сонный принц. У него был открыт только один глаз, но Артур уже нагло улыбался уголком губ, спросонья вспухших и ярких.

Поначалу Мерлин снова залился краской смущения, но потом поджал губы и согласно закивал.

— Вот именно, сир. Конём.

Пока Пендрагон не опомнился, Мерлин взял с комода ключ и двинулся к выходу. До Артура дошёл смысл сказанного, и в спину слуге полетела подушка. Мерлин на диво успел увернуться. Уже выскальзывая в коридор, он чиркнул взглядом по «метательному орудию», упавшему у его ног. Именно этой подушкой он закрывал своё лицо, чтобы не очень громко кричать под жарким охмелевшим принцем. И, глянув на неё, Мерлин улыбнулся: похоже, мир не встал с ног на голову. Было неловко, но не смертельно и не обидно, значит, так и должно было быть?

 

Его окружала тишина. Неизменная вечная спутница, укрывавшая собой, стиравшая и без того зыбкие границы бытия. Она заставляла сомневаться в реальности, в собственном существовании. Да и есть ли он?

Впрочем, это не так важно. Губы безгласно вывели слова заклинания, и золото магии окутало его привычным теплом, открывая внутреннему взору залитую утренним солнцем комнату и раскинувшегося на кровати Артура Пендрагона.

Колдуну можно было по праву гордиться собой — до него никто не применял столь мощных и сложных заклятий. И едва ли когда-нибудь решится повторить его дерзкие манипуляции с тонкой материей волшебства.

Молодой принц попался в ловко расставленные сети сразу же, послушно следуя именно той дорогой, которую указывал ему таинственный Голос.

На губах колдуна появилась и тут же пропала тонкая знающая улыбка: было так изумительно просто вести Артура, контролировать его действия, направлять. Знания колдуна о былом и грядущем помогали направлять принца, манипулировать им, давая увидеть то одно, то другое несчастье вроде смерти детей на реке или гибели паренька-новобранца на тренировке, это дало возможность убедить принца, что за непослушанием последует трагедия. И Пендрагон поверил, позволил контролировать каждый свой шаг, даже свои мысли. Он выполнял все требования Голоса, даже самые нелепые. Хотя подспорьем магу было лишь знание того, чему суждено было свершиться. Все требования Голоса в конечном счете вели к одной цели, ясной лишь ему одному.

Но сегодня всё изменилось.

Золотые глаза недоверчиво прищурились, непонимающе вглядываясь сквозь магическую пелену в размытые очертания спальни принца, находившейся за мили от колдуна: Артур, улыбаясь своим снам, перевернулся, выпростав правую руку из-под одеяла, и во взгляде чародея мелькнула догадка.

На широком запястье красовался браслет-оберег, заурядный с виду деревянный, вроде тех, что мастерят детям, чтобы оградить их от сглаза. Но даже на расстоянии чувствовалось, насколько сильна магия, заключенная в браслете.

Умно, впору было отвесить поклон за догадливость юному малоопытному Мерлину. Оберег действовал и оказался помехой: вещать свою волю в сознание Артура теперь было нельзя. Это могло значить только одно — принц уже рассказал своему слуге о проказах Голоса.

Колдун удовлетворенно кивнул. По его подсчетам это должно было произойти несколько позже, но так даже лучше.

Оставалось ждать.

Время, время… сколько его пройдет прежде, чем колдун узнает наверняка, верно ли была сплетена его паутина для прекрасного принца? И узнает ли, если так? Удалось ли ему достичь того, ради чего было потрачено столько сил?.. Устал. Он запредельно устал, но успел сделать больше, чем мог бы кто угодно другой на его месте.

Можно ли себя за это похвалить? Как нечасто он слышал одобрение в свой адрес. Лес вокруг был спокоен и тих, лес не льстил, не утешал, не порицал, лес был равнодушен, а колдун слишком утомлён. Усталая улыбка сошла с губ измождённого чародея.

Его окружила темнота, стоило лишь отрешиться от чудного видения спальни Артура, купавшейся в золотом свете. Лес дремал, маня за собою в грезы и колдуна, больше не способного доносить Голос за дальние дали, в светлую голову будущего великого короля.

К содержанию

Глава 6

Мерлину казалось, что все вокруг в курсе того, что произошло между принцем и его слугой минувшей ночью: совершенно точно знают и видят каждый синяк, каждый след от укуса, даже те, что были скрыты под одеждой. Сильное желание хоть на краткое время вырваться за пределы замка взяло верх. Стоило только предупредить Гаюса, а заодно попытаться внятно объяснить, почему он не ночевал в своей комнате.

Когда пунцовый запыхавшийся маг ввалился в покои лекаря, старик только окинул его внимательным взглядом, задержавшись на шее, и промолчал.

Мерлин на ходу пробормотал что-то про вчерашнюю свадьбу и излишек вина, тут же рванув в свою комнату. Там он ещё раз осмотрел себя и обработал отметины заживляющей мазью. Юный чародей побоялся дольше оставаться в замке, он решительно направился к ближайшему выходу, чтобы избежать непременных вопросов или, и того хуже, очередной лекции от Гаюса.

Думать о прошедшей ночи было одновременно сладко и стыдно, и уж точно это останется воспоминаниями только на двоих. Мерлин рассеянно улыбнулся своим мыслям, направляясь к двери. В конце концов, до вечера он вполне может навестить Кая.

Кроме того, он так и не поговорил с Гуриром: когда рыцарь только вернулся, Мерлин не хотел мешать, а после искал спасение для Артура, потом была свадьба и… то, что было после неё. Словом, времени на серьезные разговоры так и не случилось. А поговорить ещё как стоило!

Мерлин был вовсе не глуп, несмотря на рассеянность и неловкость, и понимал, что неведомый противник, кем бы он ни был, едва ли оставит Артура в покое. Оберег, конечно, защитит разум принца, но как долго этот Голос будет молчать прежде, чем снова проявить себя уже в физической форме?

Подходя к дому Кая, Мерлин внезапно замер. Причиной тому оказались довольно громкие голоса, доносившиеся из открытого окна. Слово "магия", прозвучавшее неосторожно резко, заставило Мерлина притормозить и прислушаться.

— Я не знал! Я не хотел, она… Она сказала, — было слышно, что Кай плакал, — что если я не помогу ей, она всем расскажет, кто я! Что я мог сделать? Она не говорила, зачем это, это… А Ивейн, вы… Всё не должно было быть так!

 

Мерлин оплошал. Прислушиваясь, он не обратил внимания на спящего у порога пса. Конечно! Гурир уже понял, что кое-кто их подслушивает, воспользовавшись своим магическим умением ощущать чувствами зверей, находящихся поблизости.

Едва лишь слуга сделал шаг назад, как дверь открылась, и на пороге появился высокий длинноволосый рыцарь.

— Мерлин, зайди в дом. Нам надо обсудить нечто судьбоносное.

Почему у рыцаря-колдуна всегда был такой вид, словно он говорил скучнейшие вещи на свете? Видно, это было частью его особого нрава. Но, судя по произнесённой реплике, мир вот-вот был готов перевернуться с ног на голову, а сказал он это так, словно спросонок желал доброго утра. Напряжённо сглотнув, юный чародей прошёл за нелюдимым брюнетом в дом, где всё ещё соблюдали траур.

 

На лавке в самом углу сжался Кай, подтянув колени к подбородку и уткнувшись в них лицом. Его острые худые плечи вздрагивали от рыданий. Услышав шаги, мальчик поднял залитое слезами лицо, уставившись на колдунов, и его щеки вспыхнули яркими пятнами лихорадочного румянца. Ещё бы, ведь рыцари не должны плакать! Судорожно мазнув по мокрой щеке кистью руки, Кай вскочил, намереваясь выскользнуть из дома, но Гурир строго сказал ему:

— Сядь! Ты уже достаточно натворил. Имей мужество не сбегать от последствий.

— Всё равно уже ничего не изменить! — мальчик упрямо вздернул подбородок, и Мерлин в который раз невольно поразился, до чего Кай похож на брата. Словно сквозь худого мальчишку-подростка на них сейчас глянул Ивейн.

Очевидно, Гурир тоже так подумал. На мгновение его глаза потемнели, наполняясь не проходящей звериной тоской, и голос стал немного мягче.

— Сядь. Мерлин нам не враг, ему можно доверять.

Кай шумно вздохнул, словно собирался продолжить спор. Но промолчал, вернувшись на лавку, и затих, изо всех сил стараясь делать вид, что его вовсе нет в доме. Как же так?! О каком доверии может идти речь? Ведь Мерлин — слуга принца Артура! Конечно, лопоухий парень славный и добрый, но что, если он случайно проговорится своему хозяину о том, что вот-вот услышит от Гурира? Раньше Кай и родному брату не решался рассказать о своей тайне.

Тем временем рыцарь кивнул, приглашая Мерлина усесться за стол, а сам занял место напротив и оценивающе посмотрел на чародея: он взвешивал какое-то чрезвычайно важное решение, касающееся доверия. Почему-то это оказалось сложнее, чем выдать Мерлину самого себя несколькими днями ранее.

 

Слуга взволнованно кусал губы от нетерпения и желания наконец-то поделиться с Гуриром всем тем, что успел узнать о таинственном Голосе: о том, как он контролировал поступки принца, угрожая бедами, как несколько раз эти угрозы воплотились в жизнь, как в конце концов Мерлин сотворил защитный амулет. Ведь судя по всему, на данный момент Гурир был куда более опытным чародеем, чем Мерлин! И его мнение было ценнее золота. Но, похоже, что нынче в этом доме было не до беседы, на которую слуга так надеялся. Потому старшему собрату по дару маг выложил всё, что хотел, спешно и явно испытывая смущение от того, что пришёл со своими проблемами в миг, когда в этом доме их и так с лихвой. Гурир слушал молча, не перебивая, лишь изредка словно улетал мыслями куда-то за пределы комнаты.

Закончив беглый пересказ событий, Мерлин чуть-чуть помолчал, вглядываясь в лицо Гурира, совершенно не отражающее эмоций, и осторожно поинтересовался:

— Что стряслось с Каем?

Рыцарь тяжко вздохнул и бросил странный взгляд на мальчика, сидящего в стороне, как будто проверял, на месте тот ещё или нет.

— Послушай меня, Мерлин. Похоже, в Камелоте не так уж мало волшебства, как хотелось бы Утэру Пендрагону. Кем бы ни был колдун, донимавший принца, не он стал причиной гибели детей у реки и не он виновен в болезни короля.

— Не он? Но ведь…

— Это сделал Кай.

Мерлину показалось, что он ослышался. Растерянный взгляд вперился в белобрысого подростка с обгоревшим на летнем солнце носом. Кай старался выглядеть серьёзней и старше, но всё равно непроизвольно кусал нижнюю губу и гордо смотрел в стену.

Количество магов на территории маленького королевства, где почти девизом была ненависть к чародейству, воистину зашкаливало. Не так давно Утэр рассуждал, что в последнее время стал слишком мягок, и казни стали происходить всё реже, но не потому, что колдунов почти поголовно извели (хотя стараниями Утэра их численность очень поубавилась), а потому, что его люди теряют бдительность, и сам он не в меру размяк душой. Конечно, мнение Пендрагона-старшего само по себе было диким и ужасающим, но факт был налицо: чародеев в Камелоте всё пребывало, а почти все недавно казнённые были лишь сочувствующими или оклеветанными. Даже, если и прежде костры жгли безвинных и добрых людей, а не только волшебников, стоило признать, что нынче король и впрямь потерял хватку.

— Кай убил их? — Мерлин невольно сглотнул, переводя взгляд на рыцаря. Ресницы опустились, и только тогда он почувствовал, как давно не моргал и что глаза успели пересохнуть. Неужели во всё время затянувшегося молчания он так и пялился на мальчишку? Было сложно поверить в то, что брат Ивейна, так стремившийся стать рыцарем, способен на подобное.

— Не суди его строго, Мерлин, — голос Гурира звучал успокаивающе и ровно. — Он не злодей, хотя так сходу в это трудно поверить, но кому вообще это под силу, если не тебе и мне? Кай просто утратил контроль над своей силой. Всё началось с детей, утонувших в реке. Мальчики дразнили его, а строгий брат, разумеется… тогда Ивейн ещё был жив… не отпускал его на реку в такой час. Парнишки были даже младше Ивейна, само собой, им добавляло спеси то, что они могут избежать материнской опеки и самовольно улизнуть из дому в своё удовольствие, а он, метящий в рыцари и старший, сидит дома и слушается опекуна. Вот Кай и пожелал им зла, его обуяла зависть, и он невольно проклял мальчишек. Потом узнал о том, что дети не вернулись с купаний. Испугался, само собой…

Тут Кай возмущенно засопел из своего угла, но было достаточно взгляда Гурира, чтобы будущий рыцарь мгновенно умолк. Казалось, даже дышать перестал. А колдун-оборотень продолжал:

— Кай умолчал то, что завидовал им, никаких серьёзных подтверждений своей виновности у него всё равно не было, так что в чём ему было каяться? — Гурир оправдывал его, выстраивая логическую цепочку и больше не отводя глаз от Мерлина. Слуга принца подумал, замечал ли он прежде, как черны глаза у рыцаря, или всему виной сумрачное освещение жилища в вечерний час?..

— Это был дух! — неожиданно подал голос Кай. До этого он сидел молча, переводя прищуренный взгляд с одного мужчины на другого. Судя по тому, что успели обсудить старшие, он оказался не одинок в своём колдовском проклятии. Как же так? По всему выходило, что нескладный и смешной Мерлин тоже колдун! Для Кая осознать подобное было также непросто, как Мерлину — сделать это же в адрес мальчика.

— Дух? — Слуга принца поймал себя на мысли, что от него начинает ускользать суть истории.

Кай кивнул, и, увы, не очень по-рыцарски шмыгнул носом. Он принялся пересказывать историю во второй раз. Буквально час назад его первым слушателем был Гурир, Мерлин застал отголоски как раз этого спора, когда только приближался к дому.

И мальчик затараторил, перескакивая с одного на другое, как некоторое время назад сам Мерлин говорил Гуриру о голосах, мучавших принца, но Кай спешил из-за душевных терзаний совсем иного рода, ведь он чувствовал себя трижды убийцей!

Он говорил о том, как однажды, купаясь в реке, зацепился ногой за корягу и никак не мог освободиться, чтобы вынырнуть, но не задохнулся, продолжая упрямо воевать за свою жизнь и спокойно обходиться без воздуха под водой долгое-долгое время. Всплеск его магии привлек речного духа-омутника, Кай понял, что обладает даром магии, а дух очень заинтересовался особым талантом мальчишки, практически заведя с ним дружбу.

Соседские мальчишки дразнили Кая трусом и слабаком, когда Ивейн не отпускал его купаться ночью, и однажды паренёк в сердцах пожелал им дурного, глядя детям прямо в глаза, которые теперь было не вытравить из памяти никаким добрым делом. Омутнику было достаточно этого, чтобы утащить сорванцов под воду, дав выход грозной силе проклятия. Водить дружбу с магическими существами, не зная правил этого приятельства, было делом фатальным. Но к сожалению, Каю это было невдомёк.

— А потом у старой Феборы на тренировке умер сын, и она совсем помешалась, — мальчик рассказывал, не поднимая глаз, накрепко, до белизны стискивая сцепленные в замок пальцы. — Пришла ко мне и сказала, что знает, что я колдун, и расскажет всем, если я ей не помогу! Видно, всё из-за духа воды! Или я сам такое чудовище! Не знаю! — У Кая начиналась паника, и его дыхание всё учащалось, на лице появились пятна лихорадочного румянца. — Фебора ближе всех живёт к реке… оттуда она и узнала! Видела, как тогда я пропал в воде на целый час, а ведь торчала в окне и пялилась на воду! Старая карга! Даже не пыталась меня спасти, когда я не выныривал у неё на глазах! Но пришла ведь потом в наш дом, не постыдилась! И этот порошок… Я не думал, что он так подействует на короля! Я даже не знал, что она пойдёт с этим кому-то вредить, тем паче нашему правителю! Старуха просто попросила меня произнести слова следом за ней над тем сбором трав, что сунула мне в пригоршню! Она обещала отцепиться, если я сделаю это, клялась раз и навсегда отстать и ни словом меня не выдать! Как я мог отказать?! Я и понятия не имел, что за сила забралась в какие-то глупые травы из-за одних моих слов! Фебора сказала, что расскажет всё обо мне королю, если я не сделаю, как она велит!

— Раз уж ты владеешь такой силой, изволь думать о последствиях своих поступков, — строго заметил Гурир, до этого сохранявший молчание. Кай подавленно кивнул, его ресницы снова стали мокрыми. А от всплеска паники, острой вины и злости глаза то золотились, то снова угасали, пульсация волшебства вовсю резвилась в его теле. Стоящие на полках ёмкости задрожали, висящий под потолком венок из трав, отпугивающий назойливых насекомых, внезапно пожелтел. Мерлин и Гурир напряглись. Рыцарь вскочил из-за стола и тут же оказался рядом с Каем, прижал мальчишку к себе, накрыв широкой рукой его затылок, и ткнул носом в свою грудь, ероша горячей ладонью выгоревшие белёсые пряди.

— Тише, Кай. Дыши и прекрати волноваться. Тебе ещё многому предстоит научиться, чтобы не натворить новых бед.

Осознание того, что неосторожное колдовство стало причиной гибели брата, жгло мальчика, словно калёным железом. Он заколдовал травы для Феборы, та попыталась убить короля, а ради спасения Утэра Пендрагона старший брат отправился в опасный поход, из которого так и не вернулся. И всему виной он, Кай!

— Но тогда получается, что я злой волшебник!

— Почему ты так думаешь? — Мерлин мягко улыбнулся. Ему был прекрасно знаком и этот страх перед собственной властью, и невозможность себя сдерживать.

— Потому что… Ребята. Я пожелал им зла, и зло случилось! И потом, с этим порошком… Люди погибли, Ивейн! Я убил Ивейна! Я убил братьев Ройлоттов!

— Кай, не бывает магии злой или доброй, — Гурир поймал паренька за подбородок и заставил смотреть вверх, ему в глаза. — Всё зависит от колдуна, направляющего магию. Ни людей, ни магов нельзя делить на полностью злых и исключительно добрых. Всё будет оборачиваться так, как ты поступишь, как распорядишься своим даром: снова примешься творить проклятия…

— Нет!

— Или поймешь, что магия — не забава для детей.

— Мне ведь не нужна эта магия, Гурир! Ты ведь знаешь!

— Знаю.

— Пусть её не будет! Меня можно вылечить, чтобы я больше никому не причинял вреда?

В ответ на крик души рыцарь отрицательно покачал головой, тогда голос подал слуга принца:

— Ты думаешь, я был безумно счастлив, узнав, что сам колдун? Или Гурир? Мы не выбираем силу, Кай. Но она выбирает нас, не приходит как-то вдруг после жуткой грозы или когда ты тонешь. Она есть с нами с рождения.

Глядя на Мерлина, колдун-оборотень, внезапно оказавшийся в опекунах, благодарно кивнул. Он отпустил от себя Кая и внимательно вгляделся к его заплаканное лицо. Золота в глазах мальчика уже не было.

— И чтобы принять это, Кай, требуется немалое мужество.

 

Мерлин чувствовал себя лишним, но просто встать и уйти не мог, однако наконец рыцарь сам вспомнил о времени, заметив, что солнце уже почти опустилось за горизонт.

Гурир вышел проводить слугу принца и прикрыл за собой дверь. Но вышло так, что двое направились вовсе не к замку, а напротив, подальше от тех мест, где кто-нибудь их мог услышать.

— Кем бы ни был этот Голос, Мерлин, он явно знал о случившихся из-за Кая бедах. Возможно, он провидец или просто шпион. Жаль, что мы не можем сказать наверняка по одному ощущению, кто колдун, а кто — нет, даже живя поблизости друг от друга. Если и применить какое-то масштабное заклятие, можно ненароком выдать близких людей. Да и себя. Не думаю, что Каю будет легче расти лучшим человеком, если после смерти Ивейна ещё и меня сожгут. И его отец умер всего год назад. Но как бы там ни было, я уверен, Кай хороший ребёнок. И если нам не придётся бежать из Камелота от ненависти короля, и тайны останутся тайнами, мы никогда не бросим этих земель, будем служить им до последнего вздоха, — Гурир вдруг улыбнулся и отвёл взгляд, покачав головой. — Как отвратительно высокопарно. Наверное, менестрель из меня был бы получше, чем рыцарь, м?

— Да, стоит попробовать себя на этой стезе! — Лопоухий маг якобы убеждённо потряс головой, и напряжение чуточку отпустило.

Несмотря на то, что Мерлин выяснил причину трагедий, к разгадке личности злоумышленника они не приблизились ни на шаг. Разве что стало ясно одно — Голос мог видеть будущее, потому так удачно подтасовывал все те ужасы, что видел принц, чтобы они приходились как раз на те моменты, когда Артура якобы ждало очередное наказание за то, что смел артачиться и противоречить говоруну. Но сколько в Камелоте таких ясновидящих? А сколько за пределами королевства? И вообще насколько далеко можно находиться, чтобы так забираться в чужую голову?

Мужчины шли молча, дыша приятным лёгким вечерним ветром. Мерлин, довольно сильно вытянувшийся за последний год и от того кажущийся ещё более тощим, чем прежде, едва доставал рослому рыцарю до носа. Ивейн был чуть ниже своего темноволосого любовника… а теперь от Ивейна остался один лишь прах. От этих мыслей Мерлина передёрнуло. Он видел немало несчастий, пока жил в Камелоте, переживал их трудно, и всё-таки как-то двигался дальше, но тут, наверное, дело было в том, что затягивающуюся рану всё время бередили встречи с Каем, маленькой копией погибшего рыцаря. Интересно, был ли старший в этой семье колдуном?

— А Ивейн мог что-то такое? — слуга брякнул раньше, чем подумал, что любопытство не стоит того, чтобы тревожить Гурира воспоминаниями. Хотя он был уверен, едва ли проходил хоть один день, когда тот не вспоминал о павшем возлюбленном. Но стыд накатил всё равно.

— Нет. Он просто был прекрасным стрелком и бойцом. Не знаю, была ли в том магия. По крайней мере, я никогда не видел золота в его глазах, — ненадолго вновь наступило молчание. — Уже поздно. Пора возвращаться, Мерлин. Наверняка наш принц уже бушует без ужина.

— Как ты теперь с Каем?

— Придётся предпринять небольшую поездку, чтобы повидать его престарелых бабушку и деда… они живут далеко от Камелота. И там некому будет донести королю о том, что один его рыцарь учит совладать с магией другого — надеюсь, будущего рыцаря.

— Он так волновался. Его можно понять. Трудно убедить себя, что убийца не ты, а те события, что последовали за твоей наивностью. Наверное, натвори я такое в его годы, я бы сбежал от всего мира куда-то в чащу.

— Да. А потом опухший, искусанный всеми подряд и заболевший вернулся бы к матери с повинной головой, — покивал Гурир. Он хлопнул Мерлина по спине и, кажется, даже улыбнулся, хотя это было так мимолётно и так тускло, что слуга не сказал бы наверняка, не показалось ли ему лёгкое движение губ. — Кай не сбежит. Я привяжу его к себе.

— Кандалами? — Мерлин, неравнодушный в некотором смысле к таким вещам, подозрительно покосился на воина.

— О, нет, нет! Артур с тобой такое практикует? У тебя уши сейчас воспламенятся, как свадебный костёр. Дыши, смельчак. Не кандалами. Магией. Куда один, туда и второй.

Глаза Мерлина округлились, стало даже не до замешательства из-за довольно нескромных фраз рыцаря. Он уже читал о заклятии привязки в книге, подаренной Гаюсом, и представлял себе крайне серьезные последствия такого шага со стороны рыцаря-оборотня.

— Но ведь это… на веки вечные?

— Да. И что с того? Я всё равно обещал Ивейну неизменно беречь его брата и быть поблизости. А уж раз Кай оказался таким непростым ребёнком, нам это не помешает. Завтра же мы уедем, если король позволит отбыть, чтобы отвезти мальчика к его родичам и подлечить там мои раны после похода за омелой.

Сумрак заботливо баюкал в своём сизом бархате засыпающий Камелот. Когда взгляды устремлялись внимательней на окружающий мир, подмечая красоту лугов, вод и небосвода, трудно было поверить, что среди такой гармонии могут происходить беды.

Гурир мельком глянул на попутчика, желая сказать ему, чтобы не стыдился спрашивать об Ивейне, но тему пришлось поменять: рыцарь задержал взгляд на бледной шее слуги, с которой сполз красный платок, обнажив тёмные следы засосов. Рослый воин тут же понимающе улыбнулся.

— Я рад, что Артур послушал меня.

Мерлин невольно схватился за шею, краснея даже ушами, вернее, в основном ими, и Гурир покачал головой.

— У меня не получилось защитить того, кого я люблю. Но вы сумеете. Я не провидец, увы, но всей душой верю в вас, словно вы те самые половинки единого целого, как в песнях менестрелей, и что вместе вы сможете преодолеть всё. Буду молиться богам за вас обоих. Береги его, Мерлин.

 

Мерлин вернулся в замок затемно и тут же прямиком направился в покои принца. Магия магией, но обязанности слуги никто не отменял.

Артура в комнате не было, стражники, скучающие у дверей, сообщили, что принца вызвал к себе отец. Маг только кивнул, погруженный в свои мысли.

Прикрыв дверь, Мерлин невольно поёжился. В покоях Артура было сумрачно и довольно зябко: огонь в камине, затопленный утром, конечно, успел погаснуть, а через открытое окно в комнату тянуло весьма прохладным ночным ветром. Мерлин закрыл створки окна в ромбовидной мозаике, потёр озябшие плечи и направился к ванной. Маг привычно протянул руку и прошептал заклинание, согревающее воду. Прозрачная поверхность неожиданно вспенилась, вскипела и испарилась с громким шипением, горячий пар едва не обварил Мерлина. Ушастый маг едва успел отпрянуть в сторону так далеко, как только мог: он сделал этот рывок рефлекторно, а поскольку большую часть его сущности составляла магия, то Мерлин буквально пронёс себя по воздуху к другому краю комнаты, ощутимо впечатав спиной в каменную стену. Зато спасся от страшнейших ожогов, которые мог причинить ужасный пар.

Покои заволокло тяжёлым для вдоха влажным маревом, моментально стало сыро и жарко. С трудом дыша, Мерлин помотал головой как спросонья. В чем дело?! Он ведь всё сделал правильно! Чародей был в этом уверен, ведь делал это простейшее бытовое действие, наверное, сотни раз. Почему же вода испарилась вместо того, чтобы нагреться?!

Разгоняя пар рукой, Мерлин прошептал заклинание, вызывая небольшой ветерок с обратной тягой. Эту завесу нужно было выпихнуть в окно как можно скорее.

Ставни с грохотом распахнулись, взбешённо зашатавшись на петлях. Вскоре стёкла не выдержали, и цветные осколки посыпались на пол комнаты, что и так было чудом, ведь вывались они наружу, хлопот стало бы в разы больше! Ворвавшийся в комнату вихрь скинул со стола Артура длинные писчие перья, оставленные для составления каких-то будущих документов, расшвырял их по комнате, свалил стулья и даже едва не перевернул стол. Ткани балдахина раздулись, возомнив себя парусами в шторм. Локальный ураган, ворвавшийся в комнату, конечно, рассеял пар, но, бушуя, едва не разнес все вокруг в щепки.

— О, нет! — Мерлин стоял посреди ужасающего беспорядка, в панике оглядывая результаты своего колдовства. Гул вызванного вихря утих одновременно с тем, как в комнату вошел Артур.

Принц застыл на пороге, уставившись на разоренную комнату неверящими глазами, его покои выглядели так, будто здесь гарцевали взбесившиеся кони.

— Мерлин!

— Это не я! То есть… Это вышло случайно! Не понимаю, я ведь всё делал правильно. Ох, я всё уберу, Артур!

— Ты идиот! — принц синхронно сжал кулаки и челюсти. — Какого тролля ты вздумал наколдовать сюда стихийное бедствие?! Даже дверь не запер на ключ. Олух, тебя могли увидеть за этим! Даже хуже, чем если бы за… — он не договорил и просто взмахнул руками в сторону кровати, выглядящей сейчас крайне печально. — Какой ужас! Такого свинарника тут никогда не было!

— Я не собирался колдовать стихийное бедствие, — горе-маг растеряно помотал головой. — Я всё делал как всегда. Не понимаю…

— Какая неожиданность, — съехидничал принц, поднимая перевернутую мебель. — Уберёшь здесь всё. Но прежде растопи камин. Нужно избавиться от этой сырости, иначе к утру мои доспехи заржавеют, а я порасту мхом! — Артур сделал большие глаза и перешёл на шёпот, — И ты порастёшь! Потому, что если тут будет сыро, я заставлю тебя ночевать со мной!

Чародей старательно закивал (неведомо чему в ответ) с видом сущего паиньки, через миг глаза слуги сверкнули золотом.

Вспыхнувшее в камине пламя поднялось столбом такой силы, словно под углями умудрился спрятаться целый дракон!

— Мерлин!!!

— Прости, прости, — маг в отчаянии поднял ладони, испуганно попятившись.

— Если это было видно из дымохода над крышей замка, я сам тебя из Камелота выгоню!

— Что-то не так, Артур! Моя сила. Она взбесилась. Я… мне нужно…

Не договорив, он рванул из комнаты, провожаемый насмешливыми взглядами стражников. Грохот и неразборчивые шумные возгласы, доносящиеся из комнаты, они списали на вольные забавы принца, гораздого тиранить прислугу. В сознании Мерлина за пеленой растерянности и страха мелькнула немного радующая мысль, ведь принц грозился уже не скормить его собакам или сварить в масле, а просто выгнать. Несомненно, их отношения стали куда лучше.

 

— Гаюс! — Мерлин ворвался в комнату старого лекаря, едва не заставив его подпрыгнуть от неожиданности.

— Что случилось?

— Моя магия, — Мерлин опёрся о стол ладонями, пытаясь отдышаться, и поднял на старика взгляд, полный непонимания. — Я больше могу её контролировать.

Рассказ чародея вышел настолько бурным, что Гаюсу пришлось несколько раз останавливать племянника, уточняя детали.

— Ты уверен, что рассказал мне всё?

Мерлин кивнул.

Пристальный взгляд лекаря остановился, он был направлен явно не в лицо собеседнику, а левая бровь скептически приподнялась.

— Твоя шея говорит мне больше, чем ты сам. Принц?

— Какое это имеет отношение к моей проблеме?! — чародей упрямо поджал губы. Но это никоим образом не помешало залиться краской его ушам, а потом и его шее, и его скулам, и даже лбу…

— Самое прямое. Если бы ты внимательнее слушал, — удручённо покачав головой, Гаюс удобней устроился на стуле, на котором, казалось, вообще было невозможно комфортно усесться. — Полагаю, это и есть магия Артура. Не имея возможности использовать её самостоятельно, он увеличивает твою силу. Чем сильнее связь между вами, тем сильнее ты, Мерлин. Две стороны одной монеты — это не строчка из менестрельской оды, подслушанной драконом, мог бы догадаться и сам, юноша.

Лицо мага удивлённо вытянулось. Он хотел было выспросить, уточнить, но тема была такой неловкой, что подбирать слова пришлось долго. Однако лекарь терпеливо ждал, когда его племянник станет краснеть, охать, беззвучно хватать губами воздух, и наконец что-то скажет.

— То есть, моя магия черпает из Артура, как из родника?

Гаюс закивал. А Мерлин продолжал осторожные рассуждения вслух:

— Получается, от того, что… ну… — маг опустил ресницы, скосив взгляд на своё плечо, со стороны которого на шее красовался засос над сползшим платком. — От того, чем мы ближе, тем я сильнее?

Делом лекаря на сей раз было продолжать кивки.

— А он?! Ему не станет хуже? Вдруг это истощит его?!

Тут уж Гаюс невольно хохотнул и отвёл хитрый взгляд, начал переставлять склянки.

— Не думаю, что магия его истощится. Похоже, это и есть особенность его дара — быть бездонным колодцем силы для тебя. Надеюсь, что только для тебя, иначе бы дракон предупредил, чтобы Артур не смел дружить с другими магами. Но вот истощить Его Высочество плотски вполне возможно. Наверное, сегодня вам не стоит повторять этот ваш… опыт.

Мерлин снова заполыхал ушами. Но ничего не ответил и только послушно кивнул. Он хотел уйти к себе и просто выспаться. Однако ему ещё предстояло делать уборку в комнате Артура. А поскольку свои возросшие силы он пока не обуздал, работа предстояла тяжёлая, всё нужно было делать самым обычным людским способом.

Когда он вернулся в спальню принца, предварительно поправив платок, то с облегчением отметил про себя, что никакой тревоги в замке не подняли. Сквозняки в таком строении, что ж такого?! Как бы там ни было, у входа его не скрутили, и Мерлин спокойно проник в покои Его Высочества. Открывшаяся картина умилила. Артур наводил порядок. Чародей, растерянный открывшимся зрелищем не меньше, чем недавним магическим буйством, прижался спиной к двери и уставился на принца. Тот и заговорил первым, продолжая расправлять балдахин:

— Я решил, что ты сегодня не в лучшей форме. Не только из-за магии. Ну… ты же помнишь, с утра был словно конём придавленный, — Артур не смотрел на слугу и продолжал убираться. — Окна придётся ставить новые. И стул сломан. После свёрнутого в двери замка плотник завтра снова будет работать тут, скоро станет не ясно, кто в этой комнате бывает чаще: я или он, — Пендрагон на миг оторвался от своего занятия и внимательно посмотрел на Мерлина. Принц, серьёзный и немного покровительственный, помолчал, но это длилось недолго. — Надеюсь, тебя хватит на то, чтобы принести сюда ужин?

Мерлин, слушавший его с замиранием сердца, улыбнулся. На щеках обозначились ямочки. И даже губы, чуть болевшие от ночных укусов, не заставили его улыбаться не так ярко.

То тёплое чувство, что уютно шевельнулось в груди, кажется, испокон веков называлось счастьем.

К содержанию

Эпилог

Голос больше не являлся Артуру. Шло время, и население Камелота уже не тревожлось из-за причудливых выходок принца. Все вздохнули с облегчением, в том числе и Утэр Пендрагон: мальчишеские проделки сына испытывали его терпение на прочность, и оно едва не истаяло, как и силы стареющего правителя Камелота.

Вскоре Утэр пал в сражении с посягнувшими на его земли соседями.

И ещё будучи совсем молодым, Артур стал королём.

Как предрекал дракон Килгара, с восшествием нового правителя на трон ситуация в Камелоте изменилась, маги больше не были среди первых врагов королевства только за одну свою сущность.

Мерлин же не просто стал правой рукой молодого монарха, объединявшего Альбион, они оба воистину были двумя частями единого целого.

В магической мощи Мерлин не знал себе равных. Могло ли случиться так, не встреть он Артура, ставшего его особым, личным родником древней волшебной силы, во сто крат увеличившим мощь его природного колдовского дара?

Они были предназначены друг для друга судьбой. И в жизни, и за её пределами, словно спаяны в одну душу. Обретя дар прорицания, Мерлин предсказал им обоим встречи в новых рождениях, а также нарёк Артура королём королей, но когда громкие слова были сказаны, Пендрагон только зашёлся смехом, высказавшись, что Мерлин наконец-то научился угождать и быть услужливым, только на несколько лет припозднился с этим качеством.

Бок о бок они проживали годы и были вдвоём даже тогда, когда Гвиневра изменила своему королю и супругу, когда рыцарь Ланцелот предал господина, и сердце Пендрагона изнывало от боли.

А в роковой час Мерлина и Артура разлучила встреча короля с Мордрэдом. Артур погиб от удара копья, успев смертельно ранить друида мечом. А Мерлин, давным-давно позабывший о гейсе, наложенном на него, находился в скорбный миг в Эалдоре: посещал могилу матери, на ту пору давно усопшей. Память стёрла предупреждения Голоса, но, как видно, судьба оказалась безжалостной и к великим. Может быть, это было лишь совпадением, что смерть настигла короля Артура, когда его маг отлучился в родные края? Но если тот гейс был не шуткой безумца и в самом деле существовал, он сработал даже годы спустя, когда неведомый Голос был совершенно позабыт.

Объятый горечью потери, чародей впал в безумие. Его больше не называли Эмрисом, Мудрым. Мудрость была утрачена вместе с частью его души, ушедшей в вечные туманы. Теперь колдуна звали иначе — Мерлин Вилльт, Мерлин Безумный. Колдун был так могуч и так опасен, что всё живое опасалось его и трепетало перед ним.

Лишь в мгновение краткого просветления маг позволил молодой волшебнице помочь ему сплести заклинание, заточившее безумца в единственно возможное узилище, достаточно наделённое древней магической энергией, чтобы самовольный и опасный Вилльт не выбрался наружу. Этим узилищем стал священный дуб друидов, что стоял в центре идеально круглой поляны, где много лет назад молодой и наивный мальчик с золотящимися от магии глазами влезал на огромное дерево, чтобы… чтобы… он стал забывать такие мелочи, память стирала то, что было не важно, что не касалось Артура напрямую.

Долгое время маг спал волшебным сном глубоко в сердцевине могучего дерева. Его плоть постепенно совсем состарилась и истлела, вечный сон Мерлина был грёзами не тела, но духа, остававшегося в заточении.

Стоило погибнуть королю Артуру, как объединённые земли тут же захлестнуло волной междоусобиц. Словно единство Альбиона держалось на единстве двоих.

Мир тревожился, земли впитывали всё новую кровь воюющих людей, но спящему колдуну всё было безразлично. Его сон однажды побеспокоили собравшиеся на поляне колдуны, которые приносили жертвы древнему дубу, где был заточён дух Мерлина Вилльта. Этого места избегали годами, пока помнили, кто заточён в недрах великого дерева, но либо времена помнивших прошли, либо отчаяние заставило колдунов превозмочь трепет перед Вилльтом.

Ритуал состоялся. И его сила взметнулась, сон немного ослабил свой тягучий кокон, маг потянулся своей усталой оборванной душой к тому, кто единственно был ему дорог. Всё, что теперь мог величайший волшебник, собственноручно оградивший мир от своего разрушительного безумия, это лишь мысленно коснуться родной частицы, искривив пространство и время.

Он пришёл к Артуру Голосом, в тот миг, когда принц оказался в лесу и охотился на огромного кабана. У старого дикого зверя не было трепета перед круглой поляной, вепрь часто лакомился желудями, опадающими с великого дуба, и потому он был той живой ниточкой, что по праву принадлежала и древнему дереву, и тому, кто был заточён в его сердцевине. Для магии такой силы и таких высот время было пустяком. Вилльт играл по правилам, он был счастлив увидеть принца даже глазами громадного зверя, и он имел право требовать всё, что угодно, если юный принц покусится на жизнь принадлежавшего ему существа. Никто Артуру был не указ в ту пору, даже Утэр порой не мог препятствовать решениям, которые принимал его сын. И молодой Пендрагон, конечно, ослушался, в то утро принц убил вепря. Так началась Игра.

Нити магии сами стали складываться в кружево мысленной связи, протянутой сквозь года, пока усталое сознание колдуна в полудрёме едва касалось души принца.

Все требования Вилльта, казавшиеся нелепыми, были направлены лишь на то, чтобы Артур понемногу делал шаги навстречу к тому, ещё юному Мерлину. К их общей силе, к надежде на лучший исход. И, конечно, порой Вилльт просто забавлялся, чтобы молодой Пендрагон не сумел разглядеть, что именно проходило красной нитью через всю эпопею с воспитанием принца.

У колдуна, находящегося в полусне, встрепенулась слабая надежда, что он мог бы изменить их общую судьбу. Стоило лишь сделать самую малость: отпугнуть Гвиневру от принца, вытворявшего одно чудачество за другим, научить Артура быть мудрее и не гнушаться извинений перед теми, кто «ему не ровня», если он не прав, сплотить его рыцарей вокруг будущего короля, способного и на забавы, и на чудачества обычного юнца, пораньше пустить лопоухого эалдорского мальчика в постель Его Высочества, чтобы они привыкли друг к другу, сделали первые шаги естественно, гармонично, но чуточку раньше… чем скорее они сблизились бы, тем вероятней Вилльту казалось, что магия Мерлина может стать ещё сильней, и тогда чародей не допустит гибели принца, изменит прошлое и будущее. Гейс был последним решительным шагом.

Конечно, Голос был не в силах наложить ограничение с проклятьем в самом деле. Он и без того едва-едва общался со строптивым Артуром. А все те ужасы, что якобы происходили в наказание за ослушание принца, являлись лишь обрывками прошлого, не зависящими ни от Мерлина, ни от Артура. Все они были только тем, что Вилльт удачно вспоминал из их былых дней и привязывал каждое происшествие убедительной речью к тому, что делал молодой принц, выставляя в том свете, словно это было наказанием специально для Артура.

 

Время шло, сон Вилльта снова становился всё крепче. Трава на поляне вокруг дуба стала так высока и густа, что к её центру уже не мог пройти ни зверь, ни человек. Те друиды, что своим ритуалом чуть потревожили пелену его сна, к завершению колдовства скончались, что стало поводом для тех, кто уже забыл о пленнике дуба, бояться этого места по новой причине.

Порой только орлы, помнившие Гурира, тоже давно почившего, садились на мощные ветви и клекотали спящей раненой душе о своих гордых годах.

Грёзы густели, как тот плотный молочный туман, куда Моргана забрала погибшего короля Артура многие десятилетия назад.

Уже бестелесный, колдун стал забывать и своё безумие, и то, чем оно было вызвано: гибель Пендрагона уже не мучила его сильней всех пыток, что творил с магами в камерах Камелота кровавый Утэр. Но давным-давно, когда Вилльт потерял возможность шептать в сознание его принца, его родника великой силы, он утратил и возможность узнавать, помогли ли его попытки переплести узор судьбы. Наверное, горе его уже не смогло бы стать крепче, даже узнай он, что ничем так и не смог помочь.

 

Века миновали. От Камелота остались руины. Король Артур стал легендой, а великий маг Мерлин — и вовсе сказкой. Его дух, забывший почти всё, спал в недрах священного дерева. Надежды не оставалось. Да и кому она была ещё нужна?

 

Но в одно особое время над лесом разыгралась гроза чудовищной силы. Ураган разошёлся, круша жилища и унося жизни из мира, где уже и не были уверены, жили ли Артур и Мерлин в самом деле когда-то в этих местах. Ветер пел песню безумия, ещё в старину созданную горюющим Мерлином, буря надрывалась и хлестала дрожащую землю молниями…

Одна из них угодила точно в огромный дуб. И спящая в нём усталая душа прежде смешного и милого мальчика, ставшего великим, а после — сумасшедшим и злым, выскользнула на волю.

 

 

Утро было не особенно погожим. Ещё с ночи зарядила мерзкая морось, мелкий мокрый снег.

Они вышли на охоту, подкарауливая новичка, посмевшего задрать нос, только придя в их школу. В Его школу! Он был тут негласным королём, и никто не смел безнаказанно ему хамить.

Зимние рассветы здесь не были ранними, небо у горизонта едва бледнело, обозначая только появляющийся краешек солнца за мутной завесой низких облаков. Оставив машины на парковке перед зданием учебного заведения, игроки школьной футбольной команды столпились неподалёку от парадного входа, в ближайшем закутке.

Полумрак рассеивали фонари, понемногу тускнеющие к утру. А прохлада заставляла надеяться, что задуманное дело пойдёт шустрей, и вскоре парни отогреются в светлых и приветливых коридорах.

Не успевший рассеяться туман укутывал голые в эту пору года кустарники, высаженные аккуратными кубами по периметру территории.

Первые солнечные лучи косо упали на мокрый асфальт, тончайшей серебристой паутинкой накрывая землю, но даже это не сделало утро радостнее.

Городок только просыпался. И всё вокруг дышало тишиной, нарушаемой лишь шумом машин, проезжавших по дороге мимо школы неспешно, как и полагалось делать согласно правилам ограничения скорости.

Вскоре охотники — футбольный капитан и пятеро игроков, — дождались прибытия новичка. Тот припарковал старенький пикап вызывающе близко от дорогих машин мажорных мальчиков.

— Глядите, каков! — хмыкнул капитан и, вынув руки из карманов спортивной красно-белой куртки, пошёл навстречу темноволосому парню. Остальные игроки двинулись следом за ним, расправив плечи, впечатляюще широкие из-за частых спортивных тренировок в их юные годы.

Капитан футболистов был бодр и сосредоточен, голубые глаза горели азартом. Он преградил дорогу новичку, пружинящим шагом приближавшемуся ко входу в школу.

— Доброе утро, Ланс. Куда-то торопишься? А поздороваться с нами не хочешь?

— Шестеро на одного. Хм. Доброе утро, — патлатый парень дёрнул плечами, стараясь сделать это как можно более равнодушно. Чуть подвивающиеся тёмные пряди неряшливо разметались по плечам.

— Тебе бы постричься, в нашей школе не любят нерях.

— Я сам разберусь, что мне делать.

Слово за слово. Воздух словно искрился от предчувствия скорой драки. Капитан раскинул руки в стороны, подначивая новичка.

— Ну, что, латинос, давай! Рискни, ударь меня, если такой смелый! Вперёд!

Казалось, вот-вот, ещё одна искра, и прямо у здания учебного заведения начнётся рукопашная, которую чилийский длинноволосый парень по умолчанию проиграет.

Уцелеть тому, кого назвали Лансом, помог случай.

Строгий, хоть и молодой, голос окликнул задиру:

— Артур!

Капитан обернулся, на его лице всё ещё была написана пренебрежительная весёлость. Но брови удивлённо приподнялись, когда он увидел, кто его позвал. Судя по строгой и вовсе не форменной одежде, этот долговязый и до смешного лопоухий тип был новым преподавателем физики, о приходе которого ещё вчера гудела вся школа.

Артур нервно облизнул обветренные яркие губы и улыбнулся.

— Доброе утро, мистер Морган, сэр! Что-то не так?

— Я польщён, что Вы уже знаете мою фамилию, но это не даёт Вам права затевать конфликты на школьном дворе. Вам всем пора отправляться в класс физики, будьте любезны потратить время до первой лекции, собрав все нужные книги и тетради.

Перечить учителю, даже такому вызывающе молодому, было бы некстати. Нрава нового педагога ещё никто не знал, а тот имел все права, чтобы отстранить хулиганов от тренировок, заняв их глупым сидением в кабинете после уроков, что было совсем не в интересах игроков.

— Тебе повезло, латинос! Поговорим в другой раз, — тихо пообещал капитан школьной футбольной команды гордому патлатому новичку и развернулся, удаляясь в школу вместе со своей верной пятёркой.

Перед ними по ступенькам поднимался молодой физик, его огромные уши краснели от холода и так забавно торчали в стороны, что заметивший это капитан футбольной команды не сдержался и смешливо фыркнул. Только на миг педагог сбил шаг, но не стал оборачиваться и вошёл в светлое здание, придержав за собой дверь исключительно из чувства приличия. А он, кстати говоря, был очень хорошо воспитан!

Следом за ним поймал край двери озябшими пальцами капитан футболистов. На миг взгляды учителя и школьника пересеклись. Лопоухий до крика обаятельно улыбнулся, так, что это даже немного бесило:

— Начнём с чистого листа?

Проблемы лучшему игроку были ни к чему (тем временем его ребята безропотно толпились позади, всё ещё стоя на холоде), и он только кивнул, не отводя ярких глаз от скуластого бледного лица брюнета в строгом пальто. Где-то он его видел, разве нет? Но точно не на своих вечеринках у бассейна! И всё-таки… Такой знакомый смешной тип.

— Начнём,— согласился семнадцатилетний школьник с ослепительной и вызывающе обаятельной улыбкой.

Лопоухий кивнул всё с той же раздражающе милой миной и сказал прежде, чем отпустить край тяжёлой двери:

— Вот и молодец. Доброе утро, Артур. Будем знакомы.

 

 

КОНЕЦ

К содержанию

Cafe

 
Подарок к фанфику «Cafe» Подарок к фанфику «Cafe» Подарок к фанфику «Cafe» Подарок к фанфику «Cafe»
 

В соавторстве с Лордом Зойсайтом

Беты:Аэлирэнн
Дисклеймер:все права у BBC
Предупреждение::Перерождение. Артур - современный молодой человек. Однажды он заходит в незнакомое кафе и становится пленником странного хозяина заведения...
Рейтинг:NC-17, насилие, местами Мерлин-топ.
Пейринг:Мерлин/Артур, Артур/Джетро.
Жанр:Мистика, романс.

Глава 1

больше сюда ни ногой! – женский крик прозвучал комично и неискреннее. В глубине здания что-то грохнуло.

- И не подумаю! – Смеющийся мужчина закрыл за собой дверь галереи, наспех обмотал шею шарфом и быстро сошёл с крыльца на тротуар. – До завтрашнего утра, - закончил он свою последнюю фразу себе под нос.
Было восемь вечера, рабочий день кончился час назад.
На хорошо просматривавшейся улице автобуса с нужным номером не оказалось даже вдалеке. Лучше сорок минут идти до дома, чем столько же ждать на скучной остановке. Переведя дыхание, Артур перебросил через плечо строгую кожаную сумку на длинном ремешке и двинулся к переходу.
Третий год он работал экспертом по искусству в выставочной галерее, порой в ней проводились аукционные торги, но в этом плане до Друо ей было далеко.
Путь до дома частично пролегал через городской парк. Когда Артур до него добрался, то совсем озяб. Перчаток, забытых утром в спешке где-то в прихожей, очень не хватало, а карманы пальто не особенно спасали замёрзшие руки. Мать всегда говорила, что в вещах такого рода, как осенние пальто, карманы для красоты и запихивать в них руки приличные люди не должны, чтобы не растянуть шерстяное сукно. Артур давно жил один и мог позволить себе обойтись только воспоминаниями о советах матери, отчитываться в своих бытовых привычках было не перед кем. Он улыбнулся и сжал кулаки, поглубже пропихивая их в карманы. Впрочем, нарушение семейных заветов и не спасало раскрасневшихся рук.
Звонок мобильного телефона пришёлся некстати. Артур решил не обращать на него внимания, тем более, что вибрация где-то в глубине болтавшейся за спиной сумки вскоре прекратилась, но затем вновь началась. Пальцы дрожали, но пришлось заставить их заняться поисками «трубки».
- Пусть это будет что-то важное! Как? Нет! У меня сейчас рука отвалится! От холода… Нет да! На улице только один из нас, и ему явно виднее. Ну, что? Завтра? Допустим. Но не раньше девяти… Конечно, вечера! Да ладно? Вау! Теперь совсем гордецом станешь! Ладно, завтра и расскажешь. Ок? Всё. Всё, пока!
Теперь в левом кармане жил ледяной мобильник. И совать следом за ним руку смысла не имело. Артур на ходу подышал на ладони и потёр их друг о друга, раскрасневшаяся кожа была холодной и неприятно пересохшей.
- Кофе, кофе, кофе, - на вдохе пробормотал Артур и тут же чертыхнулся. Дома как раз закончились зёрна робусты. Вообще ситуация выглядела, как заговор против Артура. Поблизости от его съёмной квартиры всё уже закрывалось ко времени возвращения с работы. Ехать до ближайшего приличного маркета стоило на такси и закупаться основательно (раз уж поехал), либо на своей машине… Только вот движимая собственность попала в ремонт ещё в начале недели.
Готовить Артур не любил, да и не умел. Так что из приятного вечером ожидалось эспрессо из кофе-машины, а прочее – скучные бутерброды. Но теперь на ожидания надежды не стало. Хотя…

На углу улицы красовалось изящной вывеской «Открыто» новое незнакомое кафе, Артур обнаружил его за секунду до того, как первая капля холодного ноябрьского дождя стукнула его по носу…
Уходя в штопор собственной работы, Артур не замечал, как бойко идёт чужая. Наверное, весь прошлый месяц эти витрины стояли в строительной грязи, а он проходил мимо и даже не замечал, что району грозят перемены.
Ноги сами несли его в сторону вожделенного кофе и тепла. Дождь набирал силу. Уже приблизившись к заведению, Артур отметил, что внутри удивительно безлюдно для столь привлекательной картинки. Но, само собой, эта мелочь не помешала ему войти.
Тихо звякнули колокольчики над дверью. Мило, но явно старо. Он огляделся у порога. Столики были укрыты двухслойными скатертями, сочетание цветов откровенно-рождественской тематики в начале ноября казалось лёгким перебором, как и настоящий камин, в котором горел огонь. Но от этого желания погреться не становилось меньше. Всё было настолько кстати, что Артур уже подумал, не нарвётся ли он на персонал, уже закрывающий кассу? Но у стойки поднял голову любезно улыбающийся молодой человек, никак не напоминающий кого-то, кто хотел бы выдворить его отсюда. И как сразу в глаза не бросился? Живая деталь интерьера?
Артур растерянно моргнул. Надо же, с такой невнимательностью пора было что-то делать! Он мог бы поклясться, что когда вошёл, был в зале совсем один.
Мужчина вышел из-за стойки. Он был обут в мягкие кожаные туфли и ступал совершенно бесшумно. Вот так и объяснялось его «волшебное» появление, верно?
- Добрый вечер, - одежда была в идеальном состоянии, брюки с выглаженными стрелками, белоснежная рубашка, жилет с уголком платка в нагрудном кармане. Слишком много лоска для маленького кафе, разве нет? Молодой человек улыбался так любезно, что это выглядело почти приторным. А вот глаза его были странными, но что с ними не так, Артур пока не мог уловить.
- Добрый вечер. Чудесное заведение! Вы ещё открыты?
- Разумеется. Вы же вошли. Мы всегда открыты.
- О! Круглосуточное кафе?
- Можно сказать и так.
- Вы первые в этом районе. Смелый ход.
- Прошу Вас, присаживайтесь. Я принесу Вам меню. Кстати, меня зовут Мерлин.
Лишь один стул во всём зале был отодвинут от столика. Прочие стояли вплотную, чинно выстраиваясь высокими спинками вокруг круглых столов на манер зубцов старинной короны.
- Спасибо. А меня – Артур. Хм. Довольно комичная ситуация… Мерлин и Артур, - пробормотал он, идя через зал.
Очень удачно, что столик, за который странный официант пригласил его присесть, расположился рядом с растопленным камином.
- У вас хорошо отлажена система вытяжки. Для открытого камина в помещении совершенно не дымно.
- Тут многое продумано. Благодарю, - Мерлин кивнул в ответ на комплименты заведению слегка небрежно, восторгом от похвалы он не засветился.
Официант положил перед Артуром меню и застыл на месте.
- У меня все посетители всегда остаются довольны.
- У Вас? Так Вы хозяин кафе?
- Хозяин? Ну, можно сказать и так, - улыбка неожиданно померкла, но тут же зажглась вновь, словно кадры плохого монтажа сменили друг друга. Он видел, как оценивающе смотрит на него посетитель, и реагировал совершенно спокойно, пожалуй, даже с ответным интересом оглядывая Артура.
- Где же Ваш штат официантов? Так… приятно, что меня обслуживает владелец заведения, но немного странно. Не успели ещё набрать сотрудников?
Он подумал, что едва ли это проблема, ведь кроме самого Артура посетителей тут было не видать. Необычайно тихое открытие для заведения со столь недешёвым ремонтом. (Усевшись за стол, он уже успел оценить качество работы краснодеревщиков, из-под инструментов которых вышла здешняя мебель. Да и камин был собран из резного камня.) Столько стараний для тихого района…
- Здесь высокие требования к персоналу... К тому же, не каждый знает о нас. Но тот, кому нужно, всегда найдёт, верно? Вы вот нашли, Артур, - диалог продолжался, листать меню при этом было немного неловко, потому Артур так и сидел, положив пальцы на мягкую кожу обложки.
Логика владельца была понятна, Артур уже встречался с заведениями, дорого обставленными, где продавали пустяковые вещи, вроде кофе или чая. Там собирались или друзья хозяина, или редкие приглашенные, совсем иногда забредали случайные туристы, а всё в таких местах было пропитано экзальтированностью, куртуазностью, и все были такие творческие и тонкие натуры! И никакого дохода! Хозяин, как правило, держал такое заведение из прихоти, как мог бы - какую-нибудь ещё ценную забаву вроде яхты, за которой тоже нужен был бы дорогой уход и никакой финансовой выгоды, лишь наслаждение.
Хотя он ни сказал и слова, Мерлин продолжил говорить, словно в ответ на чужую реплику.
- Нет, не думаю, что здесь возможна толпа, место специфическое, не каждый оценит.
Договорив, он отмер, сдвинулся с места и бесшумным шагом ушёл к стойке. Он двигался пластично и на диво не терял элегантности даже при его заметной худобе.
Наконец Артур получил возможность изучить местный ассортимент. Он оценивал всё кафе в целом, словно собирался выставить его лотом на торги. Срабатывал профессиональный навык.
- Уф, мне, правда, пора забыть о трудах, - тихо выдохнул мужчина.
- Выбрали?
Голос, раздавшийся неожиданно близко, заставил Артура дёрнуться.
- О, Боже мой! – он схватился за грудь и спохватился, что всё ещё не снял пальто. – Вы ходите совершенно бесшумно!
- Спасибо, Артур. Я научился не сразу.
К чему такие трогательные подробности? Артур решил, что можно обойтись без расспросов о том, как именно Мерлин достигал совершенства, и самое время сделать заказ:
- Пожалуйста, арабику с пряностями.
- Конечно.
Мерлин отошёл за стойку. А Артур поднялся с места и снял шарф. Не успел он ещё расстегнуть пальто, как хозяин кафе и по совместительству официант оказался рядом. Чашечка кофе на маленьком блюдце перекочевала с подноса на стол.
- Угощайтесь.
- О, какая скорость! Спасибо, - закрадывались нехорошие подозрения, что кофе тут держат в большой кастрюле на медленном огне или в какой-то вариации термоса. Иначе как бы он управился так шустро? – И ещё…
- Ещё кофе? – синие глаза неожиданно потемнели, свет и тени играли странную шутку. Полминуты назад небесные, сейчас они казались самой чернотой, словно впитали в себя весь вечерний сумрак разом.
- О, нет, я хотел узнать, у Вас тут предполагается где-нибудь гардероб?
- Конечно. Ваши вещи, - взгляд задержался на сумке блондина. - Интересные книги? – хозяин кафе задал вопрос так естественно, словно содержимое сумки лежало на столе.
Артуру уже было жарко. Логично при том, как близко он находился к камину, да ещё и оставаясь в таких тяжелых вещах.
- Вы детектив? - Артур попытался отшутиться. - Но я не о сумке говорил, я хочу снять все свои сто свитеров. Стало жарковато.
- Да, конечно. К Вашему приходу как раз стало жарко.
Приняв у него вещи, Мерлин отнёс их к маленькому закутку гардероба у входа. И, похоже, оставил Артура в покое.
Что ж, чем бы тут ни грели кофе, вкус у него был очень и очень! Хотя весь букет специй было не разобрать. Какие-то нотки и вовсе ощущались Артуром в кофе впервые.
Между тем густой аромат и пряный привкус действовали несколько необычно, слегка дурманили голову, как воздух в восточных храмах, где обильно курятся благовония.
Чашка опустела. Некоторое время Артур просидел просто оглядывая уютный полутёмный зал. Мерлин был занят чем-то за стойкой и поднял взгляд далеко не сразу, у Артура была возможность вглядеться в черты странного бизнесмена.
- Ещё кофе?
Блондин с улыбкой кивнул. То ли владелец ощутил его былое смятение, то ли, в самом деле, был занят приготовлениями, но в этот раз Артуру пришлось ждать выполнения заказа.
Он решил, что после второй чашки чудо-напитка расплатится и уйдёт восвояси. В конце концов, свою жажду он удовлетворил, успел согреться, даже немного разомлеть, так что пора домой.

- Пожалуй, Вам лучше вообще переодеться во что-нибудь полегче, - Мерлин снова был рядом, само дружелюбие, как будто говорил со старым другом, оставшимся на ночь.
Жаркая волна, разгулявшаяся в теле Артура, между тем концентрировалась внизу живота, рождая неясную, но вполне ощутимую дрожь в мышцах. Мерлин улыбнулся с мальчишеским задором. – А ну-ка раздевайся, иначе сваришься!
Вот так, сходу на «ты»? Переход обескураживал, даже отвлёк от прислушивания к новым ощущениям. Артур поднялся, отодвинул стул, поразившись, какой он тяжелый, а ведь не казался таким, когда он только садился за стол и подвигал этот загадочный предмет мебели за собой.
- Я бы переоделся во что-то полегче, но, увы, в сумке книги, в самом деле. И не пляжный костюм.
- Ерунда. Могу принести рубашку. Или футболку, как удобнее. Что ты носишь теперь? - Мерлин собрал поднос, направившись к стойке.
Между тем за окном все неожиданно стихло, не то, что ливень прекратился - не было вообще ничего. Ни звука дождевых капель, ни шума ветра, полнейшая вакуумная тишина.
Время тоже замерло. В камине не потрескивали дрова. Часы, что тикали у противоположной стены, замолчали. Артур удивлённо смотрел в тёмные глаза улыбчивого чудака.
- О, нет. Что Вы! Спасибо. Это специфика заведения - предлагать посетителям вечеринку в пижама-стиле? Интерьер ведь несколько не в том духе. Что тут у Вас? Батистовые рубашки?
- А нужны батистовые? - Мерлин посмотрел серьезно и кивнул. - Будут.
Артур повидал немало разных андеграунд-местечек и был уверен, что это просто местная фишка, паниковать он и близко не собирался. Судя по тому тону, что взял хозяин, можно было не допытываться про то, что уместно, а что - нет, и Артур просто стянул толстовку через голову (пока он раздевался, Мерлин смотрел на него немигающим внимательным взглядом) и бросил на соседний стул, аккуратно сложив пополам. Белая тенниска была немного измята от носки, но Артур решил, что сойдёт и так. Всё равно ему с самого начала было не дотянуться до элегантности хозяина заведения!
Что-то в обстановке было не в порядке. Неестественную тишину Артур пока не заметил. Стало жутко интересно, какое шоу ему тут предложат? Домой расхотелось. Похоже, он был не просто на тихом открытии кафе, здесь запускался целый арт-проект!
- Ещё кофе налить? Или чего-нибудь другого? – Мерлин обернулся через плечо, в самом деле, будто на ночевку друга приволок, так и лучился гостеприимством!
- Да, спасибо, только кофе мне хватит, у вас делают коктейли? Я бы выпил чего-нибудь прохладного, мятного и безалкогольного.
- Хотите перебраться к стойке? Тут свежее, - Мерлин поставил на барную стойку высокий запотевший стакан с холодным мятным... чаем? Во всяком случае, напиток пах травами. - Любишь мяту? - Мужчина склонил голову к плечу. Глаза вновь потемнели, синхронно с этим по коже Артура пробежали мурашки. Совпадение было проигнорировано, ведь он как раз отошёл от камина. Что странно, никуда не пропало чувство истомы, нахлынувшей от жары. Артур поёжился.
- Да. Мята - превосходная штука! - Он улыбнулся и взвесил в руке дотоле забытый на краю столика мобильник. - У вас тут не ловит сеть. Я выйду на минутку.
Он понял, что вокруг странно тихо, только когда подошёл к двери. Артур не стал волноваться, что лезет под дождь в футболке. Ведь это ненадолго, просто проверить, не было ли звонков? Он взялся за дверную ручку…
- Боюсь, не получится, - Мерлин покачал головой с легкой улыбкой, будто объясняя ребенку, почему нельзя совать пальцы в розетку. За открывшейся перед Артуром дверью не было ничего. Пустота в лучших традициях Лавкрафта. Она скручивалась круглым коридором, но куда он вел - было неясно.
Артур отпрянул, обалдело моргая. Что-то арт-проект ему разонравился.
- Вау! Что было в том кофе? Я что, под метадоном?!
- Нет, - улыбчивый чудак спокойно протирал стойку, впервые за вечер занявшись делом бармена... или кем там он был? - Просто ты отсюда не выйдешь, - сообщил он буднично.
Проверять пока не хотелось, виды за порогом были слишком неоптимистичные, и Артур прикрыл дверь. Снова звякнули колокольчики. Мужчина оперся спиной о стойку гардеробной у выхода и, учащённо дыша, уставился на бармена.
- В чём подвох? О... это сооон! - протянул он, закрывая лицо ладонями. - Снова дебильные сны.
- Это вряд ли, - Мерлин неожиданно оказался рядом. Как же бесшумно он двигался, стремительно, словно хищник! Пальцы бесцеремонно коснулись покрасневшей щеки. - Ты весь горишь.
- Какого… - Артур не успел возмутиться одной фамильярности, как она была перечёркнута следующим жестом чудака, переставшего улыбаться.
- Горишь… особенно здесь, да? – другая рука улеглась прямиком на ширинку джинсов Артура.
Он понимал, что творится нечто из ряда вон... и потому чувство реальности тут же заткнулось. Это могло быть чем угодно, только не будничным вечером! Потому, наверное, он лишь втянул в себя воздух и вжался в дверь, глядя поражённо на хозяина, казавшегося прежде таким изысканным и приятным, хоть и чуток пристукнутым, а теперь выделывающим такие извращенные вещи... Наверное, только поэтому он не дал ему в морду, ведь всё было слабо реально. Кроме ощущений. Все человеческие чувства вопили о том, что он не спит и не бредит. "Хотя сумасшедшие уверены в том, что они в норме и всё это видят и слышат на самом деле... Я что, нанюхался свинца на реставрации? Отравился, черт! Лежу сейчас где-то в коме и брежу!"
- Никаких прикосновений!
- Довольно жалкий ответ.
Артур разозлился и толкнул мужчину в грудь, полагая, что это довольно справедливая реакция на распускание рук.
- Что? - его не смутил отпор, он вообще, кажется, этого не заметил. – Я знаю, твоё тело жаждет не драки, Артур, - голос звучал завораживающе, дурманил, подобно аромату в воздухе и пряному вкусу напитков. Удар приходился по всем органам чувств сразу. На губах Мерлина появилась знающая улыбка. - Не сопротивляйся. Это бесполезно, пока тело не получит своего, легче не станет. Ты мог бы, конечно, помочь себе сам, но негде. Есть только этот зал, - он ослепительно улыбнулся. - Не бойся. Ты же не должен ведать страха.
Артур упрямо пихался и понимал, что бизнесмен не двигается с места.
- Как вкопанный! – пропыхтел он сквозь зубы.
Мужчина вспомнил стул, что едва двигался под его рукой. Неужели он принял что-то, что сделало его слабее котёнка? Или этот странный тип так адски силён? Хотя... всё это не на самом деле. Чудак был в одном прав - тело Артура жгло, накрывало истомой, он был слишком взрослым, чтобы не знать, что это возбуждение сугубо половой направленности.
- Было что-то в кофе, да? - спросил он, когда его осенило.
"Нет, нет! Не смей! Это вообще всё не настоящее!"
- Хотя какая разница? Я же сплю, - он зажмурился, надеясь повлиять на события сна, вот сейчас он окажется в парке, и вокруг будет милый ясный день.
- Да. В кофе, - Мерлин согласился, он всё ещё был убийственно спокоен и дружелюбен, как будто вел беседу о чём-то невинном и мирном, а не прижимал руками к двери взрослого человека. Бледная ладонь продолжала скользить по лицу, пальцы второй один за другим легко расстегивали тугие болты на джинсах, - Я ведь говорил, что здесь слишком жарко. - Артур мог брыкаться дальше, это ничего не меняло, горячее дыхание коснулось его шеи.
Мурашки пробежали по телу, не те, что от озноба, а от возбуждения, накатившего новой волной. Дыхание стало частым, Артур втягивал воздух через приоткрытые губы, делать это было жарко, как будто они оказались в сауне. Ещё несколько мгновений посмотрев на обезоруживающе невозмутимого хозяина кафе, Артур снова закрыл глаза, забормотав:
- Пожалуйста, пожалуйста, проснись!
Он вздрогнул от звука ещё одного расстегнувшегося болта и раскрыл глаза.
- Скажи мне, что ты мой сон!
- Сон, - послушно повторил Мерлин, его губы скользили в миллиметре от горячей, покрытой испариной кожи, не касаясь, но обжигая дыханием. Ладонь забралась в расстегнутые штаны. По губам скользнула вовсе не добрая улыбка, - Ты уже такой горячий. Исходишь желанием. Не противься. Ты ведь так уверен, что это сон.
Он ненавидел себя! Ведь от того, что совершенно незнакомый мужик коснулся его там, приласкал это место, так о нём заговорил, у Артура просто ноги подогнуться были готовы. Он ненавидел себя за то, что когда бледные пальцы прошлись по головке его члена, и в самом деле очень ждущего внимания, то галерейщик застонал, как будто просил продолжать, а не отпустить его. И от того кровь ещё больше бросилась к лицу, к губам, и туда, вниз.
- Вот чёрт! - прошептал он шокированно.
«Ну, где бы такое ещё могло быть? Только во сне? Только во сне».
- Ты что там застыл у шеи? - Нервный смешок тоже выскользнул на свободу. - Я не смотрю ужастиков! Мне не снятся вампиры! Эй, ты же в моём сне! Я что, мечтаю о таком?!
Говорить со своим сном было нелепо, но он боялся, что растеряет весь пацанский лоск, если снова застонет, лучше болтать.
- Ты? Ты мечтаешь об этом, - мягкие полные губы через ткань накрыли напряженный сосок, Мерлин опускался вниз. - И об этом, - ладони стянули джинсы, оголяя ягодицы, пальцы поласкали яички и набухший тяжелый член. - И об этом, - он выдохнул хрипло, неожиданно резко развернул Артура и швырнул лицом в дверь.
Артур не понимал, почему не пытается сопротивляться? Разве первая и последняя попытка отбиться - всё, что он предпримет? Когда его бросили на дверь, он задержал дыхание, а потом оно резко выбилось из легких.
- Вот дьявол!!! - И, плюнув на всё, понимая, что только что был готов продолжить это безумие (ведь он и правда хотел этого продолжения, и странный тип был ненормально притягателен), Артур бросился в сторону, неважно, что в спущенных штанах!
- Вот глупый. Я же сказал. Ты никуда не сможешь уйти, - голос, бывший только что таким теплым, сразу похолодел, словно корка льда легла на поверхность озера. Порыв чего-то непонятного - ветер, ударная волна? - тугим кнутом хлестанул блондина по ногам, заставляя рухнуть на пол. Мерлин медленно приблизился. Он не торопился, куда Артуру бежать? Мир вокруг был слишком мал, чтобы волноваться о побеге.
- Не ушибся? – Он опустился рядом на корточки, надавил ладонью на поясницу и прижал к полу.
- Что происходит?! – Артур успел здорово треснуться лбом. Теперь упирался руками в пол и встряхивал светловолосой головой, очумело моргая. Мужчина попытался подняться, но на него словно давила какая-то безжалостная машина. - Мерлин! Что на тебя нашло?!
Артур зажмурился, застонав мучительно, тело слишком горело, а внизу был аргумент против любых возмущений.
- Ты пришел сюда сам, не дергайся, Артур. Такой потерянный. Пора домой, Артур. Или будет только хуже, - Мерлин наклонился к нему, одним рывком перевернул его на спину, завел руку вниз и по-хозяйски обхватил его член. - Расслабься, расслабься, Артур, - выдохнул он тихо, усевшись поверх его ног.
Когда держат за член, особенно не повоюешь. Артур зашипел, вышло громче, чем ожидалось. Он посмотрел в лицо сумасшедшего хозяина кафе, превозмогая смущение. Вот же странность, инициатор извращения вовсе не он, но откуда же чувство вины и стыда?
- Не надо этого делать!
- Тише, головогрыз! Какой шумный. Тебе это нужно, Артур. Иначе ты просто сгоришь изнутри. Колдовские зелья ко многому нас принуждают, знаешь ли.
- Что за бред?! Какие зелья?! – сознание уплывало по мере возрастания усердия рук Мерлина.
- Те, что были в кофе. Или ты дашь мне помочь тебе, или сгоришь! Верь мне.
- Это сон, сон… - тело совершенно не слушалось своего хозяина, оно было парализовано какой-то неведомой силой. На норму происходящее не походило, потому оставалось забыться в мыслях, что кошмар скоро кончится. Будильник заведён на восемь утра…
Тонкие пальцы, оглаживавшие его, неожиданно стали скользкими, словно псих успел окунуть их в масло.
- Лучше расслабься, я ведь помогаю тебе! – произнес сосредоточенно маньяк, проводя подушечками пальцев по нежным местам. Ощущение оказалось волнующим, Артур издал странный звук - захлебнулся стоном. Его лицо пылало, а тело выгибалось, он упустил момент, когда ещё мог остановить свой язык.
- Джинсы мешают!
Мерлин не убрал рук, казалось, даже не отрывался от своего занятия, но джинсовая ткань исчезла.
- Шире! Раздвинь ноги шире. Давай!
Артур зашёлся долгим стоном. Мерлин вклинился между его ног.
Чем ещё происходящее могло быть, как не грешным влажным сном? Значит, противиться не стоит, можно снять маску благопристойности и дать себе то, чего на самом деле хочется телу под всем этим лоском. Настоящие насильники не обаятельны и не милы, не бывает за дверью кафе пустоты и слепого мрака, такого не случается в принципе! И потому, осознавая всё это "не", Артур дал себе право быть разнузданным. Решение пришло вместе с подвижностью тела, с которого схлынул паралич. Он ответил на приказной тон послушанием.
- Повинуешься, но не покоряешься, да? Узнаю тебя, Артур.
Мерлин не давал своим рукам покоя, и Артур отзывался на его действия рокотом стонов, низким и чувственным. Он позволил себе больше, чем мог представить в грязных снах. При таком уровне эндорфина в крови, рожденного возбуждением за всеми пределами страсти, ему не было больно, очень остро - да, но падать в обморок не хотелось. Было горячо! Адски горячо!!! А он был слишком заведен, чтобы… чтобы не...
Артур почти взвыл, когда понял, что кончает на полу кафе... его держат, чужая рука шарит по его напряжённому животу, сунувшись под тенниску, а он улетает в оргазме.
- Хватит, я хочу проснуться. Это слишком! – сбивчиво шептал он с пола, только оставленный в покое.
- Это вряд ли возможно, - маньяк снова улыбнулся странно, как будто кадр проскочил. Артур прожигал его взглядом исподлобья и успел это заметить. Глаза расширились.
- Ты грёбаный призрак! – Голова ещё была в огне, он подумал, что наверняка сошёл с ума. - Сколько можно спать?! - крикнул он и нервно хохотнул: - Официант, счёт!
Мерлин снисходительно улыбнулся, свободной рукой собирая сперму с его бёдер, он уже сдвинулся с его ног на пол. А на Артура вновь нашёл мистический паралич. Маньяк ткнулся липкими пальцами в его губы, пачкая их.
- Ты слишком много говоришь. Тшш! - мазнув по губам, он оставил на них привкус семени, словно пометил, и наконец отстранился.
- Тебе надо переодеться.
Артур дёрнулся, его, наконец, отпустили, он тут же вытер губы тыльной стороной руки и дикими глазами уставился на хозяина кафе, ни на йоту не утратившего своей безмятежности.
- Ты хренов призрачный маньяк! - Он встал, озираясь опасливо. - Где мои чёртовы джинсы?!
Мерлин беспечно пожал плечом, улыбнувшись:
- Полагаю, у тебя дома. Не волнуйся так. Идём же, - он взял Артура за руку, потянув за собой. Они ушли за стойку, но Мерлин повёл его дальше, фактически в стену. За нею обнаружилась вторая комната, размером не уступавшая залу кафе, но более походящая на чью-то спальню. Убеждаясь, что видит дикий сон, молодой мужчина оглядел замковые покои, в которых они оказались. Всё было с виду совершенным антиквариатом. Безумный официант распахнул старинный шкаф и приглашающе улыбнулся.
- Ну, вот, сир. Что Вы сегодня наденете?
- Просто дай мне штаны, извращенец!
- Сир? – невозмутимый Мерлин с улыбкой протянул ему вещь из натуральной ткани. – Тебе нравится? – поинтересовался он, пока Артур спешно запихивался в выданные штаны.
- Я просто хочу домой.
- Ты вошёл сюда добровольно, и ты не сможешь вырваться, - голос снова стал отстраненно-холодным. - Впрочем, может быть, так даже интереснее. Мы скоро увидимся. - Мерлин улыбнулся, а Артур успел понять, что не так было с его глазами - на короткий миг они засветились жёлтым, словно стали тигриными, к тому же, разве хоть раз за вечер это чудовище моргнуло?
И тут со всех сторон опустилась темнота, такая плотная, что, казалось, она опутывает собой, как паутина.
Артур проснулся в своей кровати. Это было сном. Было бы. Но всё тело ныло, а на спинке кресла висели те самые штаны, которые он сам вытянул из шкафа. Будильник прозвонил спустя десять минут.

Иногда полезно навестить психолога, особенно, когда это твой друг, который и в срочном порядке сможет найти для тебя окошко в расписании и принять в день звонка. Но Артур очень надеялся, что сюда он не зачастит. Да и вчера с этим же другом договаривались посидеть в пабе, а никак не в рабочем кабинете. Он в общих словах описал то, что ему снилось, а в ужас его приводило следующее: он не помнил, что именно делал в реальности, откуда взял те штаны, и что его память подменила на дикий визит в кафе по ту сторону реальности. Но пока полиция его не разыскивала, можно было не рыпаться. Он лежал на кушетке в кабинете друга; судя по видам вокруг, либо дела у того шли не слишком хорошо, либо он не был сторонником слишком модного декора. Перед носом у Артура качался и мигал маятник. Он не верил, что гипноз так уж запросто возможен и вообще что-то даст выяснить, но лежал и послушно пялился, куда было велено. Реальность вокруг постепенно туманилась, дрожала, словно воздух у горизонта в жаркий полдень, вспышки от движения маятника сливались в сияющие полосы света. Раз - полоса в одну сторону, миг, и новая вспышка. Нет, это уже не маятник, что-то другое, отражающее солнечный свет.

Жарко, очень жарко, слышен неясный шум, постепенно складывающийся в железный звон, какой бывает от ударов мечей в фильмах про всяких Локсли. Звон заставил его приподняться и обернуться. Что за странный звонок мобильника? Но Артур понял, что, похоже, у друга получилось, и мигалка на шнурке в самом деле усыпила его. Как иначе можно было объяснить то, что миг назад он лежал в кабинете на кушетке, а теперь…
Всё вокруг казалось очень реальным. Каждое ощущение, начиная от жарких солнечных лучей, согревавших лицо, и заканчивая неприятным давлением железа на предплечье.
Он стоял на площадке с мечом в руке и наблюдал: с десяток молодых мужчин, так, словно они сошли с плакатов рекламы исторического кино, разбившись на пары, рубились на мечах, сосредоточенно, усердно, не отвлекаясь ни на что. Воздух пах смолой, железом, потом и разнотравьем.
Позади белели крепостные стены - замок с развевающимися на шпилях стягами. Что-то алое и золотое.
- Артур! - его окликает знакомый голос.
Он понял, что эксперимент не удался. Это и не то, что снилось ему вчера, и, в любом случае, не то, что с ним происходило на самом деле. Так что мигалка выудила из его сознания что-то совершенно лишнее. Артур обернулся на голос, но, только увидев того, кто его звал, он побледнел и попятился. Меч в руке был помехой, он тыкался в траву и мешал удирать, Артур отбросил его прочь, как змею. Но и тогда не отвел глаз. Выражение его лица красноречиво заявляло: "Я в ужасе!"
- Стой, где стоишь! - прохрипел он, забывая, как правильно вдыхать.
- Ты что? - Мерлин вскинул брови в предельном удивлении, в руках кувшин, по глиняным бокам стекают капельки воды. Замер послушно, щурясь и смешно морща нос - солнце в глаза било. - Я подумал, ты пить хочешь. Ну, что не так?
- Ни за что! Я больше ничего не буду пить! Снова ты?! Извращенец грёбаный! Тебе мало было?! - Артур судорожно стал стягивать с рук перчатки, тоже бросил их в траву и ущипнул себя за запястье. - Ау! Какой реалистичный гипноз…
- Ты перегрелся, что ли? - брюнет косился на него недоверчиво и с опаской, но отступал, успокаивающе бормоча: - Не будешь - не надо. Я заставляю, что ли?
- Эдвин, мать твою, разбуди меня!!! - заорал Артур, бешено озираясь по сторонам.
Юноша с кувшином тут же подпрыгнул от вопля, по инерции непозволительно повысив голос.
-Ты совсем сбрендил?!!
Рыцари на площадке остановились, отвлеченные криками, они прервали упражнения и недоуменно замерли. Наконец, один из них, рослый шатен, неловко выдвинулся вперёд, вопросительно и настороженно спрашивая:
-Ваше Высочество?
Артур совсем ни черта не понимал. Знал только одно: он не хотел, чтобы его растерзали! Мужчина начал копаться в сознании: он же никак не провоцирует никого, чтобы его кинулись насиловать, избивать, убивать? Нет? Он ничего не пил, и если он просто в клубе, а у него глюки, то он всё равно ещё ничего не принял. Значит, никакой свалки не будет. Артур выставил руки перед собой.
- Стоп! Не подходить!
Он пятился всё дальше от Мерлина, потом развернулся и побежал, просто рванул туда, где не было людей. Кровь стучала в висках. И в чём он себя видит в этом бреду? Железо! Доспехи, как из музея! Страшно тяжело. Довольно скоро он устал бежать и остановился, уперев руки в колени, мужчина надсадно быстро дышал, лёгкие разрывало. От чистоты воздуха кружилась голова.
- Артур! - голос удивленно звал, отдаляясь, в нём звучало недоумение, даже некоторая обида. -Артур!!!
Запахи скошенной травы, луга, дикого меда и просто воздуха провинции били в нос сильнее духов перестаравшейся кокетки. От быстрого бега кровь стучала в висках, и железо на плече давило всё сильнее, нажимало, стискивало! Его начало трясти.
- Артур! Твою мать, открой глаза! - Эдвин уже тысячу раз проклял себя за эту попытку гипноза. Сначала всё шло, как должно было быть: блондин бормотал что-то непонятное, явно переутомился на работе, если его так закрутило на искусстве, что он лепечет что-то про средневековье... А потом его просто не получилось вывести из состояния гипноза, и Эдвин уже всерьез начал волноваться, отчаянно тряханул друга за плечо, когда варианты «Раз, два, три. Ты проснулся!» не сработали. Не очень профессионально, зато помогло!
Эдвин с облегчением увидел, как дрожат, приоткрываясь, светлые ресницы.
- Слов нет. Ты вообще здесь?
- Не тронь меня! - закричал просыпающийся Артур, он уставился на Эдвина дикими глазами; казалось, ещё миг - и он ударит друга.
- Эдвин?.. - часто и поверхностно дыша, грозя себе гипервентиляцией, он озирался. - Кабинет! И ты! Боже! Я в порядке, я тут!
Сев рывком, Артур запустил пальцы в волосы.
- Уфф! Дай воды, пожалуйста. Холодной!
У психолога взгляд из сочувствующего превратился в цепкий. Он демонстративно поднял руки вверх, словно сдаваясь, и отошёл к столу. Стеклянный графин звякнул о стакан.
- Когда ты в последний раз брал отпуск, парень?
- В прошлом году. Наверное. Я... я на работе не горю! Ты что?! Это моё хобби. Я не парюсь. Но... чёрт, Эдвин! - он поднялся с кушетки и задрал на спине свою тенниску.
- Это же не глюк! Я где-то провёл вчерашнюю ночь и не помню, как и откуда, и когда вернулся домой!
- Ты прямо сейчас… - друг не поддался, его голос остался убийственно спокойным. - Слышишь? Сейчас же звонишь и берешь отпуск. У тебя какое-то психическое расстройство на почве твоего обожаемого историзма, Артур. Я не шучу. Ты полчаса нёс ахинею про рыцарей, мечи. И какой, нахрен, Мерлин? Двинулся на Мэлори?.. Короче, так. Вот это, - в руки Артура полетела упаковка таблеток, - будешь пить по три раза в день. Перед сном вот их, - ещё одна коробочка. - У тебя, похоже, просто уход от реальности. Из-за переутомления. Молись, чтобы не усугубилось. Ты, главное, помни, что это просто сны, понял? Чёрт, давай-ка я тебе ещё снотворное выпишу.
Артур снова рухнул на кушетку, теребя в пальцах упаковку с таблетками.
- Ты там напиши, чего как принимать, а то ещё перепутаю. Это ж тебе не барокко и рококо.
Блондин поднялся и пожал другу руку.
- Спасибо, док. Я загляну в галерею сегодня, в свой выходной, попробую выбить отпуск. Но если не получится, я всё равно буду старательно принимать всё, что ты мне назначил. И никаких книг по искусству железного века и средневековья, - он клятвенно прижал к груди руку.
- Да уж, воздержись, - пробормотал психоаналитик. Он быстро набросал рецепт стремительным непонятным почерком - бич всех врачей, неважно, какой специальности. - Вот. Звони, если что. И чёрт... Артур, осторожнее. Подсознание порой такие штуки может выкинуть!

На улице было солнечно, время только-только перевалило за полдень, большинство народу парилось в душных офисах в ожидании обеда, и прохожих было не так уж много, в основном - пенсионеры и молодые мамочки с детьми. Курс на аптеку - Артур направлялся в ближайшую скупать то, что выписал ему Эдвин. С мозгами шутки плохи. Наверное, надо бы ещё обратиться к терапевту, пройти тесты, просветить череп, вдруг какая опухоль и потому галлюцинации? Артур старался дышать спокойней и не думать о странностях прошлого вечера.
Кто-то толкнул его в плечо. Мужчина мрачно покосился на нахала.
- Простите, - на бледном лице вспыхнула знакомая вежливая улыбка. Парень, толкнувший его - тот самый Мерлин из вчерашнего... чего? Бреда, сна? Но немного другой, волосы уложены гелем, одет в простые узкие джинсы и короткую кожанку нараспашку, под которой виднелась чёрная футболка с неформальной символикой, на запястьях кожаные напульсники, в ушах плеер, один наушник он сейчас вынул. Голос звучал равнодушно. - Я случайно вас толкнул.
Артур смотрел на него, как на привидение. Он с трудом сглотнул и прохрипел автоматически:
- Всё окей.
Теперь уже сам он натолкнулся на кого-то, сделав не глядя шаг вперёд.
- Извините! - этого самого «хозяина кафе» было слишком много! И в галлюцинациях вчера, и в видениях на гипнозе, и ...что? Тут тоже бред наяву? Было страшно, что он действительно рехнулся и уже никогда не поймёт, где правда, а где фантомы. Потому он тут же выдернул из кармана мобильный и набрал 911, закрыв глаза, чтобы ничего больше не видеть, пока за ним не приедут врачи.
-Эй, парень, ты в порядке? - на лице брюнета нарисовалось недоумение и лёгкое раздражение. Влип ведь! Натолкнулся на припадочного, не бросать же, совесть не позволяет! И кто её придумал? - Эй, - бледная рука в напульснике легко коснулась предплечья. Гормоны в теле взбесились, Артур открыл дикие глаза: зрачки сжались в точки, радужки в ясный день полыхали голубым цветом.
- Я тебя сейчас ударю, если ты не уберёшь руку, - голос захрипел, в трубке голосом автоответчика просили ещё подождать. Голову от напряжения прошила боль. На светлое пальто закапала кровь из носа.
- Чёрт...
- Ух, мать твою! Ты припадочный? - глаза брюнета расширились в страхе, парень отступил на шаг, выдергивая свой мобильник и путаясь в кнопках. Таким разговоры не помогут, только скорая!
- Алло?! Вашу ж..!
Голос, знакомый и незнакомый одновременно, доносился уже как сквозь вату, в глазах Артура всё поплыло, словно пошёл второй сеанс гипноза. Но это просто было обмороком.
А потом сквозь темноту его настиг запах трав и кофе. И прикосновение прохладной уверенной ладони ко лбу.
- Мфф... - он заворочался, веки с трудом разлепились.
- Пришёл в себя, - Мерлин, такой же, каким был вчера в кафе, улыбнулся. - Как себя чувствуешь? Извини, пришлось тебя переодеть. Твои вещи в крови.
Вокруг царили полутьма и прохлада. Вчерашняя комната-спальня была тут же узнана, только оказалась почти пустой: огромная кровать под балдахином, на которой сейчас лежал Артур, уже знакомый ему шкаф - и всё. Остальное тонуло в чернильной темноте, и от этого казалось, что у комнаты нет стен, что она - просто освещенный островок посреди мрака, ползущего со всех сторон. Тени всегда появляются из земли, так?
- Что происходит? Что?! - Артур прокашлялся, завертел головой, отказываясь воспринимать происходящее. - Кто ты? Боже... я сошёл с ума, сошёл с ума!
Артура затрясло, его нервы были перетянуты, как корабельные канаты, грозящие лопнуть с минуты на минуту в зверский шторм. Он метался на кровати, дрожал и отпихивался, взбивая ногами одеяла и простыни в кучу.
- Нет, - Мерлин покачал головой, усаживаясь на кровать, и небрежно поймал его за ноги. - Не сошёл.
Голос, уверенный и тихий, успокаивал помимо воли, словно вколотое в вену лекарство. И тут же по губам говорившего проскользнула ненормальная улыбка.
-Пока не сошёл, Артур. Но это может измениться.
Мерлин произносил фразы чуть нараспев, легко водя пальцами по оголённой (когда его успели разуть?) ступне Артура, и прикосновения, даже самые лёгкие, действовали, как ток, как вчерашний коктейль вкусов, возбуждали молниеносно, словно у Мерлина каждая клетка кожи была наполнена афродизиаком.
- Пока ты так истово сопротивляешься, это безнадёжно. Эдвин хороший врач, - дружелюбный взгляд из-под ресниц потемнел, странные глаза замерцали от черноты к золоту и наоборот, - но тут он бессилен.
Артур затих, прижимая к губам кулак, и большими глазами глядел на мужчину. Ситуация вырисовывалась во что-то более дикое, чем в любом фентези, читанном им в детстве.
- Стой! Ты хозяин кафе? Я никуда не уходил отсюда? Чему мне не надо сопротивляться? При чём тут Эдвин? Я был у него или не был?! Зачем я тут?!
Он ощутил, что в тело прокрадывается возбуждение, и попытался отдёрнуть ногу. Хотелось хоть что-то понять, выяснить, уразуметь до того, как для него останется только одно желание надо всеми прочими.
Мерлин отвечал только на те вопросы, на которые ему хотелось отвечать, игнорируя остальные. И начал он с конца.
-Зачем? Ты сам пришел сюда, а теперь спрашиваешь меня, зачем? - Мерлин улыбнулся, качая головой. Холодные пальцы скользнули внутрь штанины, выше, к колену, оглаживая горячую кожу.
- Ты здесь, потому что сам этого хочешь. Уходил, а теперь вот вернулся. Надолго уйти всё равно не сумеешь, потому что хочешь вернуться. Ведь хочешь... Хочешь.
Голос пьянил, и по интонации было слышно, что Мерлин говорит уже вовсе не о том, о чем начал. Вторая рука нажала на грудь, заставляя упасть назад, в подушки.
- Но что это... - дышать снова становилось жарко, - что это за место?! Ну, расскажи мне хоть что-нибудь! - Артур прикусил губу, мотнул рукой, кулак увяз в мягкости перинок. - Стой, ну стой же! Давай поговорим! Мерлин! С тобой было так хорошо говорить! Пожалуйста!!! Всего несколько минут!
Он помнил (если это было вчера на самом деле), что сила тонких рук невероятна, и сопротивляться ему не выйдет, а самого Артура накроет такой похотью, что вести диалог он окажется вот-вот неспособен. Прошлым вечером он уже пережил этот букет впечатлений.
- Мерлин! Ну как же кофе и разговор?!!
- Уверен, что способен терпеть? – тот проявил вежливый интерес, не отрываясь от изучения его тела губами. Набор жутких подарков - лёгкий укус за подбородок, горячее дыхание и неожиданный едва слышный стон на выдохе:
- Я так скучаю по тебе, Артур.
Вроде бы тот же самый голос, но почему-то он показался иным, будто это говорил кто-то другой, и по инерции в памяти всплыли яркое слепящее солнце и дурманящий запах мёда и трав. Всюду, вокруг, в воздухе, в волосах, в дыхании и на чужой коже. Медово. Пряно. Странно-знакомо и в то же время чуждо, как было в удивительном гипнотическом полусне.
Видение мелькнуло и пропало, оставив взвесь аромата нездешнего мира, горячие губы втянули его нижнюю губу, ладонь, накрывавшая прежде часто вздымавшуюся грудь, скользнула под рубаху.
- Хотя бы потом поговори со мной... пожалуйста, - голос сошёл на шёпот, Артур застонал от накрывших ощущений. Это было прекрасно, потрясающе! Так тепло, так нежно, в груди щемило от чувства любви к миру, к каждой его частичке, ведь рядом есть... есть...
- Мерлин! По-твоему... по-моему... моей шизе не хватает гей-секса?! - Он пытался отвлечься на самоанализ, вскинул голову, уворачиваясь от поцелуев, часто дыша и бормоча, - Так... так... потому, наверное, помолвка разорвалась. Я что, чувствую вину перед Сьюзан?.. Ну, нет, причём тут геи? Мерлин! - Артур неожиданно схватил мужчину за плечи, - Ты знаешь, что было у Эдвина?! Там поляна и замок! Знаешь?! - глупо было требовать знания от воображаемого приятеля, но что ещё оставалось?
- Знаю, - голос неожиданно сорвался, внимательный взгляд снова стал отстраненным и холодным, завораживающе красивым и совершенно нездешним. Будто распахнутые двери в желанное с резким стуком захлопнулись, и улыбка стала режущей. Не той, что была всего полминуты назад.
- Молчи, Артур. Молчи, пожалуйста, не надо. Будет только хуже, - сильные руки рванули ткань, обнажая его торс, колено вклинилось меж его разведённых ног, заставляя раскинуться, развести их шире.
- Да что может быть хуже?! - Артур очень надеялся, что им удастся поговорить. Он был очарован тем, кого увидел в кафе, пока не началось это, не дающее ему опомниться, вникнуть, что творится. Потому, хоть он и был возбуждён, мужчина начал сопротивляться и отбивался уже всерьез, просто как мог.
- Лежи! – Мерлин прикрикнул, хлестанув его по щеке. Не больно, но ошеломляюще. Глаза потемнели до полнейшей черноты, словно она затопила радужку, грозя вот-вот вырваться и залить всё вокруг. По ярким губам скользнула очень нехорошая усмешка. – Эта вспышка злобы, Артур, была очень зря. - Чёрное нечто, похожее на тот невидимый кнут, что вчера свалил его на пол, но вполне зримое, осязаемое, моментально скрутило тугими тонкими жгутами поперек тела. Невесомые, но прочные путы растянули, фиксируя руки и ноги по сторонам, как на импровизированной дыбе.
- О, Боже мой... - изумлённо прошептал Артур. Он молился об обмороке. - Нет! Нет-нет-нет! - бормотал он оторопело. В глазах закипела влага, он попытался поймать странный чёрный взгляд, но было не ясно, куда именно смотрит темноглазый.
- Мерлин, не надо, пожалуйста! Не надо! Не смей! - кровь снова пошла носом, а от обморока он был страшно далёк, Артур напряг руки, но это не помогало бороться с путами.
- Не поступай со мной так!
- Ты снова сопротивляешься, Артур, - укоризненный голос, казалось, доносится со всех сторон, Мерлин даже не раскрывал рта, просто звуки сочились из воздуха, из темноты, затягивающей всё больше, накрывающей со всех сторон.
Полные мягкие губы хозяйничали между спутанных чёрными жгутами ног. Приходилось соображать в таких условиях. Артур, уже не надеясь на спасение, гаркнул строго, чтобы привлечь его внимание:
- Мерлин!
Окрик неожиданно подействовал. Умелый язык замер, касаясь солёной кожи, полные мрака глаза заинтересованно поднялись вверх. Маньяк смотрел с вежливым ожиданием, даже голову чуть набок наклонил - сама внимательность.
- Ты говорил, что я сопротивляюсь. Нет, я хочу иначе.
Попытка обуздать зверя посреди жаркого хаоса могла принести результаты. Но Артур не лукавил. Он признался себе, что всё равно нуждается в сексе, его кровь перенасытилась гормонами, но быть безвольным мужчина не хотел. Мерлин расплылся в довольной улыбке.
- Приносит результаты, верно? Хорошо.
Он преследовал свои цели в этом безумии, но какие именно, было неясно.
Сковывающая чернота растворилась, словно втягиваясь обратно в углы, в стены, взгляд просветлел.
- Хорошо, - повторил Мерлин, приподнимаясь. - Как? Я хочу слышать. Ты сам скажешь, что ты без меня не можешь.
Артур получил свободу и опасливо подобрался, сев на колени, приблизился к нему осторожно, полуголый, в одной рубахе, и замер лицом к лицу.
- Дай мне решить. Я ненавижу, когда решают за меня, - пробормотал он, глядя с прищуром.
- Хорошо, - Мерлин тоже перешёл на шёпот, спокойно, даже слегка отстраненно. Он замер под дыханием придвинувшегося Артура, прикрыв глаза, длинные ресницы казались угольно-черными на контрасте с бледными щеками. Дурманящая медовая взвесь застыла в воздухе. Вот она, здесь, сейчас, возвращается с каждым вздохом, заставляя умирать от сладости в лёгких. Неожиданно для обоих.
Артур впал в состояние сродни медитативному, как бывало в юности на тренировках, когда он ещё увлекался боевой ерундой. Разум уже не преобладал, остались инстинкты и восприятие другими слоями сознания. Пальцы обнаружили, что чёрные волосы вовсе не мягкие, а вот губы - очень даже. Артур склонил голову набок, запустив руку в чужие волосы на затылке, и медленно, чутко поцеловал яркий рот, наслаждаясь ощущением от упругости и прохладности его губ. У него была своя теория насчёт губ, которыми удобно целоваться, и его партнёр под неё явно подходил. Блондин вдруг шумно втянул воздух через нос и прижал вторую руку к его животу, поглаживая тело через ткань одежды.
- Вот так, уже лучше, - пробормотал блондин, облизывая губы агрессора мягкими кошачьими движениями языка, словно чешир - горку сливок. Артур налёг на Мерлина, пытаясь уронить его на спину.
- Погоди минутку, - казалось, что до этого Мерлин бездумно наслаждался поцелуями, приоткрывая губы навстречу ласкам, но внезапно он рассмеялся, чуть откидавая назад голову, сверкнул глазами в весёлом изумлении.
- Так чего же ты хочешь, Артур? Ты так и не сказал мне.
Он прилег, опираясь на локти, не позволяя полностью налечь на себя.
- А обязательно говорить? - блондин выплывал из зачарованности и смотрел на него всё более осмысленно, - Нельзя просто сделать?
- Я хочу слышать это от тебя, - пояснил чудак, приоткрывая глаза, которые снова затопило золотое сияние. Словно медовость из воздуха впиталась в его глаза. - Итак. Чего. Ты. Хочешь?
- Хочу заняться с тобой сексом. Более конкретно высказаться? - он говорил, глядя мистическому чуду в лицо, но сознание не отвечало за вольность рук. Артур неосознанно поглаживал пальцами его бока.
- Этим мы уже занимались вчера, - заметил Мерлин, странно щурясь.
- Вчера было изнасилование. Нет. Не то. А если я скажу, что снова хочу кофе, мы отменим постель?
Реальности вокруг уже почти не осталось, только пахнущая медом темнота и эта кровать под бордовым балдахином, и снова прошёлся резкой вспышкой по памяти жаркий шепот, и смех, и сбивчивые признания, блеск глаз и шёлк кожи под ладонями, и стоны, стоны... Подсознание способно вытворять странные штуки. Артура накрыло, и он сбился. Схватился за голову, застонал. Ахнул. Улыбнулся. Зашипел от боли и сжался в комок, подтягивая колени, эмбрион...
Его отпустило так же внезапно. Он открыл глаза и заявил:
- Вчера ты меня не накормил, кстати.
- Больно? - прохладная ладонь накрыла макушку. В интонациях скользнула улыбка, взгляд стал задумчивым. Бледное лицо неожиданно оказалось совсем рядом. Мерлин снова отвечал только на то, что считал интересным.
- А по-моему, вчера тебе понравилось, - мягкие губы коснулись виска почти невесомо. – Ты же ещё вернешься сюда. Сам. По своей воле. Когда станет слишком невыносимо просыпаться.
Темнота и мёд. Не осталось ничего вокруг, только мрак и странный луговой запах, а потом исчезли и они. Зато в сознание добавился равномерный механический писк.
Снова будильник?

К содержанию

Глава 2

артур раскрыл глаза. Огляделся: вновь в своей спальне, утро и тишина. Подорвавшись с постели, он ринулся в душ.
Потом быстро оделся и поехал в галерею, выпрашивать отпуск. И, в конце концов, зайти бы в аптеку! Эдвин был прав, надо отдохнуть.
После разговора с боссом и с подписанным приказом на отпуск, мужчина снова вышел в солнечный день. Голова закружилась, когда он оказался в аптеке среди резких ароматов, всегда присущих этим заведениям. В памяти некстати всплыли запахи луга и чистого воздуха провинции. Но откуда бы? Ах, да, миражи.
С купленными таблетками, покоящимися на дне сумки, Артур ощущал себя увереннее и решал, куда идти. Надо было поесть. Нервотрёпка в эти дни была сверхчеловеческой. А ел он последний раз в утро перед рабочим днём, вечером которого оказался в кафе. Двое суток назад? Кажется, так.
- Хей! - его окликнули. Не то сон во плоти, не то реальный парень. Во всяком случае, тот самый, кто вчера задел его на улице. С чёлкой в геле и вызывающих кожаных напульсниках. Весь его образ так и вопил «Я бунтую против мамы с папой, ведь я могу себе это позволить». Очень серьёзный юноша.
Брюнет небрежно взмахнул рукой, подошел, разглядывая Артура, как чудо света.
- Тебе уже полегчало? Блин, ну ты и горазд пугать. Знаешь, я бы на твоем месте к врачу сходил. Артур.
Челюсти блондина закаменели. Фруктовый леденец, купленный в аптеке, замер за щекой.
- Погоди. Ты вчера в меня врезался, так? - пора было разбираться в аду, где он недавно поселился, и шустро изучать путеводитель по хаосу. И если у Артура галлюцинации, то, похоже, этот парень с чёлочкой – их идейный вдохновитель. Своровало же сознание его внешность для своих извращённых бредней!
- Слушай... – Артур прищурился, солнце било в глаза, отчего со стороны они наверняка казались яркими, как у хаски, - зайдешь со мной в "Старбакс"? Угощу тебя. А мне бы поесть за позавчера и кое-что у тебя разузнать. На улице шумно, - он выжидательно уставился на парня, продолжив грызть леденец и дробить его на осколочки, которыми обычно так успешно режут язык.
Брюнет недоуменно посмотрел на Артура. Ей-богу, ненормальный какой-то. Но, в конце концов, это он вчера позаботился о том, чтобы позвонить другу припадочного блондина. И ещё поучаствовал в том, чтобы обморочному вкатили в вену какое-то там лекарство. А позже помог отбуксовать его до дома... Странно, что парень живёт один. С такими-то проблемами.
- Окей, - протянул брюнет неуверенно. – Мне вообще-то в универ надо. Но ладно, хрен с ним. Всё равно опоздал.

В кафе было прохладно и пока не очень людно. Сделав заказ и завалившись с ним за столик прямо под кондиционер, Артур сначала проглотил пригоршню таблеток, а потом, надеясь, что не напутал с дозировками, принялся за еду.
- Приятного аппетита, студент.
- Угу.
- Слушай, расскажи мне, что вчера было после того, как мы столкнулись?
Для неформала с претензиями говорить и жевать одновременно не было проблемой. Парень поднял взгляд на случайного знакомого, коим Артур для него и являлся.
- Да ничего не было. Ты звал кого-то. А потом в обморок упал. Я позвонил по последнему номеру в твоём мобильном. Не 911, а на номер с именем Эдвин. Приехал твой друг, попросил помочь доставить тебя до дома и вкатил что-то тебе в вену, сказал, что ты переутомлен.
Брюнет пожал плечами, ещё откусывая от сендвича. Студенческая жизнь с вечной спешкой и нехваткой времени и денег, как она есть? Видимо, бунт против родителей хотя бы наполовину всамделишный.
- Я тут живу, рядом, мне было не в напряг. Уложили тебя на кровать, он остался. Я ушёл. Теперь знаю твой адрес и обязательно сообщу всем знакомым мошенникам. А сегодня ты зачем вылез на свет Божий? Тебе по улицам вообще ходить можно? – Он беспокойно покосился, не начнёт ли Артур чудить сию секунду? Но всё было спокойно, и потому брюнет расслабился.
Дальше студент трещал без умолку, а когда переводил дух, кипучая энергия из него буквально выплескивалась - с каждым жестом. К тому же, он очень любил погримасничать, а юмор у него был чернее некуда.
- Мы же вчера впервые увиделись? - Артур прервал поток его слов обо всём и ни о чём, попутно вытаскивая мобильник. Тот оказался выключенным, что странно. И после минутной заминки начался вызов номера Эдвина.
- Ну, да, - брюнет кивнул и нахмурился, вспоминая - может, не впервые? Вообще, лицо Артура ему было смутно знакомо, но они же живут в одном районе, мало ли, где сталкивались.
- Ты уже заметил, что я странный. Не удивляйся вопросу. Ешь, остывает, - он вытянул пару длинных фри-палочек из салата и макнул в кетчуп, приложив телефон к уху.
- Нет, я тебя точно нигде не встречал. Ну, может, мимолетно, на улице.
Гудок, ещё один. После пятого трубка ожила. Брюнет демонстративно зевнул. Артур поднял палец в знак того, что он сейчас поговорит и продолжит беседу со студентом.
- Да? - голос у Эдвина был взволнованным и рассерженным сразу. - Ты где, мать твою, бродишь? Я уже полчаса тебе домой трезвоню!
- Я вышел из дому. Был в галерее. Взял отпуск. И зашёл в аптеку. Сижу в «Старбаксе» и ем. С тем студентом, что вчера тебе звонил. Эдвин, ты сидел со мной вчера? Весь вечер? Понимаешь... хм... у меня такое ощущение, что вчера я снова был в том кафе. Ну, ты соображаешь. Так я был вечером с тобой, или ты ушёл? - он ждал ответа, отправив фри в рот.
Студент вытаращился на него, даже есть перестал. Невольно услышанный кусок разговора заставлял задуматься о том, что Артур явно болен.
- Я сегодня даже на работу от тебя поехал, - говорил в трубке голос Эдвина. - Ты был под снотворным и спал как убитый. Снилось снова? Что за навязчивые мысли? Артур, честное слово, не знай я тебя столько лет, решил бы, что ты надо мной издеваешься и врёшь. Парня поблагодари, кстати. Он, по-моему, тебя слегка боится. Хотя ваше вчерашнее знакомство явно не задалось.
- Спасибо тебе, дружище. Может, удвоить дозу? И... - Артур упёр пальцы в лоб, пробормотав быстро, - пройти сканирование мозга? Всё казалось очень реальным. В общем... вечером приедешь ко мне?
- Извини, у меня сегодня ночное дежурство, - Эдвин был расстроен. - Но одному тебе лучше не сидеть. Дозы не удваивай, завались в кровать дома, не знаю, порно посмотри, можешь даже выпить. Пива. Чуть-чуть. Только не шляйся нигде, слышишь? Мало ли! Всё, приятель, позвоню тебе ещё, вызывают.
Не дожидаясь ответа, психолог отключил телефон.
Когда разговор был окончен, Артур глянул на студента с непринуждённой улыбкой.
- Парень, спасибо за вчерашнее, за то, что позвонил Эдвину, сориентировался... ты меня спас от кучи проблем. Просто выходные не задались. Я не всегда был таким, - он сделал большие глаза, - диким!
- Да без проблем, - ушастый брюнет пожал плечами, мол, ерунда. Знакомые ярко-синие глазищи смотрели почти в упор, казалось, еще мгновение, и зазолотятся. Но нет, глаза как глаза, простой человеческий взгляд.
Артур задумчиво хмыкнул, глянув автоматически за плечо собеседника, когда в зал вошли новые посетители. Два парня. За руку. У одного был радужный браслет. Точно геи.
Может, пора в гей-бар? Может, это сознание орёт, что он гей и пора воплощать сны в реальности?
Полгода назад его помолвка с потенциальной будущей женой была разорвана. С тех пор у него не было никого. Может, отсутствие секса в таком молодом возрасте целых полгода - это причина его спермотоксикоза и страшных снов?
- Я, кстати, Джетро, - снова напомнил о себе брюнет.
- Джетро, - кивнул Артур, - славное имя. Очень... традиционное.
- Фиг знает, наверное, традиционное. Обычное, в общем-то. У тебя тоже ничего, - он кивнул в знак благодарности.
- Ты европеец? Странный акцент. Ну, хотя кто в Питсбурге и без акцента.
Парочка геев уселась недалеко от них. Артур зажевал ещё картошки и взглядом указал брюнету вбок, спросив негромко:
- Тебя не стремает?
Пухлые губы поймали в плен соломинку, Джетро сделал несколько глотков и приподнял вопросительно брови, поворачивая голову. Он окинул взглядом двух парней, пальцы одного, лежащие на запястье другого, браслет...
- Неа, - брюнет помотал головой, уставился на мгновение в никуда и снова перевел взгляд на собеседника. - У меня на курсе через одного ребята такие. Факультет искусств, тонкие натуры, все дела.
- Искусств! Хм, - галерейщик оценивающе оглядел паренька, неужто будущий коллега? – А на кого учишься?
- Пфф. Ты странный, знаешь? – Джетро сообщил Артуру безо всякого перехода с одной темы на другую, так, между делом.
Скачок диалога заставил хохотнуть, мужчина откинулся на мягкое сидение типового диванчика кафетерия и прихлебнул апельсинового лимонада из стакана, где постукивали друг о друга кубики льда.
- Да я сам от себя в шоке! Был нормальный до последней субботы.
- Я учусь на дизайнера, - вдруг последовал запоздалый ответ от Джетро, он с сосредоточенным видом открыл крышку и принялся вылавливать трубочкой лёд из напитка. Это занятие, похоже, занимало его куда больше, чем беседа.
- Хм... будешь хорошим дизайнером, сделаю тебе выставку, - теперь Артур хрустел не леденцом из аптеки, а пойманным в рот кубиком льда.
Не поднимая глаз от стакана, Джетро рассеянно пробормотал:
- Ты такой мутный тип… Попал в аварию? Подался в религиозную секту?
И как было объяснять, раз тему уже подняли?
- Я просто шёл с работы и... попал в какую-то беду. Очнулся не в лучшем виде, не помню, как домой добрался. Видимо, знаешь, этот синдром тех, на кого напали, память защищает психику, чудит, - хотя, учитывая, чем память замещала воспоминания, что же ещё худшего могло произойти? - Вот такие ужастики. Извини, что сбил твой поход в универ.
- Да фигня! Работы я уже сдал, - отмахнулся он беспечно, студенчество, юность, ветер в голове. - А ты это... на игле не сидишь часом? Нет, не обижайся, на торчка ты не похож, но когда не помнишь, как провел вечер... Настораживает, наверное. Для маразма, вроде, рано.
- Нет, Джетро. Не сижу. Не бойся. Я добропорядочный гражданин. Дом-работа. Невеста.
И не стоило уточнять, что её в его жизни уже не было. Но Артур надеялся, что это добавляло в его портрет успокаивающих оттенков.
- Ладно, приятно было посидеть, - он подмигнул и поднялся, выбираясь из-за столика. Ещё во время еды Артур наметил на ближайший час срочную поездку в клинику. Ведь он правда был добропорядочен, с медицинской страховкой всё было хорошо, лечащий врач был один и тот же уже несколько лет после переезда.
- Вот мой номер, - на стол легла визитка. - Будешь вдруг нуждаться в выставке работ, звони. Этим я тебя могу отблагодарить.
- Ага. Удачи, - не глядя, брюнет запихнул номер в задний карман, проводил необычного знакомого скептическим взглядом и хмыкнул. Конечно, именно ему всегда и везло на всяких чудиков! Только в глубине души осталось неясное царапающее чувство, что всё-таки где-то он видел Артура раньше. Хотя, может, пересекались на выставках, раз блондин занимается этим бизнесом?

Позже галерейщик сидел на менее комфортабельной кушетке, чем была в кабинете у Эдвина. Всё же это обычная больничная смотровая, хотя клиника и была хорошей.
Он остался в больничных шмотках. Доктор осмотрел его и, увы, опроверг надежду на то, что эти следы - какое-то внутреннее нарушение и кровотечения изнутри, ведущие к таким синякам. Скорее всего, по его словам, это были просто последствия бурной ночки. Артур покивал, покусал губу.
- В общем-то, это не всё... у меня такое ощущение, что... меня изнасиловали, док. И, наверное, грамотно будет провериться, м? Было ли это вообще и... до этого я не имел контактов с мужчинами, так что... это же обычно видно, так? То есть... ещё ведь может быть венерическое или даже спид... - он говорил, глядя в угол кабинета. Пора было поступать по-взрослому.
Процедура, конечно, та ещё, но когда речь идёт о твоем здоровье, и не на такое решишься.
Немолодой врач кивнул на стул напротив него, заполняя медкарту.
- Факт анального секса несомненен. Мой вам совет сдать анализы. И впредь... кхм... предохраняться, юноша.
- Доктор, это не вся проблема. Дело в том, что я не понимаю, как это случилось. Я же говорю, это был не мой выбор. В прошлую субботу я шёл с работы домой, а потом очнулся у себя в квартире со всеми этими травмами. Вчера на улице упал в обморок, меня отвёз домой друг... что это может быть? - про галлюцинации он умолчал. А впереди были анализы - но хоть тут повезло, никаких заболеваний, передающихся половым путём, Артур не подхватил. Но ему это ещё предстояло узнать.
- Молодой человек, я не невропатолог, - врач устало откинулся в кресле, глядя на пациента поверх очков. Сколько он уже таких признаний слышал - "не помню, не знаю, да как вообще…" - Возможно, вы просто перебрали. Молитесь - амнезия гораздо хуже.
- Я был абсолютно трезв. Так что, невропатологи в клинике перевелись?
- Третий этаж, 320 кабинет. Вот, возьмите, - скептически настроенный врач протянул молодому мужчине заполненную медкарту.
Артур формальности ради поблагодарил врача, забрал карту и ушёл. Благо, у невропатолога раздеваться уже не требовалось. Правда же?
Стук в дверь... на табличке было написано, что фамилия врача - Адамс. Артур едва удержался от смеха. Представил себе члена мрачной семейки из детского фильма.
- Доктор Адамс?
- Тебе не надоело? - стоило двери позади закрыться, реальность преобразилась.
Для кабинета тут было всё-таки слишком темно. Мерлин улыбнулся из кресла эскулапа, как само обаяние. При его странной мимике он сошёл бы за модного психотерапевта каких-нибудь пристукнутых голливудских див. Не считая того, что сидел он, по-видимому, обнажённым - по-видимому, потому что над столом был виден лишь голый торс, а кто знает, как там обстояли дела ниже.
Улыбка маньяка стала шире.
- Врачи тебе не помогут, Артур.
- Ты теперь не только в кафе? - галерейщик вздохнул (почти смиренно) и прислонился спиной к двери. – Боже! Где я очнусь в следующий раз? - Он не собирался сходить с места. Словно бы не доверял полу, на котором стоял. Но, учитывая его прошлые встречи с Мерлином, опасения были оправданными. - Зачем я тут? Мне не стала невыносима реальность! Так почему я снова вижу тебя?!
- Полагаю, потому что считаете, что у Вас проблемы, - вежливый голос выдернул Артура из сумрака. Кабинет как кабинет, ярко освещён, вечернее солнце бьёт в окно. Седой мужчина, сидящий за столом, удивленно приподнял бровь.
- Проходите. Садитесь. Вижу, у Вас правда проблемы.
Артур чуял подвох и замотал головой:
- Не могу. Мне только что чудилось, что я не тут. Можно я буду говорить от двери? - он понял, что сейчас с виду полный псих. - Мне кажется, я схожу с ума. Пожалуй.... я... попозже зайду! - выпалил он и вышел прочь. Вылетел!
Он нёсся вниз по ступеням через одну. Поймал такси и назвал свой адрес. Таксист с беспокойством косился на нервного парня с бешеными глазами, вертевшего головой во все стороны, но смолчал. Что примечательно для представителей этой профессии.
Артур намеревался добраться домой, переодеться (от вещей навязчиво пахло больницей) и поступить наперекор советам Эдвина. Ведь что с ним творится? Психика постоянно подсовывает видения голых мужиков, образ хозяина кафе стащен с внешности мальчика, которого он мог не раз видеть на улице. А значит, он поедет этим вечером в гей-клуб и посмотрит, нравится ли ему на самом деле кто-то плоскогрудый и волосатый или вид целующихся мужиков вызовет тошноту.
Артур потормошил кое-каких знакомых, чтобы получить пропуск в закрытый гей-клуб. Как оказалось, это было довольно популярное в Питсбурге заведение. Чего с ним только не бывало! Этот подвальчик "для своих" даже одно возрождение пережил, а в хозяевах водился человек, с которым Артур работал, не напрямую, но с его PR-агентством - да.
Прежде его не тянуло на золотые "бомбы" под потолком клуба с забитым танц-полом и кучей пляшущих полуголых мужиков. И потому галерейщик испытывал справедливые опасения насчёт того, что из затеи что-то выгорит. Но он был в отчаянии. Ему не хотелось увязнуть в терапии на годик-другой. Казалось, что стоит лишь найти ключик к своим подсознательным проблемам, как всё тут же наладится. Так почему бы не проверить? А травиться таблетками всегда успеется, верно?
Ожидая звонка в скайпе, измотанный волнениями дня, Артур отключился прямо в кресле у монитора.

Её нижнее платье в ту ночь было белее снега. От неё пахло так изумительно особенно… а как восторженно она улыбалась! Как смотрела только на него одного! И всё это было обманом. Чистоты в ней ни капли. Ни капли добра к тому, кого называла мужем.
Чувство загнанности, пульсации от зияющей в груди жестокой раны – всё, что осталось, когда горло перехватило не вырвавшимся криком. Она ему изменяет… она давно принадлежит не только ему! Ещё до свадьбы… ещё до их лживой, ничего не значившей…
- Я убью его! Убью его!
Отчего так тяжелы руки? Отчего грудь изжигает болью, а тело отказывается подняться?
Колдун смотрит на него через сумрачную спальню золотыми глазами, такой властный, такой печальный, пьющий с ним на двоих горькую чашу предательства.
- Не надо, Артур. Отпусти их. Ты больше повредишь себе и Камелоту, чем предавшим тебя людям.
Как же так?! Он не понимает?! Он не пускает! Держит своей магией. И кого?! Как он посмел?!
- Мерлин… - внезапно что-то надламывается внутри, дыхания не хватает, глаза жжёт, кулаки стиснуты добела. – Мерлин, - светлая голова поникла, на бёдра с неё упала корона, скатилась по плащу на пол и исчезла под кроватью.
Маг прошёл через комнату так неслышно. Холодными руками обнял голову, уткнув лбом в ткань своих одежд, дал ощутить свою близость.
- Не нужно… Они прокляли себя сами. Ещё проклянут.
Он во всём прав. Но почему же в груди всё жарче? Так горячо, так больно, так…
Снова перед глазами её платье, её плечи, локоны, вот она поворачивается, улыбается гордо, горько, и ты слышишь… слышишь…
- Я всегда любила только Ланселота.
Всё потонуло в белизне этой боли. А снаружи трубили казнь…

Артур проснулся в кресле, едва не сбросил рывком со столика тонкий монитор ПК. Скайп разрывался сигналами вызова. Протерев ладонями лицо, мужчина среагировал и ответил. В конце концов, это ему нужен был пропуск в клуб.

Планы на завтрашний вечер были составлены. Значит, отпуск начнётся с визита на вечеринку педиков? Судьба-насмешница. Артур помнил, как в школе избил парня за то, что тот после пьянки в чужом доме поцеловал его в темноте коридора. А грядущий день он, пожалуй, потратит на уборку.
Может, ему просто слишком одиноко и надо завести кота, рыбок, попугая и какую-нибудь непритязательную псину? Сразу схлынут навязчивые идеи. А потом он будет приходить после рабочего нон-стопа и выяснять, кто из звеньев домашней версии пищевой цепочки остался не съеден… Нет, всё-таки в гей-клуб! По крайней мере, там он не останется потенциально в ответе за какое-нибудь живое существо.

Веселье к его приходу оказалось в самом разгаре. Как раз та стадия любой вечеринки, когда гости уже достаточно пьяны, творящееся на танц-поле буйство грозится перейти в неконтролируемую оргию, а в уютных коридорчиках и "комнатах отдыха" уединяются целыми компаниями.
В общем, самое время.
На статного блондина посматривали с интересом, он кожей ощущал цепкие оценивающие взгляды. С разных сторон то и дело слышались приглашения - выпить, потанцевать, потрахаться, всё вместе или поочередно.
Артур шёл через толпу и смотрел по сторонам, как он думал, просто заинтересованно, как на экскурсии. На деле у него был взволнованный взгляд новичка, которому всё в диковинку.
Он остановился у бара и сделал заказ. Эдвин говорил, что ему можно выпить пива? Вот и славно.
- Чёрную Корону... - на стойку легла купюра. А пиво тут подавали просто в открытых бутылках. Артур усмехнулся, ещё бы! Чтобы интересней было наблюдать, как чужие губы горлышко обнимают? Это же гей-клуб! Тут все кругом извращенцы разной степени тяжести.
Он пил заказанное пиво и поглядывал по сторонам. Что у бара остаются стоять именно те, кто ждёт, когда их склеят мимо проходящие, ему было невдомёк. Пока творящееся вокруг было для него просто громким забавным шоу. К нему начали подходить с "забавными" предложениями. Задерживались, глядя заинтересованно и предвкушая - ещё бы, отхватить такого новичка было бы просто потрясающе! Улыбчивые, далеко не всегда трезвые парни, раздетые до минимума или в такой комбинации якобы-одежды, что лучше бы разделись совсем, вот, кто составлял здешний контингент. Галерейщик думал, что будет в шоке, но на деле он даже чуть-чуть заскучал. Шумно, смешно, но не более того.
- Артур? - в знакомом голосе изумления было хоть ложкой черпай.
- Джетро?!
Мокрый от пота, запыхавшийся, в сетчатой чёрной майке и простых чёрных джинсах, с неизменными напульсниками на запястьях, треугольная чёлка прилипла ко лбу. Мечта!
- Фига себе, я думал, тебя... стремает, - фыркнул юнец, вспомнив забавное слово, оброненное блондином утром при виде пары геев. - Вот тебе и закоренелый натурал.
- Джетро! Ты что тут делаешь? - Артур мысленно дал себе золотую звезду за то, что не сказал "Мерлин?!" - А я вот... пришёл выяснять, стремает это меня или наоборот.
Он чиркнул взглядом по парню. Да. Явно не случайно забрел. Натуралы такие сетки не носят.
- Так что ты тут забыл, студент?
- Приятель пригласил. У него тут вроде как пара в козырях ходит, так что, - развел он руками, - меня провели по блату. Меня-то не стремает, помнишь? А вообще тут забавно. Мои взбесятся, если узнают, - хохотнул бунтарь, а поймав на себе взгляд, показал язык - пирсингованный, с маленьким шариком-сережкой. Ещё два колечка поблескивали в ушах. Да уж, мало общего с элегантно-небрежным хозяином загадочного кафе. - Так ты чего сюда, выяснять пришёл, проблемы у тебя или само рассосётся?
Он был смешливее, чем утром, не такой напряженный и настороженный - алкоголь сказывался вкупе с общей атмосферой.
- Я пришёл выяснить, - Артур недооценил эффекта крепкого клубного пива во взаимодействии с теми лекарствами, что принимал... в памяти вспылыло, как он автоматически захрустел таблетками в такси... Артур отвернулся и выдохнул: - Ма-а-а-ать... - Потом зажмурился, чертыхнулся, вздохнул и снова улыбнулся, уставившись на Джетро. - Так. Проехали. Что ты спросил?
- Ты вообще в норме? И какого дьявола ты бухаешь, если сидишь на лекарствах? Дай. Сюда дай, говорю! - перекрикивая музыку, Джетро преспокойно протянул руку, решительно отняв у Артура бутылку. Он сделал пару глотков, запрокинув голову так, что было видно, как шевелится кадык, а по бледной шее стекает капелька пота.
- Врач разрешил мне пиво... - наблюдая за тем, как он пьёт, выдохнул блондин. - Ладно. Хочешь, угощу тебя? И, да, мне можно пить пиво!- хотя, наверное, не с тем количеством принятого лекарства? Он больше артачился, чем всерьёз собирался напиться.
- Так ты гей, Артур? Или просто тут тусуешься? Я хочу. В смысле, чтобы ты меня угостил. Тут строго с продажей выпивки, вдруг у меня спросят документы! - протянул задумчиво Джетро и пожал плечами (похоже, это был его излюбленный жест). Получилось немного неловко, с его-то странной полуулыбкой, и угловатостью, и бледной кожей, а под чёрной сеткой - особенно бледной.
Это всё было привычным и до боли знакомым, до щемящего чувства под ребрами. Это всё было прежде, его вопросы и в ответ - виноватая полуулыбка и пожатие плечами, как оправдание. Перед глазами снова мелькнул кусок медового гипнотического сна - Мерлин (или Джетро?), недоуменно сжимающий кувшин с водой, Мерлин, неловко держащий меч, перестилающий постель, несущий поднос с едой... прижимающий к себе его голову, с которой упала корона.
- Сам ты… гей. Вот твоё пиво, студент.
Музыка и дикая смесь запахов алкоголя, пота и парфюма вытеснили странное наваждение.
Занятно, что одолевало оно Артура, а проморгался, как-то странно глядя на собеседника, именно Джетро.
- Ты пробовал с парнями, Артур?
- Нет.
- А на самом деле?
- Нет!
- А попробуешь?
- Не… не знаю. Может быть.
- А мне нафиг не сдалось, - Джетро усмехнулся и пригубил прохладной «Чёрной Короны».
Медовые видения беспокоили почти так же, как смена реальности. Артуру было неуютно.
- Оттягивайся! Мне и правда уже не стоит пить. Извини.
Он быстро пошёл прочь... лестница? Пусть так. Вниз по лестнице - на танц-пол.
Милый мальчик этот Джетро, такой дерзкий, смешной во всех его цацках, ещё и на факультете искусств, у Артура был фунт поводов увидеть его раньше. И наверняка ведь видел. Только его больная голова разрисовала всё в такие дикие сюжеты! Надо бы держаться от него подальше. Точно надо. В поисках более тихого и более темного места в клубе, Артур успешно забрел в лабиринт бэк-рум, он шёл какое-то время, не оглядываясь, словно от себя же убегал. Потом остановился, как вкопанный и огляделся, только сообразив, что за движение вокруг него происходит: мужчины плюс секс без обязательств. Никаких девушек. Только мокрые от пота мужские тела в сумраке лабиринта. Артур нервно вздохнул, поворачиваясь на месте. Куда теперь?
- Всё ещё бежишь? - горячий шёпот коснулся уха, крепкие руки обняли поверх его рук. - Неужели не надоело?
Знакомые золотые глаза светились лукавством.
Мерлин внезапно развернул его, толкнул в темноту, по всем законам физики Артур должен был врезаться в стену, но этого не произошло, он полетел в темноту, будто коридор бэк-рум на самом деле был гораздо шире, чем казался изначально. Увлеченные собой и друг другом, обнаженные мужчины едва ли обратили внимание на то, как две фигуры поглотил сумрак.
Он всё-таки врезался в стену, но там, где вокруг не было ни души, а от тишины, такой непривычной после шума в клубе, звенело в ушах.
- Развлечения ищешь, м? И как тебе это гнездо разврата? Нашёл себе рыцаря с сияющим мечом?
- Там шумно, - невпопад ответил Артур, пытаясь подняться. Сердце уже стучало где-то у горла. – А что? Мои глюки теперь ревнуют меня? - у Артура была мысль, что на самом деле он упал в обморок посреди гей-клуба. Плохо. Ведь там решат, что он пьян или обдолбан. И до самого закрытия будут проходить мимо, пока уже работники клуба не обратят внимания, а там или выкинут на улицу, или что-то в его облике заставит их вызвать скорую? Ох, в любом случае, паршиво. – Так ревнуешь?
- Да, - эта черта в Мерлине была странной и пугала, но он оставался убийственно честным.
Бледные руки замерли по бокам от блондина, гибкое тело вжало его грудью в прохладную - каменную? - стену.
Эта близость и напор, который он ощутил, вызвали вовсе не возмущение. К своему стыду Артур почувствовал, что трепещет.
- Мерлин… по-твоему, я тут, так как снова этого хочу сам? Первый раз я вообще пришёл кофе попить.
- Да. Ты всё время чего-то хочешь. Тебя переполняют желания, знаешь ли, - маньяк кивнул, проводя носом по чужой скуле, и замер. - Так будет происходить, как только у тебя не будет сил бежать. На самом деле, ты сам зовешь. И я открываю тебе двери. Распахиваю тебе объятия. Я тактично жду. А ты жадно стремишься ко мне. Захватчик не я. Ты сам. Охотник. Я просто жду тебя домой.
Горячий шепот больше походил на бред, пока прохладные ладони невесомо порхали по спине, забирались за пояс брюк, под взмокшую футболку.
- А у тебя самого есть желания? Какова твоя воля? Или у тебя осталась только злоба? - Что за философский слог на него нашёл? Лекарства дали логике проход в мир безумия? - Почему ты сейчас делаешь это? Потому, что хочу я? Или хочешь ты?
- Потому, что так должно быть, - тихо звякнула пряжка ремня, вжикнула молния. - У тебя всегда будет стоять на меня, Артур. А я буду хотеть тебя.
Ладони спустили вниз брюки вместе с трусами, шепот стал искушающим и горячим. Вот оно, началось. Афродизиак повсюду.
- Ну-ка давай уберем всё это. В моём заведении не принято быть таким вызывающе одетым, - хохотнул брюнет и потянул вверх его футболку, заставляя поднять руки.
Дыхание вновь участилось, кровь ускорила бег в жилах. Молодой мужчина терял голову от жара, взметнувшегося в теле.
- Мерлин!
- Да? - протянул тот, прижимая к стене поднятые руки Артура. Стоящий член мага терся меж оголённых ягодиц.
Артур приоткрыл веки, камень стены - не лучшие виды для созерцания, но так спокойней, чем глаза в глаза. Он заговорил тихо, черпая силы из уверенности в своём праве наглеть и злиться в данной ситуации, заговорил, превозмогая себя и то в себе, что было вбито воспитанием, цивилизацией, выигрывая бой у того, что в современном мире было принято называть совестью и гордостью. Стоит только переступить через оставленные социумом печати – и будет не только легче, но и лучше. А право на этот шаг исходило из того, как разозлён был Артур разницей между Мерлином из воспоминаний о замках и рыцарстве и Мерлином из проклятого кафе.
- Делай это, если уже собрался. Действуй скорей, хватит тянуть резину! То, что ты сделал со мной… поимел без спроса... сделай это снова. Я в ужасе от того, насколько оказываюсь развратен с тобой, - он приподнялся на носки и опустился опять. - Мне кажется... мне уже кажется, ты преодолеваешь не моё нежелание секса с тобой, а всего лишь моё смущение и то, что мне вбили в голову, что это стыдно. Так будет легче, лучше. Мне хочется ощутить это снова. Мне так нужна спасительная мысль, что я был изнасилован и не мог отменить происходящего! Так проще наслаждаться, чем без неё. Ну же!
- Да, - Мерлин скорее выдохнул, чем произнёс. Сильнее вжимая Артура в стену, он чувствительно прикусил нежное место у основания шеи, сжал зубы, оставляя болезненный кровоподтёк и тут же зализывая его с голодным животным урчанием, как дикий кот.
Холодные руки дернули блондина за бёдра, надавили на поясницу, принуждая опуститься на четвереньки.
- Живо! – Мерлин прикрикнул, как уже было, стискивая его за шею. Вторая рука с размаху прилетела по бедрам, оставляя наливающийся красный след, не то, что какое-то игривое пошлёпывание, удар был весьма болезненным. - Раздвинь ноги. Выбьём из тебя твои проклятые запреты.
Артур всхлипнул, не от боли или переживаний, а от того, как ошпарило его возбуждением. Сводила с ума смесь чувств, рождённая поведением Мерлина, и ударом, и тем, что было приказано, и тем, как хотелось выполнить этот приказ, и как стыдно это было. Происходящее оказалось самым морально выматывающим сексом в его жизни, Артур пришлось преодолеть стыд и признать свои страсти.
Мерлин улыбнулся торжествующе и предвкушающе. Стиснул покрасневшую ягодицу, оставляя на ней след от пальцев, отвёл её в сторону, с наслаждением протянув:
- Знал бы ты, как развратно это выглядит: твои ноги, раздвинутые для меня.
Средний палец ткнулся в сжимающееся отверстие, Мерлин наклонился, провел языком вдоль взмокшей спины и ниже, прикусил ягодицу, оттягивая нежную кожу пальцем, забравшимся внутрь.
- Ты ведь действительно ждёшь.
- Нет! - Артур закусил губу, не успевая правильно дышать, и нежданно разозлился. Кулак прилетел в пол.
- Я вру! Да! Да! Я только и думал о том, что ты снова сделаешь это. Я увидел на улице почти тебя, и моё тело просто обдало жаром!
Не от ужаса, он понимал, что не от него! Ужас царил на поверхности и прятал то, что оказалось первостепенным. Его тело окатило предвкушением, желанием, таким острым и сильным, что сознанию проще было назвать это страхом.
- Ты забрался в мою голову, в мою кровь! - Артур уронил вес тела на одну руку, второй потянувшись к своему члену.
Влажный язык потыкался туда, откуда выскользнул палец, дразня, обвёл сжимающиеся мокрые края, опустился ниже, вылизывая бёдра, и касание пропало. Мерлин приподнялся, сердито зашипев. Предприимчивость Артура вызывала у него странную ревность.
- Не трогай! – маг заставил его убрать руку, нажал на его поясницу, заставляя прогнуться сильнее.
- Давай, подставь мне себя. Покажи, как ты этого хочешь.
- Мразь!
Мерлин стиснул бёдра мужчины одной рукой, другой обхватил свой член, дразня, провел головкой меж ягодиц, надавил на вход и тут же отстранился.
- Куда уж дальше-то? - сквозь зубы выговорил Артур. Он решил, что поздно выныривать и хвататься за стыд. Потому, представляя, как ужасно это должно быть со стороны, всё же прогнулся, поднял бёдра, а его ноги по-прежнему были широко разведены. Разве возможно ещё более откровенно предлагать себя?
- Всё? Ты рад, ублюдок?!
- О да. Рад, - голос перешёл в хриплый смешок, пальцы шире раздвигают его, и, уже смазанный чем-то (когда успел?), скользкий член толкнулся внутрь. В этот раз всё было быстрее, резче, без пальцев, без подготовки. Артура просто хватали за плечи, буквально насаживая на стоящий колом член, сразу и резко, на всю длину, раздвигая, сминая внутри непокорные тугие мышцы.
-Ты такой узкий. Всегда был! – Мерлин рыкнул, опуская руку вниз, провел пару раз по члену блондина, нависая над его корпусом. Голос снова зазвучал в приказном тоне.
- Ты кончишь сегодня без прикосновений к себе. От того, что я делаю с тобой. Давай, позволь себе.
С губ мага сорвался горловой рычащий стон, он впечатался лбом в светлое плечо, прикусывая губу, чтобы заглушить себя. Бедра двигались с болезненной медлительностью, всякий раз встречая сопротивление. Это было так сладко и больно одновременно, что оказалось невозможным сдерживаться и контролировать себя. Могло показаться, что его захватывала злая власть над Артуром, но на самом деле гамма чувств была куда богаче. Сплелись вековой голод и тоска, извратившееся желание уберечь от всего на свете и слиться в одно существо, вымести одним махом все его страхи и сомнения, стать панацеей и тем, кто важней всего мира для Артура!
Мерлин брал его почти со злобой, а синие глаза пульсировали золотыми всполохами неравномерно и резко.
В тело туго вдвигали член, ощущать это было невероятно, ещё более немыслимо - понимать. Артур крутанул бёдрами, ещё ярче прочувствовал и уронил корпус на скрещенные руки.
Ему можно! Он может делать всё, что хочет! И гордость тут ни при чём! И стыд тут лишний! Не с Мерлином. С ним нет стыда, нет порицания, есть только чистый эфир счастья! Неужели в грубом противоестественном сексе может крыться счастье? Он сошёл с ума. Но как же хорошо!
- Мерлин!
Он закричал, его обуяла дрожь, сильная, словно в лихорадке. Это накатывала оглушающая волна оргазма, гормоны в теле взбесились, выстреливая из желез в кровь. Сокращающиеся мышцы подкидывали его, зрачки расширились, давление подлетело к критическим высотам, дыхание застопорилось.
- Бог мой, - выдавил Артур едва слышно, в глазах потемнело, его тело билось в оргазме.
- Молчи! - с губ сорвалось шипение, бёдра впечатались в ягодицы с влажным шлепком, яростно, жестко, Мерлин продолжал двигаться и кончал, стискивая покрасневшие бедра. – Мой!
Артур тяжело и надсадно дышал, словно только что не простоял несколько минут на коленях, а бежал долго, быстро и в панике, и только сейчас рухнул от усталости. Лёгкие царапало.
Когда он вскинул голову, вокруг было поле.
Он сам лежал в траве. И эта металлическая тяжесть на теле уже была узнаваема.
Артур огляделся и сел. Да, тут его явно не имели только что, но почему задница ноет, когда он пытается встать?
- Эй! - Мерлин догнал его, запыхавшийся и сердитый, покрасневший, едва переводящий дух. Всё-таки в плане физической подготовки он сильно проигрывал своему господину. - Ты какой-то чумной сегодня. Беготня в доспехах - это новые упражнения? Коней оставили. Что ты тут забыл?!
Паренёк поднял руку, тыльной стороной стирая пот со лба.
Воздух, напоенный медовым луговым ароматом, садящееся солнце, косые лучи, освещающие замок, что виден сейчас как на ладони. Звуки тоже изменились, своей чистой простотой напоив воздух. Лошадиное ржание вдалеке и, что, ветер в траве? Такое было разве что в детстве у городского мальчика Артура.
- Мерлин, - он кое-как выровнялся, морщась и покачиваясь, словно пьяный. Хотя... таблетки и пиво, конечно. - Скажи мне, мы где сейчас? То есть, кто я? И ты кто?
- Ты упал и ударился головой? - синие глаза смотрят с сочувствием и легким раздражением. - Или просто решил посмеяться надо мной? Всё как всегда, Артур, ничего не поменялось. Ты принц, я твой слуга, вокруг нас Камелот, а солнце садится на западе. И, кстати, почти уже село! Идём. Или ты в лесу ночевать надумал?
Блондин взвыл, схватился за голову, изумленно пялясь по сторонам.
- Камелоооот?! Твою маааать! Камелот! Камелот!!! Настоящий Камелот?!! Принц, иметь меня в рот, принц!!! Мерлин? - Артур ткнул в него пальцем. - Мерлин! И принц... я... я... Артур Пендрагон!
- Точно, больной! - убежденно проговорил слуга, наблюдая за неожиданной вспышкой не то веселья, не то истерики. По щекам брюнета невольно румянец разлился - как его Высочество может так громко и такое произносить?! Они, конечно, одни, но... - Артур, погоди, меня осенило. Ты успел напиться, да? Тролль дери, прекрати ржать!
Принц вдруг прищурился и окинул его беглым взглядом.
- Хм, а ну-ка! Скажи мне. Ты со мной спишь?
- Артур! - у слуги отчетливо заполыхали уши, а глаза стали просто огромными. - Ты что?!
Такие откровенные вопросы. Нет, пару раз, конечно, случалось, что пьяный принц вжимал его собой в стену, пока Мерлин пытался довести его до комнаты, и были мимолетные и очень жаркие поцелуи, и прикосновения, ласки, но дальше они пока не заходили, а тут такие слова?
- Значит, нет. Упс, - Артур виновато улыбнулся. - Ну, судя по всему, всё ещё впереди.
Проказливо улыбаясь, мужчина спросил уже потише:
- А хочется?
Мерлин сначала отрицательно помотал головой, но принц нахмурился, тогда ушастый парень медленно кивнул, зачарованный этим странным Артуром, обычно таким сдержанным и твердым в своих убеждениях, а тут внезапно ставшим каким-то совсем иным.
- Ты действительно пьян? Артур, ну же, поехали, уже темнеет! - голос брюнета прозвучал умоляюще, оставаться на ночь в лесу само по себе не особо приятно, а когда под боком такой странный принц - тем более. Слишком искушающая улыбка, слишком шальной взгляд.
Решив, что это бред и тут можно шалить, хихикающий Артур приблизился к слуге, пооглядывался, приманил его пальцем и шепнул:
- А мне очень хочется любви с тобой, - он закивал, подмигивая, - зверски хочется. Но ты потом мне за эти слова ещё отомстишь. Ну что ж, поехали. Я всё равно скоро в больнице очнусь. Поехали.
Он отодвинулся, обошел его по кругу. И снова приблизился.
- Ты прав, Мерлин! У меня на тебя всегда стоит и будет стоять. Ты - мой дурман. Что это? Судьба, да? Мне башню рвёт от тебя!
- Что ты?.. - слуга не договорил, беспокойно вертя головой, следя за перемещениями Артура вокруг себя. Румянец уже покрывал и уши, и скулы. Принц неожиданно приблизился, выдыхая так близко, рядом. Мерлин почувствовал, как подгибаются ноги от такого откровенного разговора.
- Артур, ты хотел возвращаться.
- О, Мерлин! Ты же веришь в волшебство, да? Я тебе сейчас расскажу про волшебство. Мне приснилось такое! - принц остановился за ним, положил руки ему на плечи и зашептал в ухо, претендуя на место в сервисе секса по телефону.
- Я шёл вечером привычной дорогой. Завернул в... хм… в таверну, но там было совершенно пусто. И только хозяин заведения встретил меня. Он был любезен, хорошо одет, вежлив и интересен, как собеседник. Это был ты, но другой, опытней, изысканный, внимательный, и я не знал тебя. Ты принес мне чудесный напиток. Мы разговорились с тобой. Потом я захотел выйти, подышать воздухом, но не смог, снаружи была пустота. Мир просто исчез. Ты прижал меня к двери. Моё тело пылало. В том напитке, что ты мне дал, было возбуждающее средство. Ты забрался рукой мне в штаны, гладил меня, говорил, какой я горячий и что ты знаешь, чего я хочу, знаешь лучше меня, мое тело тебе говорит. Я был испуган такой откровенностью и бросился в сторону, но ты был быстрее и сильнее меня за счет чего-то нечеловеческого в тебе. В итоге я лежал под тобой на полу, твоё тело вклинилось между моих ног. А ты имел меня, держа за бёдра. Твой член входил в меня так туго, так глубоко и жарко. Моё тело болело и изнывало от желания продолжать. Я в жизни ничего так не хотел, как продолжать заниматься этим с тобой, по-звериному жадно, жарко, сходя с ума. Моё тело было послушным только для тебя, твоё семя заливало моё нутро, а я стонал, кричал, я был пугающе счастлив, я кончал под тобой, кончал до бессилия... - он перестал массировать его плечи и другим, веселым тоном выдал, хоть голос и охрип: - Вот такой сон. Как думаешь, вещий?
Мерлин, с момента, когда тяжелые руки опустились на его плечи, и до окончания этого монолога, кажется, даже не дышал. А потом дыхание наоборот участилось, словно наверстывая упущенное. Артур никогда не был таким развратным, бесстыдным, таким грязным на язык.
- Ты с ума сошел, - прошептал тихо слуга, чувствуя, как по телу пробегает дрожь, как он возбуждается, совершенно откровенно и сразу. От одних только слов.
- Наивный мальчик. Как же я хочу тебя. Тебя такого, именно такого! Там ты другой, злой. И ещё один есть. Совсем смешной тип. Ты даже не понимаешь, о чём я. А мне уже похрену, даже, если я сейчас лежу в палате и брежу. Пока продолжается этот бред, я счастлив.Я ощущаю твой запах. Мой мозг думает, что ощущаю. И это божественно! А ты… Тебе же хочется, - Артур кивнул мягко, не удержался, улыбнулся предвкушающе и раскрыл губы, приласкав языком удивительное ухо слуги. Руки съехали с плеч, огладив тело, одна осталась на животе, прижав Мерлина к железному доспеху принца, другая легла на пах. – О-о! Правда хочется. Давай я его поласкаю для тебя? Тут глушь, мы одни, даже кони не смотрят, - Артур и верно как с ума сошёл, он продолжал нашёптывать скабрезности, целовал край его уха и трогал через ткань штанов его член, задрав рукой край синей рубахи. - Ослабь ремень, я потрогаю тебя. Сожму свои пальцы, оттяну с него кожу, подразню красную вспухшую головку, пока из неё не потекут капельки, а потом... потом брызнет семя... расслабь ремень... - и язык забрался в ухо.
- А-а-артур, - Мерлин, не знакомый с таким напором, выдохнул испуганно и восхищенно разом, то, что творилось, было для него просто невероятным, и это было лучше всего, что могло происходить, лучше волшебства, лучше силы, заполняющей его собой. Паренёк сглотнул и снова едва слышно простонал имя принца.
Какое там терпение у неискушённого, от одних только слов, от соблазняющего голоса, так подробно рассказывающего, что с ним хотят сделать, Мерлин уже едва не кончил, бёдра подрагивали, невольно подаваясь вперёд, в оглаживающую руку.
Пальцы лихорадочно дернули ремень, едва не порвав, и штаны съехали с узких бёдер, словно по волшебству.
- Артур! Ох, это ты…
- Я, - мужчина накрыл губами светлую кожу шеи, целуя чувственно, бережно, чтобы не оставить компрометирующих следов. Рука спустилась ниже. - Приподними рубашку.
Пальцы прошлись по сборке ткани, погладили низ напряженного живота, жесткие волоски в паху, обняли кольцом настойчиво тыкающийся в руку член и начали проделывать с ним всё то, о чём Артур только что говорил. Сам он покачивал бёдрами, но кольчуга мешала интиму. Губы снова поднялись с шеи на ухо. Захватили мочку, посасывая её. И Артур замер.
Под языком был металл. На ухе была серьга!
...Тонкие пальцы, подрагивая, потянули вверх податливую ткань. Сетчатую тонкую ткань. В голове у Джетро шумело от того, что его вжимали, стискивали бедра, касаясь так откровенно и так мучительно сладко, что подгибались колени. Вот тебе и натурал-Артур! Оба они хороши. Джетро судорожно выдохнул, закусывая губу, нервно сглотнул. Его узкие бедра требовательно ткнулись в обнимающую руку, с губ сорвался нетерпеливый стон.
- Ну же!
Артур обалдело оглядывался. Рука ласкала скорее автоматически. Он спросил осторожно:
- Что именно «ну же»? – запах клуба, геля для волос, мужского пота, парфюма, чёрные вещи, полумрак, пирсинг… - Джетро?! - Артур прекратил ласки и шарахнулся в сторону.
- Ох, Джетро, прости меня! Я... мне пора лечиться!
- Блядь! - брюнет и без того едва держался на ногах, а когда исчезла единственная опора, и вовсе рухнул на пол. В "комнате отдыха" было темно, душно, едва слышалась музыка с танц-пола. Вип-апартаменты для роскошного траха, в которые они едва успели прийти. Джетро медленно поднял пылающее лицо, ловя глаза блондина своим взглядом. Хриплый голос едва слушался.
- Почему ты меня динамишь? Что не так?
Бедный Артур вновь держался за голову. Вид рухнувшего мальчика был злее пощёчины. Артур тут же присел к нему и помог подняться, усадив на диван.
- Как мы тут оказались? Я тебя не обидел? Что я делал?!
- Ты так не вовремя протрезвел? – голос студента был тихим, язык слегка заплетался, он всё-таки немало выпил. - Ты вернулся к бару. Не знаю, ты ошивался в коридорах, что ли? Сдернул меня с танц-пола, притащил сюда и говорил такие похабные вещи.
Джетро нервно сглотнул, учащенно дыша. Его возбуждение по-прежнему было сильно.
- Твою ж мать, Артур, какого черта... какого херова черта ты остановился сейчас?!
Парень сорвался и отвернулся, полыхая ушами, глядя в тёмную стену. Перед глазами так четко стояло полубезумное лицо Артура, и его шепот, такой откровенный, и так правильно было откликаться на нелепое имя - фентези перечитали, что ли? И металлические пластины давили на лопатку... какие металлические пластины? Студент недоуменно обернулся, выискивая на Артуре хоть что-то, что могло бы быть похожим на металл, и не увидел. Да какая, впрочем, разница?!
Артур понимал, что обидел парня. Безумие, смена реальностей, целый хоровод разного Мерлина… всё это дело сложное, но сейчас перед этим конкретно взятым Джетро надо было повести себя по-человечески.
- М... Джетро. Этот клуб - место слишком людное. Поедем ко мне? И.. если ты там захочешь продолжать, значит, так тому и быть. А если уже не захочешь, значит, всё равно жалел бы завтра, что это произошло бы тут и так.
- Ты больной, - заявил уверенно студент, развернувшись к нему всем корпусом.- И меня заразил к тому же.
Артур думал, что Джетро откажет. И даже безопасней, наверное, не ехать с ним.
Но Джетро поднялся с кровати, на которой сидел, и скупыми быстрыми движениями привёл себя в относительный порядок.
- Но поехали всё равно. Я уже сказал, что ты больной?

Такси поймали быстро. Доехали без эксцессов. Пока добирались, возбуждение улеглось. Артур пригласил гостя пройти. Переступив порог квартиры, Джетро остановился, неуверенно обернувшись на хозяина. Артур выглядел каким-то потерянным. Словно человек, которого сдернули с кровати посреди ночи и заставили перечислять законы Ньютона.
- Хочешь чего-нибудь? Давай поговорим. Я должен многое тебе объяснить. Не имею права оставлять тебя в неведении. Это минут на двадцать... или больше. М? Если не хочешь слушать... ну, что ж. Не слушай. Можем просто потрахаться.
И с каких пор он стал таким циником?
- Для начала не мог бы ты на хер убрать этот тон? Я не снятая девка на ночь, ага? - взъярился дерзкий Джетро, окатывая блондина непередаваемым взглядом. - Так о чём ты хотел мне рассказать?
Артур кивнул в сторону кухонного дивана:
- Сядь.
А стол в кухне был круглый.
- Кофе? Чай? Пиво?
Джетро послушно уселся, подцепил пальцами край кожаного браслета, сосредоточенно хмурясь.
- Обойдусь. Вещай. Я слушаю.
- Понимаешь, когда я падаю в обморок, мне кажется, что я рядом с замком, рыцарями и Мерлином. Да, вот тем самым.
- Что, дедуганом с синим колпаком в звёздах? И с мантией по колено?
- Ты пересмотрел Шрека. А я… мне явно пора в психушку.
Артур сел, подтянув к себе табуретку, и начал рассказывать. Рассказал про визит в кафе, которого вроде бы и не существует, где агрессивный хозяин так похож на Джетро. Про гипноз и замок, который он видел на этом сеансе, и про парня с кувшином посреди одуряюще пахнущего лета, а ещё про то, куда его занесло из клуба: в кафе и после – в прошлое. И выныривать обратно в клуб, где он тискал студента, было не менее дико, чем бредить о железном веке и замке, раскрашенном закатными лучами. Артур сам не мог взять в толк, почему изливает ему душу, но делать это оказалось не сложней, чем с Эдвином при его-то дипломе профессионального слушателя чужих проблем, высосанных из пальца.
Джетро молчал. Не шевелился, таращился изумлённо, пытаясь вникнуть:
- То есть, хочешь сказать, это я тебя мучаю в твоём бреду?
Артур беззастенчиво кивнул.
- И всё потому, что я мог быть на твоих выставках?
- Ага.
- Но это бред!
- Я больной, помнишь? – он поднял упаковку лекарств и потряс ею, внутри загремели таблетки. - Вот мои аргументы. По рецепту!
- Мм, - покивал брюнет, прекратив теребить напульсник. - Да мне пора вызывать девять-один-один! - Но почему-то остался сидеть на месте. – Так что у тебя за чай?
- Белый.
Джетро тихо застонал, словно от зубной боли:
- Парень, с такими предпочтениями тебе на пару лет раньше стоило зайти в пидорский бар. Ладно, наливай!

К содержанию

Глава 3

Увокруг было тихо. Слишком тихо. Так, как не могло быть. Он видел – в полном беззвучии чей-то вороной скакун, поднявшись на дыбы, сбросил со спины рыцаря, убитого метким броском боевого топора. Тёмная густая кровь хлынула из открытой раны на влажную, взорванную копытами землю. Его рыцари отступают, теснимые вражескими воинами, которых было слишком много. Слишком.
Тело среагировало быстрее сознания, помутившегося от крепкого удара по голове, отточенным до абсолюта движением он отразил удар вражеского меча. И с этим яростным выпадом в его мир вернулись звуки. Скрежет и звон металла, конское ржание и человеческие крики.
Воздух насквозь пропитался запахом крови. Своей. Чужой.
Они проигрывали, отступали, отчаянно борясь за каждую пядь камелотской земли.
А потом пасмурное осеннее небо прочертили яркие золотые всполохи, словно стрелы из небесного огня. Ещё и ещё. Смертоносные магические заряды били без промаха в цель, в центр вражеской армии.
Артур обернулся позже своих воинов, те уже увидели высокую тёмную фигуру посреди поля, воздетые к небу руки и ясное свечение глаз. Сначала голоса не было слышно вовсе, потом он прорвался через шум битвы и рокот стихии, стал гулким, громким, каким не мог быть у человека. Мерлин творил заклинания, круша заколдованного врага. Длинные чёрные пряди вырывались из-под капюшона, отблескивали, ловя сполохи молний, магические украшения в тёмных волосах. Чародей вернул войску надежду. Воспрянув, армия снова пошла вперёд за своим королём, оставив мага за спиной. Его голос, повторяющий вязь странных слов, укрывал их плащом успеха. Его приняли, ему верили, его оставляли в тылу, как последний рубеж.

- Артур!
Принц вскинулся… Нет, не принц. Простой американский гражданин с забавным британским акцентом.
- Ф-фух, сон был словно реальным. Думал, меня вот-вот пришибут, а тут ты.
- Ну, да. Я, - усмехнулся Джетро, откидываясь на соседнюю подушку. Он уже попривык к рассказам любовника о том, что он-де великий и могучий колдун из давно забытого прошлого. И относился к этому вопросу философски. В конце концов, им с Артуром было хорошо. А сны блондина не всегда были такими мерзкими и беспокойными.
Растрепанный, помятый спросонок, Джетро казался совсем юным. Не было агрессивных неформальных шмоток, челки в геле и напульсников с шипами. К счастью, он на ночь снимал свои побрякушки. Впрочем, синие сонные глаза смотрели так же насмешливо и дерзко.
- Что, на этот раз во сне отхватил топором по голове?
- Почти, - Артур хмыкнул. – Ну, а тебе что снилось?
- Да хрень какая-то. Рисовал розовых слонов на экзамене. А потом еще, кажется, ловил пришельцев.
- Какая муть! - Артур и сам не осознавал, насколько сильно он всякий раз надеялся, что и Джетро однажды тоже увидит во сне что-нибудь из тех невозможно реалистичных картинок, и насколько сильно было разочарование, когда выяснялось, что студент вовсе не запоминает снов или видит в грёзах что-то несуразное. Обычное. Не то.
- Да кто бы говорил! - Джетро лениво отмахнулся, его забавляло упорство, с которым Артур всякий раз задавал ему один и тот же вопрос по утрам, это было забавно.
Меж тем галерейщик соскользнул с кровати ленивым сонным движением и поплёлся в сторону ванной комнаты.
- Чудесно. Горячей воды снова нет! Когда они уже разберутся с этой своей забастовкой.
Он ворчал себе под нос, набираясь смелости. Терпеть не мог умываться вот так. Зажмурившись, Артур плеснул в лицо ледяной водой из-под крана раз, другой, третий…
- Завтракать будешь?
- Что?
- Сир изволит завтракать?
Артур дёрнулся и выпрямился, глядя перед собой. Отражения не было. Зеркала с мозаичной рамой не было. Он вообще находился не у себя в ванной и стоял сейчас над деревянным ушатом. С мокрой чёлки капала вода. Кстати, тёплая.
- Где я?! – блондин резко развернулся и почувствовал, как на бёдрах зашевелилась ткань.
- Ох, сир, полегче! А то останешься нагишом, - отведя смешливый взгляд, Мерлин прошёл мимо с подносом. Артур оглядел себя: вместо пижамных штанов на нём была какая-то тряпка, вероятно, игравшая роль полотенца. Она была повязана вокруг бёдер, но нехитрый узел от резкого движения грозился вот-вот разойтись.
- О, Боже мой! Я в Камелоте, да?
- Слышу, Вы словно не довольны, сир.
- А ты какой-то слишком хитрый! Ты что-то знаешь о том, почему я здесь?!
- О чём? Почему принц Камелота в Камелоте. Хм, дайте-ка подумать! – Мерлин издевался, он задумчиво свёл брови, потом улыбнулся, как ни в чём не бывало. – Нет. Ничего в голову не приходит!
- И правда, вопрос глуповатый, - Артур в растерянности стоял посреди комнаты.
Такое признание собственной неправоты удивило его слугу, брови Мерлина приподнялись, он осторожно окликнул принца:
- Сир? Так Вы будете завтракать? Я принёс ещё тёплое, вовсе не моя вина, если сейчас всё остынет.
- Знаешь, что… - начал было блондин, наконец сдвинувшись с места. Он пошёл на Мерлина, напрочь забыв о стоящей под ногами лохани. – Уоу! – брызги, вскрик. Вода, вода! Такая приятно-тёплая! Такая мерзко-ледяная. Хватая ртом воздух, Артур вскинул голову. Вокруг него сияла лампочками душевая кабина. Из колонок громыхал рок, который обрёл особую популярность в стенах квартиры Артура с появлением там Джетро. Кстати, о Джетро. Парень был не промах. Как раз сейчас он наваливался на блондина сзади и агрессивно целовал его в плечо у основания шеи, вознамерившись оставить засос. Ладони Артура прижимались к пластиковым стенкам кабинки.
- Я только что был там, - прошептал он ошалело. За грохотом музыки и шумом воды Джетро его не услышал.

Вечером Артур, оставив попытки изобразить из себя кулинара, решил пригласить Джетро в ресторан. С его точки зрения было бы не лишним облагородить их отношения. Нет, он не считал образ жизни студента такой уж несуразицей, сам недавно был таким же, как Джетро. За исключением, пожалуй, внешнего антуража.
- Ты ничего не имеешь против итальянцев? – вопрос Артура застал юношу врасплох.
Брюнет как раз создавал видимость учебы, но в тот же миг прервался и поднял глаза от конспектов, которые якобы штудировал. На деле сосредоточиться на тексте не получалось, история искусства парню решительно не давалась. Он в принципе не любил теорию.
- Если ты хочешь отвести меня на выставку итальянских художников, лучше сразу прибей.
Такой ответ немного обескуражил. Артур даже сбился с мысли.
- А чем, позволь узнать, тебе так не угодили их художники?
- Зачет, - хмуро буркнул Джетро, потрясая распечатанными листами с информацией. Парень был разгильдяем, частенько прогуливал лекции, а когда перебрался к Артуру, то и вовсе бессовестно забивал на учебу. Он, пожалуй, не ходил бы на пары вовсе, не будь его любовник таким дотошным. Так что сейчас Джетро делал героическую попытку в несколько дней проглотить целиком тот огромный кусок гранита науки, который ему полагалось потихоньку грызть весь семестр.
- О, я готов с тобой отдельно позаниматься, - совершенно без подтекста заявил Артур, превращаясь в серьёзного работника галереи искусств. Его взгляд уже начал скользить по распечаткам в руках Джетро, как блондин одёрнул себя. - Вообще-то, я хочу пригласить тебя в ресторан. Так как я явственно ничего не приготовлю нам на ужин, а третьи сутки заказывать пиццу - это зло.
- Позанимайся со мной чем-нибудь поинтереснее, - студент захлопнул тетради, радуясь возможности не гробить вечер за книгами. Тонкие руки в кожаных напульсниках притянули блондина ближе и аккуратно обхватили за шею. - И что, мне надо будет нацепить смокинг?
- Хм. Пожалуй, смокинг - это только на выставку, на которую я думал затащить тебя завтра, но я забыл про твой зачёт, потому не важно. И, Джетро... - когда парень его целовал, нить разговора обрывалась сама собой, - Джетро, достаточно просто одеться не так, словно мы собрались в ночной клуб. Справишься или надо будет заехать к тебе за вещами?
Брюнет отрицательно мотнул головой, что, по-видимому, означало, что нет, не надо никуда заезжать. Отношения с родителями у него были не особо мирные, настолько не мирные, что парень предпочитал лишний раз дома не появляться.
- Тогда нам пора собираться, - блондин мягко отстранился от своего пылкого любовника и примирительно поднял руки. - Иначе мы тут так и прокувыркаемся до твоего зачёта. А мне уже, знаешь ли, не шестнадцать лет, организму кроме секса нужна ещё и еда! Я у тебя старый и нудный мужик. Что ты вообще со мной делаешь? - вопрос вылетел подначкой, когда Артур двинулся в гардеробную, мазнув пальцами по тёмному затылку Джетро.
Студент показал любовнику язык, поднимаясь со стула.
- Сам задаюсь тем же вопросом. Кстати, у тебя же вроде была невеста? Ты говорил... - Джетро продолжил мычать что-то, стягивая домашнюю футболку, - ... в кафе сидели.
- В кафе? - Артур едва язык не прикусил. Со словом "кафе" у него ассоциировались вовсе не трогательные посиделки в обществе Джетро за горой фаст-фуда. – Ах, понял! - сообразил он с опозданием. - Ну, конечно. Была, да сплыла. Не в том смысле, что она утонула. Просто не сошлись характерами. Похоже, что я для неё слишком женат на работе, - проговорил он без тени печали, удаляясь по коридору от комнаты.
Когда Артур вернулся из гардеробной, он застал Джетро за сосредоточенной вознёй с многочисленными феньками, которые он снимал с запястий и раскладывал на рабочем столе Артура прямо поверх бумаг в одном ему ведомом порядке.
- Ты себя здесь уютно чувствуешь? - Артур нарисовался за его спиной несколько неожиданно для брюнета, тот едва уловимо вздрогнул, повел плечами, оборачиваясь, улыбнулся, кивая. Отросшая челка упала ему на глаза.
- Да. Забавно даже. Я, вообще-то, привык к своей норе. У тебя здорово.
Шуршание Джетро в пределах его квартиры заставляло мужчину улыбаться и ощущать, как в груди ворочается теплый солнечный ком нежности.
- Это хорошо, что здорово. Я опасался, тебе покажется тут слишком светло. Мало ли, насколько ты серьёзен со всем этим своим культом чёрных шмоток.
- Думаешь, я гот или еще какой-то шизик? Неа, у меня свои тараканы. Но, если ты не против, я, конечно, завешу тут все чер-р-рной тканью и привезу свой гро-о-об, - парень вытянул вперёд руки, наклонил голову набок, закатил глаза и пошёл на любовника.
- Были бы все зомби такими горячими красавчиками, пожалуй, ужастики пришлось бы переставить категорию порно-фильмов. - Артур не ужаснулся и не подыграл, он поймал Джетро, подхватывая под бёдра и заставляя обнять себя ногами. Хорошо, что потолки были достаточно высокими для этой забавы. - Ты лёгкий, как ребёнок. Осторожно, дверной проём!
-Ха! Держи меня, - Джетро пригнулся, чтобы не поприветствовать носом косяк, а после снова выпрямился в руках у Артура, поерзал и удобнее обхватил его бедра.- Вези меня, мой верный конь!
- Что-то в этом мире перепутано! Кто ещё кого возить должен... - заворчал себе поднос блондин, пленённый снами о своей бытности принцем. - Хотя, если я на тебя сяду, тут-то тебе и финита, мой юный любовник. О, как же это звучит! Мой юный любовник! – Артур замечал за собой, что непроизвольно начинает умничать в компании студента и всячески подчёркивать не такую уж и значительную разницу в их возрасте. Но к чему бы это, он едва ли понимал.
- Мы торопимся? – спросил Джетро, всё ещё находящийся в крепких объятиях.
- Зависит от того, насколько мы решили опоздать. Я сначала заказал столик, потом пошёл к тебе с предложениями о ресторане. Я, знаешь ли, основательный.
- Тогда долгий жаркий секс придется отложить на потом.
Юноша был основательно подкован в теории мужского секса, и, хотя на практике всё узнавал с Артуром, никакой неловкости от этого не испытывал. Он умел быть раскованным в постели, отдаваться и отдавать с удовольствием и без малейшего смущения. Ему удавалось так обернуть их постельную игру, что, заполучая брюнета, Артур ощущал себя, по меньшей мере, победителем турнира. И это умение Джетро было очень кстати, учитывая в каких ситуациях оказывался галерейщик в последнее время. Ему просто необходимо было ощутить себя наконец мужчиной-завоевателем, героем, чемпионом, и, благодаря тонкому лукавству юного партнёра, мужчине это удавалось.

Ресторан оказался заурядным, но обстановку оживил приход Артура и Джетро. В основном, конечно, дело было в студенте. Он обещал разнообразить свой мрачный гардероб, да и в джинсах идти в ресторан было неприлично, потому парень решил задачу с присущими ему изяществом и дерзостью.
- На твои ножки все прямо-таки пялятся, детка, - вздёрнул брови блондин.
- Ты выдумываешь, - Джетро присел за столик напротив Артура, театрально взмахнул салфеткой и заправил её за ворот узкой футболки.
- Вовсе нет, - галерейщик спрятался за принесённым меню и украдкой скосил глаза на официанта, ожидающего заказа. Тот был далёк от изумления и помалкивал. Стало быть, никаких возражений по поводу парня в килте у местной администрации не было.
Да, Джетро приоделся в отменный килт преимущественно красного цвета, высокие кожаные ботинки на шнуровке и жизнерадостно красные гетры, чем (по собственному мнению) ушёл от образа мрачного типа. Артур же считал, что таким образом студент бросал ещё более смелый вызов обществу. Традиции или мода - не суть важно, они всё-таки жили не в Шотландии, и парень в килте однозначно привлекал внимание.
- Закажи за меня, - брюнет небрежно бросил меню на край стола и автоматически поправил кончик чёлки в парикмахерском воске. - Люблю, когда ты главный.
Мужчина бросил на своего спутника короткий, но очень жаркийвзгляд.
- Джетро, ты меня провоцируешь.
- Я знаю, - улыбался нахал крайне очаровательно.
- Тогда без обид по возвращении.
- Без обид, - пожал парень плечами, успев обратить чужое внимание на красоту своих ключиц. Или, что не исключено, он просто так коснулся ворота своей футболки.
- Раз выбираю я, значит, будем есть мясо и потом много клубники. Я шизею от клубники. Никаких проблем с этим?
- Никаких. Я вообще беспроблемный.
- Ты просто мечта.
- Я в курсе.
- Стервец.
- Старикашка!
Официант осторожно кашлянул.
Артур тут же одёрнул себя, пора было сделать заказ. Ничего экстраординарного: паштет, мясо, вино, десерт. Когда официант всё записал, или сделал вид, что записал, Джетро добавил "свои два цента":
- И взяли бы Вы выходной, молодой человек. Нехорошо с едой работать, когда у Вас кашель.
Артур спрятал в кулаке улыбку, сделав вид, что прочищает горло.
- Стерва.
- Вот и парня мне заражаете...
- Хватит, детка.
- Пф! А в чём же тогда аттракцион похода в ресторан? Еду отсюда и на дом доставляют!
- Разве?
- Конечно. Я тут подрабатывал!
- О. Тогда ясно, откуда приступы доброты к людям.
Во время их парадно-выходного ужина Джетро дал повод залюбоваться собой. Несмотря на свой бунтарский внешний вид, за столом он был настолько аристократичен, что хотелось при обращении к нему прибавлять "ваше высочество", о чём блондин ему собирался как раз поведать, пока сам не попробовал то, что ему принесли. Все мысли о высоком смяла фраза, вырвавшаяся у Артура после дегустации:
- Мясо из заморозки! Нда, воспоминания о Камелоте делают меня разборчивым.
Студент хмыкнул, отставил в сторону свой бокал и поинтересовался с улыбкой:
- Интересно, если ночью тебя вырвет, то тем, что ты съел тут? Или тем, что ты съешь во сне в Камелоте? Наверное, так и вовсе не обязательно париться тут с ужином, если там тебя накормят дичью.
Привыкнув к мрачноватому юмору любовника, мужчина не счёл нужным тревожиться из-за грубого комментария.
- Ладно, у всех свои тараканы, - дёрнул плечом брюнет и поменял тему. - Когда вернёмся, сделаем это в коридоре или дойдём до спальни? М, нет, может быть, в ванной?! Главное - не перебрать с вином, а то кончим слишком быстро!

Дома было темно. Кончились недавние перебои с водой, вызванные стройкой по соседству, но, похоже, теперь строители нашли электрический кабель. И света не стало.
- Мой лёд! Мой прекрасный лёд! - пугая тишину квартиры лязгом подбитых гвоздями сапог о напольную плитку в прихожей, Джетро прыжками добрался до кухни и распахнул морозилку. - Я сделал таких клёвых мятных рыбок! А теперь всё нафиг растает!
- Трагедия?
- О, ещё какая! Знал бы ты, как я искал эту форму!
Артур улыбался, наблюдая за метаниями любовника, и неспешно расстёгивал пуговицы рубашки. Его пальто уже было повешено в гардеробную, потому блондин критично оглядел оставшегося в кожаной куртке студента.
- Ты бы разделся.
- О, да, вот сейчас, только рыбок спасу! - и Джетро сунул в рот мелкую хвостатую ледышку. - Мята! - он зажмурился довольно и, поставив форму со льдом на стол, потянул с себя кожанку. - Я достаточно вызывающе на тебя смотрю?
- Достаточно, - подтвердил мужчина, не сводя взгляда с любовника. - У тебя что-то чёрное на щеке.
- М? - быстрые пальцы мазнули по коже лица, и Джетро посмотрел на подушечки, измазавшиеся в косметике. - А! Это подводка.
- Ты красишься, как девчонка.
- Зануда. Нудишь, как мой папаша. Ты мой мужчина или кто?! Нет, чтобы трахнуть меня!
- Раскомандовался, - возмущение не было зачтено, так как, произнося это, Артур смотрел на него слишком однозначно жадным взглядом.
- Я тебе рад, - хохотнул красавчик-студент, рывком задрав килт. - Видишь?
- Джетро!
- Что?!
- Никакой ванны, спальни, коридора!
- Кухня! Юхху! - ликующе воскликнул брюнет и потеребил подол задранного килта. - Я - самый классный в мире десерт для одного зверя.
- Я тебя не больно съем.
- Да уж будь любезен!
Ничего сгребать со стола на пол с кинематографической картинностью не пришлось. Да и едва ли Артур при его склонности к порядку одобрил бы такой жест, хотя Джетро мог бы и нахулиганить подобным образом. Просто на столе, опять же, в силу особой тяги блондина к чистоте, ничего не было. Зато теперь на нём пятой точкой устроился студент и обнял длинными ногами мужчину.
- Был бы у тебя галстук, я бы тебя очень красиво за него потащил на себя. А так... - Джетро замолчал и обнял Артура за шею, прижимаясь к его губам ярким сочным ртом. Мужчина тихо охнул, в шею под затылком впились шипы, которыми в изобилии были украшены напульсники парня. Потому, нацеловавшись до гула в губах, галерейщик уложил Джетро на спину, отняв его руки от своей исколотой шеи. Дыхание обоих стало тяжелей и чаще. Темнота в кухне нарушалась лишь изредка проезжавшими мимо автомобилями, росчерки света от фар проскальзывали по плоскостям стен и исчезали, оставляя любовников в коконе уютного сумрака.
- Со вкусом клубники. Банально, зато есть.
- Ух ты, какой полезный кармашек есть у тебя на килте! Полон "резинок" до отказа?
- Это спорран! И там только пачка.
- Я знаю, что спорран. Я дразню тебя.
- Не так дразнишь. Может, я тебе ещё и не дам!
- Не дашь? Твои ноги уже лежат у меня на плечах. Кстати, обутые ноги.
- Сексуально, да?
- Грязно, Джетро! - в ответ ему звучит недовольное хмыканье, и Артур соглашается: - Но сексуально, да.
Тихий мягкий смех, шорох ткани, стоны, осторожная возня...
- Жёстко тут. Все лопатки сотру.
- А ты крепче держись за край стола. Руки за голову заведи и... какой ты молодец!
- Хах, я в курсе. Ай, твою ж... Артур! Осторожней!
- Тш-ш, я не двигаюсь! - Артур повернул голову, целуя светлую ногу, на глаза в очередном сполохе света с улицы попался узор на гетрах студента - весёлые черепа и скрещённые под ними кости. - Мой милый мальчишка.
- Если я мальчишка, то ты педофил. Дядя, а папы дома нет! Зачем Вы остались?
- Джетро! - Артур тихо хохотнул. - Это уже извращение!
- И что? Ох, чёрт! Как глубоко! - голос из ехидного стал сдавленным, брюнет сдерживался, дышал, терпел. - Уф. Да, здоровяк. Уже лучше.
- Ты привыкаешь ко мне. Скоро смогу тебя трахать без заминки.
- Больше практики, и мы отпразднуем этот радостный день! - голос наигранно задорный, издевается, дразнит.
- Ты не можешь без этого, да?
- Мне так легче.

Ночью снова пришли яркие сны. Артур не удивлялся им так, как встречам с юным слугой перед замком, то были грёзы из прошлого, в котором он мыслил иначе, по-королевски уверенно, жил в том мире и не представлял иного бытия для себя.
Они с Мерлином остались наедине в шатре. И хотя маг излучал уверенность и спокойствие для всех, Артур, знавший его ближе прочих, ощущал дрожание нервно перетянутой струны в музыке его голоса. Он был насквозь пропитан волшебством.
- Твои люди стараются принять меня, как данность. Как то, что необходимо принять, но лучше бы этого не было в их жизни. Я вроде грозы. Жара всех утомила, и мир жаждет облегчения, от дождя всем хорошо, но дороги размокнут, и все так будут пугаться молний, что лучше бы грозы и не случалось. Мог бы быть просто дождь в меру, чтобы всходам хватило влаги. Но выбора-то нет, вот люди и принимают грозу, как неизбежное. И меня, как… грозу.
- Очень мудрёная речь, Мерлин. Ты пересидел за своей опасной книгой! – Артур попытался скрасить настроение друга шуткой, но улыбка, всё же возникшая на лице брюнета, не согрела мага достаточно сильно, чтобы избавить от неуютных мыслей.
- Может, мне не стоило настолько вмешиваться?
- Ты же сам был там и понимаешь, что без тебя нам пришлось бы худо. Люди привыкнут. Просто то, что делаешь ты, что делаем мы оба после всех лет правления моего отца, – смена ночи на день, люди должны привыкнуть к свету забытого солнца и не бояться его, словно пещерные дикие твари.
- Как те гигантские крысы?
- Вроде того. Ты – наше солнце, Мерлин. И люди всё равно будут трепетать перед твоим колдовским могуществом, но и любить тебя тоже будут. Кто-то уже любит.
- О, да, - Мерлин старался найти тот всполох радостных, уверенных мыслей, который прогнал бы затхлый смрад сомнений из его головы. Он искренне старался. – Например, король этих людей.
Артур кивнул с улыбкой, это вышло так величаво и благосклонно, что Мерлин не утерпел:
- Ну, и заносчивая задница их король! – Правитель Камелота ещё не успел в ответ возмутиться, как его маг проговорил, меняя интонации на доверительные и сердечные: - Спасибо, что поверил в меня.

Галерейщик проснулся. За окном ещё не рассвело, но сна уже не было ни в одном глазу. Рядом безмятежно раскинулся Джетро, заняв своим тощим телом две трети их общего ложа. Какое-то время блондин пролежал молча, наблюдая, как едва заметно поднимаются при спокойном сонном дыхании бледные плечи парня. Джетро был взлохмачен, на его щеке оставался след от размазанной подводки.
- Готичное чудовище, - шепнул Артур, с тихим шорохом отодвигая в сторону одеяло, которым был укрыт его любовник.
Кожа брюнета пахла завораживающе сладко, солнцем, ветром и ещё чем-то природным, чистым и нежным, вроде молока. Но то, что покупалось Артуром в магазинах, пахло иначе. Однако он почему-то оставался уверен, что вот так и должно пахнуть настоящее молоко, отданное коровами, никогда не нюхавшими промышленных выхлопов с трасс современного мира.
Подвинув опасно острый локоть любовника подальше от своего солнечного сплетения, Артур стал осторожно наползать на Джетро, заменяя ему так же постепенно сдвигаемое прочь одеяло.
Студент застонал глухо, он не хотел сейчас просыпаться, а планы блондина на счёт его нежной задницы были ему очевидны даже сквозь сон. Но слабое возмущение было проигнорировано, мужчина не намеревался отступать. Поцелуи согревали светлую кожу голых плеч, шеи под затылком и ушами, одна рука по-хозяйски гладила бедро Джетро, другой Артур упирался в кровать, чтобы сместить часть веса со своего тонкокостного любовника.
- Ты навсегда мой, - пробормотал блондин в приступе болезненного собственничества, но не был услышан, чему оказался странно рад, так как эти слова показались ему самому несколько мальчишескими и слишком нездешними, хотя ничего плохого вот так сходу он в них не усматривал.
Через несколько минут Джетро всё-таки пришлось проснуться. Сонный и покорный, он был для Артура самым сладким наслаждением на свете.

После предрассветного секса они проспали ещё четыре часа. Джетро вновь пропустил лекцию в музее искусств Карнеги, хотя к нему через ботанический сад от дома Артура можно было дойти пешком. Просыпались нехотя и долго. Свет дня, нахально раззолотивший комнату, подчёркивал неуместность яркого килта поверх ноутбука галерейщика, но мужчина ещё в первые дни совместной жизни со студентом принял тот факт, что лучше он сам разложит по местам вещи парня, чем будет с ним спорить на этот счёт.
- Доброе утро, мистер насильник, - с улыбкой проскрипел Джетро спросонок.
- Что тебе снилось, детка?
- Грибы! Я был братом Алисы и скакал по грибам, а Гусеница курила, и курила, и курила. Дымил втихаря? Признавайся, единоличник!
- Нет, я спал рядом. И видел чудный сон!
- Дай угадаю.
- М?
- Снова замки, рыцари и абра-кадабра в исполнении моего двойника!
- Почти. Ну, да. Оно. Только всё было таким реальным. Понимаешь?
- Неа, - Джетро взбрыкнул и согнал со своих ног одеяло. - Пора включать на ночь обогреватели, блин.
- Ты замёрз ночью?
- Да нет, сейчас вылезать не охота. А ночью я очень даже согрелся, - в его интонациях мелькнуло лукавство. – Ты зверь!
- Да? – блондин зарычал и прихватил губами край мочки сильно оттопыренного уха, студент тихо хохотнул и закинул на него длинную ногу.
– Ты вчера был какой-то ненасытный, Артур.
- Не похоже, чтобы ты был недоволен.
- Да я возмущён до глубины души!
- Твоя улыбка не стыкуется с праведным гневом, детка.
- О, да, раскусил, я просто охрененно счастлив! – брюнет довольно и очень по-мальчишески вскрикнул и бросился долой из комнаты. – Пойду нафиг залью пол ванной! Юхху!
- Задница малолетняя!
- Старичок, не отсвечивай там! – и дверь захлопнулась.
Перебранки были ритуальными, притом Артура они страшно развлекали. Сложив руки за головой, блондин со счастливым блеском в глазах бездумно пялился в потолок и слушал плеск воды в ванной комнате. Через четверть часа, когда галерейщик уже начал задремывать, дверь снова хлопнула. Мужчина вздрогнул, выпадая из состояния полусна и потёр кулаком глаза, заново привыкая к дневному свету.
- Я чистый, как новенький цент! – похвастался студент, с ногами забравшись в кресло напротив кровати. – Люби меня!
- Корми меня! – отозвался Артур с шуточным возмущением. – Сначала сделай мне завтрак, потом будем о прекрасном, ладно?
Джетро разом поскучнел. Он сошёл на пол и, поджав губы, бросил в ответ:
- Это тебе не Камелот, слуг тут нет, Ваше Высочество.
Видимо, недооценив то, как сильно он задел парня, мужчина только пожал плечами и отправился в ванную, где в самом деле на полу было мокровато после купаний студента.
Когда Артур вышел в коридор, обмотав бёдра полотенцем, Джетро в квартире не оказалось. На экране мобильного телефона светилась иконка непрочитанного сообщения.
Хмурясь и не понимая, куда запропастился любовник, мужчина не сразу добрался до жужжащей техники, поставленной в режим беззвучной вибрации.
Сообщение было, конечно, от Джетро, и написано оно было довольно скупо: «Я решил, что ещё успею на последнюю лекцию. Пока».
Артур только вздохнул и ушёл в кухню заниматься завтраком. Непонимание он списал на разницу в возрасте, хотя, если посмотреть со стороны, она была слишком несущественная для таких разногласий.

Масштаб трагедии удалось оценить только к вечеру. Джетро не приехал. Звонки он попросту сбрасывал, и когда Артур уже начал сходить с ума от напряжения, пришло сообщение, не такое уж и длинное, но написанное без пробелов, каждое новое слово в нём начиналось с заглавной буквы. Дочитав, мужчина подключил телефон к зарядному устройству, надел куртку и осторожно прикрыл за собой дверь квартиры, стараясь не особо греметь ключами. Всё-таки время было позднее. На самом же деле, Артур не то чтобы так уж заботился о спокойствии соседей - просто на него нашло онемение, словно во всём его теле притупилась чувствительность, и теперь руки и ноги едва слушались его. Мир накрыл блондина одеялом, глушащим внешние ощущения, а внутри бесновалась буря. Но вникать в то, что мелькало в её вихрях и как именно оно называлось, мужчина пока не хотел. Да и не было сил. Поймав такси, Артур добрался до ближайшего бара, прежде не вызывавшего у него омерзения своим уровнем обслуживания и интерьером. Он не хотел ни о чём думать, а когда мысли начинали скрестись в запертую дверь оцепеневшего рассудка, мужчина морщился, словно в груди его саднило от физической, а не моральной боли, и пропускал ещё стакан алкоголя, вдруг потерявшего свой яркий, бьющий по языку вкус.
Опьянение не пришло в том размере, на который Артур надеялся. Когда бар закрывали, он собрался домой и прошагал полпути пешком, пока не представился шанс поймать проезжавшее мимо такси.
Телефон к возвращению Артура в квартиру полностью зарядился. На экране оставалось предупреждение о трёх пропущенных звонках. Все три были от Эдвина. Перезванивать в шестом часу утра показалось скверной мыслью. В общем-то, больше мужчину волновал вопрос новых сообщений от Джетро, но их не было.
Ещё раз пробежав взглядом полученное накануне смс, галерейщик удалил из папки входящих все прочитанные и, как был одетым в уличное, лёг спать на не застеленную с утра кровать. От соседней подушки изматывающе-отчётливо пахло солнцем, ветром и молоком.

«ЛюбиСвоегоВыдуманногоМерлинаДальше.ЯУжеПонял,ТебеКомфортнейВМиреТвоейГрёбанойСказки,
ЧемСоМнойТакимНеуслужливым.ЗавтраЗаедуЗаВещамиИОставлюКлючиПодКовриком.НеСтоитТакПортитьЖизнь.Пока»

Сколько времени Артур провёл в состоянии прострации, он не смог бы ответить. Его отпуск подходил к концу, а стало только хуже, чем было в начале. Его моральное состояние было никудышным. Несколько раз в неделю вечерами заезжал Эдвин, пытался разговорить, но общения не получалось, потому он только сидел рядом и смотрел с Артуром в экран телевизора, по которому крутили пошлые мультипликационные сериалы, канал не переключался. Иногда Эдвин добирался до кухни и что-то готовил, часто еда у него пригорала, друг не жаловался. Блондин в принципе не комментировал и ел, если ему под нос ставили полную тарелку. В общем-то, ему было всё равно.
- Так нельзя! Ты устраиваешь трагедию, как влюблённый школьник! Можно подумать, это у тебя первая страсть, Артур.
Мужчина пожимал плечами чаще, чем отвечал вслух. В один из вечеров он всё-таки отреагировал довольно длинным монологом:
- Дело не просто в том, что я влюбился в студента, а тот решил, что нам не по пути. Дело в том, что во сне мне комфортней, чем наяву. Тут меня не ждёт никто так, как ждут там. Понимаешь? Это не фантазии, Эдвин.
- По тому адресу, что ты указал, никакого зловещего кафе не было, я проверял. И даже посылал проверить кое-кого ещё, безрезультатно. Забегаловка для пенсионеров, из обслуживающего персонала одни девушки, - друг смотрел настороженно из-за тонированных стёкол очков, которые порой надевал, давая глазам отдых от линз. – Я не намереваюсь тебя обидеть или высмеять. Просто это факт, Артур, там даже обстановка другая.
Блондин словно бы не слышал. Он совершенно не отреагировал на слова приятеля, а после минутного молчания продолжил:
- Во снах я то король, то принц, я мыслю то иначе, то нынешними ценностями, но всегда рядом со мною он. Он стал для меня той мерой счастья, что не заменима чем-то синтетическим, понимаешь? Я никогда бы не стал сравнивать его и Джетро потому, что это, я чувствую, один и тот же человек, просто разный. И я разного его люблю. Ведь сам я тоже уже изменился, я не рыцарь, не король, даже в школе я не был таким вызывающе дерзким, как принц в тех забытых краях. Так что всё справедливо. Мне нужен он, мне нужен Джетро. Но так же справедливо и то, что я отравляю его жизнь своим присутствием. Я навязываю ему лояльность к своим видениям, а ему это так чуждо. Он обычный мальчик. Славный, нужный, смешной, но он не видит тех же снов, что и я. Знаешь, я почитал немного литературы об этом, наверное, это что-то из области буддизма, перерождения, карма, только иначе, ведь мы всё те же, мы люди, не камни или цветы. Каждый раз мы люди, мы рядом. И я его помню таким, как он был, люблю его… Эдвин, я люблю его. Но я отравляю его здесь и сейчас. Что-то испортилось в системе, случился сбой. И мы не совместимы.
Артур замолчал и поднялся, пройдя мимо приятеля, огорошенного таким бурным речевым потоком из уст доселе едва мычавшего галерейщика. Он ушёл, чтобы умыть лицо, внезапно блондину показалось, что это простое действо снимет с него ощущение горячечного тумана, в котором он пребывал в последние дни.
В ванной комнате было пусто. Экспансия полок косметикой Джетро закончилась, когда на второй день разрыва их отношений студент вернулся за вещами. Артур в тот момент благоразумно отсутствовал, так как опасался, что, останься он, могло случиться что-нибудь страшное.
На полу, замощенном керамической плиткой, сразу под раковиной красовалась чёрная клякса. Какое-то время назад она была глянцевой, а теперь покрылась пылью. Джетро забрал все свои побрякушки, но, видно, разбил один из флаконов с лаком для ногтей; осколки, что странно, отсутствовали, то ли он их старательно убрал, то ли… Нет, Артур не мог себе представить, как именно появилась безосколочная чёрная клякса на полу в его ванной комнате.
Он оторвал взгляд от лакового пятна, наклонился к раковине, в ней уже с минуту шумела вода, от которой поднимался туманящий зеркало пар. Быстро умывшись, Артур прижал к лицу, раскрасневшемуся от горячей воды, белое полотенце и неспешно распрямился. Отводя в сторону махровую ткань, он надеялся, что обнаружит себя в другом времени и месте, но его окружали всё те же стены в керамической плитке, а из комнаты доносилась навязчивая мелодия, возвещавшая об очередной серии мультипликационного бреда.
На следующее утро Артур поднялся со взглядом, переполненным обидой и непониманием до предела. Он фактически разнёс свою кухню, заглушая звуки погрома лишь автоматически включенным в комнате телевизором. Ощущение, что его предали, выжигало нутро жёстче и горше контрабандного амстердамского абсента. Дело было в том, что за прошедшую ночь ему не приснилось ни единого сна.

Кофейня была на месте.

На сей раз Артур добирался к ней не без приключений. Хотя прежде, как правило, неприятности начинались только внутри заведения, куда мужчина попадал из мира своей благополучной жизни. Но примерно час назад он позволил себе надраться абсентом в ирландском спорт-баре, а после ввязался в безосновательную потасовку. Был довольно поздний час выходного дня, и подобные инциденты случались буквально в каждом втором пабе. Достаточно было зацепить кого-то плечом. Драчунов быстро разняли. Артур нравился местной барменше, потому он не сидел сейчас в отделении полиции, а стоял у дверей зловещей кофейни. Губы блондина были разбиты, всё его существо пропиталось горечью абсента, так что нужный настрой для добровольного пересечения порога был уже создан. Какое-то время галерейщик просто разглядывал здание, в котором размещалось кафе.

Вполне материальная постройка, всё та же каменная кладка, дверь под старину, кованые скобы для факелов по бокам. И, конечно, факелы были электрические. Обычное заведение, если глядеть снаружи. Туда даже кто-то вошел перед Артуром, и это очень приободрило.
Не сразу взявшись за ручку, он всё-таки отворил дверь и вошёл, принеся в местный уют запах улицы, алкоголя и морской воды, меди или крови, так сразу и не понять.

В помещении было так же сумрачно, пряно пахло смесью возбуждающих ароматов, уютно потрескивал огонь в камине, и не было ни души. Чернота в углах казалась живой. А потом из неё, словно из невидимой ниши для престидижитатора, возник хозяин кафе.
- Ты вернулся, - в голосе слышалось весёлое изумление. - Выпьешь чего-нибудь, Артур? Или на сегодня уже хватит?
- Где вошедшая пара? – буркнул визитёр.

Хотя к трюкам заведения он попривык, но всё-таки принять его как норму значило поставить крест на современном мировоззрении.
Мерлин неопределенно пожал плечом - ему не было дела до тех, кто входил сюда.
- Они здесь, - маг подошел к барной стойке.
- Почему я них не вижу?
Артур приблизился к Мерлину, в полумраке кафе губа и скула блондина, разбитые меньше часа назад, приобретали зловещее очарование. Дыша на холёного мужчину горьким алкогольным запахом, галерейщик ждал ответа.
- Потому что они не здесь, - объяснил маг с неизменной полуулыбкой, как было в ней что-то маниакальное с первого дня, так и осталось по сей миг. - Они там, а ты здесь. Но все в одной кофейне. Это место только для тебя.
- Я нафиг запутался! Но раз только для меня, мне, наверное, стоит быть польщённым, - пробормотал себе под нос Артур, заломив бровь. - Хочу зефир в шоколаде и чаю, крепкого такого чаю, чтобы быстрее протрезветь. Составь мне компанию. Можешь? Клиент так желает! – из него так и пёрла пьяная наглость с искрами неадекватного смеха.
- Могу, - пожал плечами Мерлин, ставя на стойку стеклянную вазочку со сладостями и две чашки чая. Сахарница с золотистыми сладкими кубиками, сливки, всё как надо, но пугающе быстро.
- Здесь будешь пить? Или сядешь за столик?
- За столик, конечно. Я ж не лошадь, чтоб стоя жрать! Пусть будет тот же. У камина.
Сердце у него замирало, словно Артур катался на американских горках. Горечь пока не случившейся или произошедшей уже очень давно трагедии щемила в груди, перебивая алкогольную по силе. Пьяные мысли путались, но линия неизбывной жалости никуда не девалась. Надо было выяснить всё раз и навсегда! Хмельной рассудок требовал выяснения отношений. Артур напряженно сглотнул, слюна на вкус была гадкой и вызывала у него тошноту. Цепляясь за ремень сумки, как за корабельный канат, он подался быстро вперед и нелепо поцеловал мага в сухую прохладную щёку.
- Я скучал.
Мерлин заметно вздрогнул и на мгновение прикрыл глаза. Ощущения были странными и неожиданными даже для него. Такая новость - поцелуй в щёку! Не безудержный дикий секс. Он потянулся было пальцами удержать Артура, огладить лицо, и тут же опустил руку. Через миг улыбнулся вышколенно, подхватывая чашки в обе руки, и направился к столику. Вазочка, сахарница и сливочник преспокойно плыли следом по воздуху. Брюнет не намеревался скрывать от гостя своих магических талантов.
- Теперь у нас будет много времени, Артур. Бесконечно много.
- Почему это много? - сердце стискивалось, заходилось в бешенном ритме, галерейщик едва понимал, что с ним творится, но дело было не в афродизиаках кофейни, как прежде. И даже не в опьянении или адреналине после невнятной драки. Это ощущение зародилось, когда он решился прийти сюда, проснувшись утром в пустой постели, ещё трезвый, но уже терзаемый смутной тяжестью в груди.
У столика он быстро снял сумку через голову и повесил на стул с первой попытки, не дав себе утратить равновесия.
- Потому что теперь ты не сможешь оставить это место. И меня, - в голосе мага звучало безмятежное удовлетворение.
Мерлин как раз расставлял чашки, когда блондин обнял его со спины и прижался лбом к тёмному затылку, взволнованно дыша полынной горечью. Руки крепко обнимали, прижимая ладони к чужому животу.
- Постой!
Маг улыбнулся, кладя поверх ладоней Артура свои, холодные и сухие. Подушечки погладили костяшки пальцев блондина, сбитые в недавней потасовке у бара, корочка крови на них была совсем свежей. Артур сжал руки сильнее и мягко боднул мага в шею под затылком. Что-то сладко ёкнуло в груди, затянутой в черно-белый строгий костюм.
Вот оно, то самое чувство: медово и блаженно, до жжения в лёгких - попытки уйти, шутливые споры, лимонный утренний свет, льющийся в открытое окно, прохлада на заре и сильные руки, и хриплый со сна голос, просящий не покидать, вот этот толчок светлой головой сзади в шею.
Мерлин сморгнул чувственное наваждение и нахмурился. Глаза снова потемнели. Он медленно развернулся в кольце чужих рук, оказываясь теперь лицом к лицу с Артуром.
- Что?
Тот нервно облизнулся, глядя на мужчину взволнованным взглядом с толикой лихорадочного блеска. Прикрыв ресницы, он приблизил лицо и повёл носом по изумительной скуле мага.
- Лучше бы не я остался здесь, а ты со мной ушёл отсюда. Мир больше, чем кафе моих галлюцинаций, - разбитые губы мягко тронули уголок равнодушно глядящего глаза. - Пожалуйста, будь настоящим! Если ты не реален, я лучше останусь в бреду, но это будет нечестно по отношению к моим родным... И всё-таки, если выбора нет, - пауза для поцелуя в висок и тихого шипения из-за укола саднящей в губе, - пусть я не проснусь.
Артура начало трясти, нервная крупная дрожь проняла тело. Руки стиснули худощавого брюнета крепче. Пьяный от алкоголя и собственных эмоций, галерейщик произнёс на грани слышимости:
- Будь со мной.
- Ты не понимаешь, - пробормотал озадаченный Мерлин, невольно отводя голову чуть назад. - Я не могу отсюда уйти. И ты не можешь.
Маг сделал крохотный шаг вперёд, вжимаясь в него сильнее, крепче, всем телом, словно вплавляя себя в чужую кожу даже сквозь одежду.
- Артур, ты теперь мой. Это не бред и не сон.
- Не понимаю, - хмыкнул блондин и смиренно опустил голову, зажмурив усталые глаза в сетке покрасневших сосудов.

Галерейщик украдкой поцеловал чужое плечо. От движений рассаженные губы снова окровенились, так что после поцелуя на одежде Мерлина остался маленький красный след.
- Расскажи мне, почему ты не можешь пойти со мной? Если ты реален, за чем же дело стало?
- Такова плата за ошибку, - маг не шевелился, даже не смотрел на Артура, невидящим взглядом вперившись куда-то в стенку. Он никогда не лгал. - Можешь считать это моим проклятием.
- Почему после наших встреч я просыпался, словно меня и не было тут? Ты приносил меня ко мне домой, когда я вырубался под тобой? – представив это в лицах, Артур прыснул со смеху, всхлипнул и затих, дыша громче обычного. Неприятная слюна во рту снова вызвала приступ тошноты. Мир гадко вращался даже при закрытых веках.
- Ты сам возвращался домой, - Мерлин скосил на него непроницаемые чёрные глаза. - Просто у этого места ещё не было сил, чтобы удержать тебя. Но ты бывал тут снова и снова, и теперь мощи у моего кафе достаточно, чтобы сделать проклятие общим.
- Ты такой странный. Я хотел бы очнуться у себя в кровати, обнимая тебя. Пф! Не знаю, что было бы, если ты существо не из этого мира. Наверняка к нам бы потом нагрянули полицейские, ведь ты не существующий гражданин, но мы бы придумали что-нибудь, так? Мексиканский эмигрант Мерлин… хах!
Мерлин усмехнулся, его лицо стало немного надменным.
- Это неважно. Здесь нет полицейских. Здесь нет никого. Кроме нас.
- А я хочу, чтобы были! Больше всего на свете хочу, чтобы для нас был целый мир. Но если я останусь опять без тебя, странный тип, тогда лучше поделим твоё выдуманное проклятие, чем коптить небо там в одиночку. Дышать без тебя противно. Боже мой, кто ты?! Неужели я с тобой тогда был в Камелоте? Ты сносил вещи в комнате, пытаясь навести порядок? Ты переживал, как будто мы родные, когда я снова был кем-нибудь ранен? Ты делил со мной ночи и дни? Мой Мерлин! Не кто-то чужой из пьяного бреда, а правда... Боже, мы там жили. Там! Что же с тобой случилось?! - в глазах стояли пьяные слёзы, которым ещё не довелось выкатиться на щёки, но мужчине уже не было за них стыдно. Артур требовательно встряхнул брюнета. - Кто тебя так обидел?!
- Ты помнишь? - маг впервые поднял взгляд пронзительных нездешних глаз, где чернота медленно уступала место золоту. Бледная ладонь поднялась, касаясь лба Артура, и отдёрнулась, словно ожегшись. Брюнет стоял, не шевелясь, напряжённый, как струна, он смотрел на Артура, словно впервые за много лет.
- Я видел твою смерть, - голос звучал надтреснуто, обнажая старую боль и раны, которые не заживали, продолжая жечь так же сильно, как в ту минуту, когда гордый король был убит, а его маг ничем не мог помочь и только смотрел, как из любимых глаз уходит блеск жизни.
- Нет, - брюнет внезапно отстранился, стискивая кулаки так сильно, что на ладонях остались следы от ногтей. - Нет. Ты не вернешься наружу. И я тоже.
- Мерлин! Я же родился заново. Моё сердце бьётся, значит, в моей смерти уже нет чей-то вины, даже, если она и была бы прежде. Но ты почему-то тут! Такое ощущение, что в мире ходит копия тебя. Он живёт другими ценностями. И я не вправе отравлять его душу своим горячечным бредом о прошлом. Хотя когда я вижу тебя, я уже не думаю, что всё это такой уж бред. Ты существуешь. Мерлин, пожалуйста... - что пожалуйста? Он бы и сам не пояснил. Артур моргнул и схватился за щеку, её расчертило влагой, и ощущение оказалось внезапным.
- Ты жив, потому что мир ждал возвращения своего короля, Артур, - маг не смотрел на него, и улыбался отстраненно и холодно, твердя своё по кругу, в общем-то, как и блондин. Но галерейщика извиняло опьянение, а хозяин кафе бродил по заколдованному кругу, который, видимо, был им же и организован в воспитательных целях для самого себя.
- Э, нет! Я читал легенды. По ним король Артур и маг Мерлин должны вернуться в мир вместе. Обоим предсказано возрождение, - он усмехнулся. – Глупо. Я не вернулся королем мира. Я просто офисный планктон. А ты – чудик в депрессии из забегаловки с претензиями на стиль.
- Моё проклятие никто не отменял. И так ли уж это важно теперь, что до сих пор даёт ему силу? - Мерлин замолк, а потом выдохнул тихим отчаянным шепотом. Словно пленник улучил момент, когда надзиратель отвернулся, и заточённый спешит поделиться откровением: - Ты не понимаешь, Артур. Я не создавал эту тюрьму из чего-то вовне. Я сам стал ею для себя, потому что заслужил наказание за то, что не спас тебя.
- Я понимаю, что ты сам себя запер! Только вопрос на миллион баксов – как выйти отсюда?
- Зачем мне выходить? Ты со мной, здесь. Моя магия при мне, и всё, что может быть нужно. Так зачем нам туда? - он снисходительно улыбнулся, хоть до того и слушал внимательно, но лишь как занимательный детский лепет, вовсе не касавшийся его.
Маг слишком прочно забыл, что был человеком до того, как отдаться во власть собственного чувства вины. Воспоминаниями Мерлина были только зыбкие кошмары последних минут жизни короля. Всё это плясало в памяти по безумному кругу и делало его сильнее, отчаяннее. Яростнее. Потому сейчас он не понимал, к чему Артур его призывает. Он забыл, по ком тосковал и почему был прежде так счастлив с тем, кого потерял, маг помнил лишь ощущения, вызванные самим фактом утраты. Его собственный вечный двигатель создавал ему всё более эффектную площадку для самоистязания.
- Ты сказал, что желаешь, чтобы я был с тобой, мой принц. Я с тобой. Как и обещал.
Артур сделал шаг навстречу, взял скуластое лицо в ладони почти грубо, не позволяя отстраниться.
- Не отшатывайся, блять! Ты же мой. Мой.
Он отчаянно крепко прижался губами в засохшей крови к губам мага. И спустя долгий миг отстранился, глядя в лицо скользящим пьяным взглядом. Артур так и не почувствовал отклика в Мерлине. Слова срывались неровно, за звук собственного голоса делалось стыдно:
- Как же ты не понимаешь? Я хочу тебя вытащить наружу, чтобы подарить весь этот мир тебе. Показать весь мир тебе.
- Не надо, - маг дернулся, закрывая глаза, от требовательности неравнодушных прикосновений блондина ему было почти больно, словно на коже каленым железом выжигали что-то, что он давно позабыл. Мучительная блаженная пытка. А от запаха медового луга почти полыхало в лёгких. - Не надо.
- Значит, я тебе не нужен. – Артур пытался равнодушно и эффектно ухмыльнуться, но этого не вышло, и пожать плечами тоже не получилось. Мужчина поспешил отвернуться, просто обошёл стол и уселся на своё прежнее место.
- Нужен, - отрицательно мотнул головой хозяин кафе, опровергая его слова. Чернота в глазах снова стала неподвижной, как в озере, где не видно дна.
- Попей со мной чая. Это не больно, - галерейщику не хотелось пить, откровенно говоря, его зверски тошнило, но стоять лицом к лицу и долбиться взглядом в равнодушие не было сил.
- Я ждал тебя. Все это время, все века, - мрачное торжество так и плескалось в глазах Мерлина, он опустился на стул напротив и обхватил ладонями чашку, словно бы согревая руки. Но они не становились горячее.
Блондин толкнул чашку прочь, метнувшись вперёд, чай разлился по скатерти, оскорбляя её образцовую чистоту. Артур сплёл свои трясущиеся пальцы с пальцами мага и потянул на себя, приникая губами к ногтям.
- Мерлин, прости меня! Почему я сразу не родился для тебя? Поделить бы с тобой твои муки.
Светлая голова внезапно опустилась на стол, чашка и вовсе полетела на пол, жалостливо звякнув. Артура мутило всё сильней, это не вязалось с надрывностью момента, но он слишком много выпил.
- Прости меня, прости меня, прости, я люблю тебя, люблю, только будь со мной, я повешусь, если снова проснусь один!!!
- Артур... - тонкий фарфор разбрызгался осколками у лаковых туфель хозяина кафе и замер, впустую прося внимания. Мерлин моргнул так медленно, словно только что проснулся, и так же медленно поднял глаза. Он зачем-то повторил имя, настолько недоверчиво, словно не был уверен, что блондин не кажется ему: - Артур? - тонкие пальцы чуть вздрогнули, потянулись к разбитым губам, и вслед за рукой он весь, невесомо и незаметно вдруг оказался рядом, вплотную, близко, ближе уже невозможно, стол, как пушинка, улетел к камину, ударился и повалился на бок, рассыпав по полу всё, что на нём ещё оставалось.
В глазах Мерлина появился новый неконтролируемый блеск, а до того правильные черты исказились. В обычных человеческих синих глазах закипели слёзы. На обоих разом рухнула череда видений в медовом аромате летнего луга, от первой встречи до последнего усталого поцелуя перед боем, и этого было слишком много даже для двоих.
- Артур?
Накатившие воспоминания заполняли, раздвигали рассудок, Артур притянул мага ближе, стул с грохотом свалился на пол. Стоя на коленях, мужчина прижимал к себе брюнета, ощущая его дрожь, как собственную, а обнимал ли его Мерлин или сил у него на это не хватало, было не важно, он держал крепко за обоих.
- Люблю тебя! Люблю... - шептал он взахлёб. – Ох, нет! Меня сейчас вырвет! – он успел только отпихнуть Мерлина в сторону, и его вывернуло на каменный пол кофейни...

Наверное, так срываются с обрыва. Невозможно вернуться в секунду назад, отступить, спастись. И остается только падать всё глубже в пропасть собственной памяти, в водоворот видений, накрывающих девятым валом. Захлебываться и вспоминать, вспоминать. Его крохотный мир, средоточие его магии, рушился, стирались границы, впервые за столько веков впуская в себя всё человеческое, что он так прочно успел позабыть.
Безумный, отчаявшийся, он был пленником собственной силы, становившейся лишь мощнее с каждым веком. Даже когда его тело превратилось в прах, он продолжал существовать отдельной, обособленной частью себя самого, черпая энергию в магии – том единственном, что осталось от него прежнего. Так появилась кофейня. Островок его духа, блуждающего между мирами, его вместилище и проклятье. И, Боги великие, как давно он потерял счёт времени, как давно искал! Всегда только одного человека, всегда Артура, даже не помня уже, почему.
От резкого запаха кофе кружилась голова. И было так странно, почти больно где-то глубоко под рёбрами, словно он долго не дышал, и новый вдох полной грудью дался с мучительной сладостью ароматного мёда. Ожившая темнота наползала со всех сторон, сминая стены, столы и барную стойку, будто чей-то рисунок немилосердно заливали чернилами. Самым важным было остаться в объятиях, удержать единственно настоящее в разрушающемся мире проклятой кофейни. Но он не сумел. В какой-то момент Артур оттолкнул Мерлина в сторону, согнулся, и это было последним, что маг увидел перед тем, как наползшая чернота накрыла всё.
Не сумел, не удержал, не справился. И теперь не найти короля, и не изменить ничего, ничего, будь оно всё проклято, уже не изменить!
«Твою ж мать!»
Он лежал с закрытыми глазами, тяжело дыша, словно та чёрная гадость из углов забилась в нос и рот. Сердце в груди мучительно сжалось – он снова не совладал с обстоятельствами, потерял Артура, как и тогда, вновь оказался бессильным. Столько искать его в переплетеньях времени, веков и судеб, столько ждать и так бездарно упустить единственный шанс! Теперь Артур вернётся в свой реальный мир, а Мерлин… У него не осталось даже собственного сомнительного убежища.
Голова разрывалась от боли, и настойчивые, резкие звуки будильника вовсе не способствовали улучшению состояния. Пожалуй, Артур прав, надсадный визг электрогитары - не лучший вариант для пробуждения. Артур всегда прав, а он просто дурак, испугавшийся самого себя, и какого хрена он сбежал, испугался снов, ощущения правильности рядом с этим странным блондином?.. Стоп. Будильник?
Джетро в шоке распахнул глаза. Взгляд остановился на чёрном глянцевом плакате с кельтскими узорами, и парень невольно хмыкнул. Надо же так переврать символы древней религии! Почему он раньше не замечал этого? Ах, да. Сон. Или что это, видения, бред? Джетро мотнул головой, откидывая с глаз отросшую челку, и мимолетно подумал, что длинные волосы - это всё-таки особенно неудобно по утрам. И зачем только он их отрастил? Ответ пришёл сам собой: затем, что маги не обрезают волос.
Парень прислушался к себе. Нет, это был не бред и не сон. Просто он впервые понял себя самого, словно в голове наконец сложился паззл из тысяч кусочков, который раньше никак не удавалось собрать. Ощущать себя целым, завершённым, было ново и в то же время правильно. Наконец-то всё было, как должно.
«Я – Джетро. Я – Мерлин. О, Боги! Я вырвался в мир, вернулся в себя, я живой! Артур, мы оба живы!»
Бледная рука лихорадочно схватила с тумбочки трубку домашнего телефона.

Артур проснулся, не помня вчерашний сон.
Писк цифрового будильника совпал со звонком. Один, другой всхлип техники. Тишина.
Словно кто-то внезапно передумал звонить в такую рань или подумал, что неправильно набрал номер.
На экране высвечивалось сразу несколько непринятых звонков от Эдвина и этот незнакомый номер. Через пару минут телефон зазвонил снова. Мужчина поднял трубку.
- Да? - голос хрипел спросонок. Блондин сел на краю кровати, откинув одеяло и прижимая телефон к уху, а пальцы другой руки – к закрытым глазам. Голова гудела роем разозлённых ос.
- Слушаю!
- Артур? - голос на том конце трубки был взволнованным и немного неуверенным, словно человек не до конца понимал, а туда ли он звонит и зачем вообще делает это. На линии раздавались помехи, какие-то шумы. Но голос, несомненно, был узнаваем, только хрипел, как и у самого Артура. – Это я.
- Джетро! - сорвалось с языка, и мужчина тут же прикусил губу, сбавляя жар в интонациях до обычного приятельского любопытства. - Ты где? Я едва тебя слышу.
- Я, - он затих, сопя в трубку, парень дышал так тяжело, будто пробежал кросс. - Я дома. Черт, я приду сейчас, слышишь? Не смей никуда уходить!
- Никуда не ухожу. Боже, Джетро, ты почему такой странный? Поосторожней в пути.
Его глаза уже были широко раскрыты. Артур боролся со своим, возможно, преждевременным ликованием.
- Да, да, - казалось, у студента там, по другую сторону трубки, перехватило дыхание. Секунда - и в трубке повисла тишина, а потом экран погас, вызов был сброшен.
Непонятно, сколько мужчина просидел с трубкой в руке на краю кровати - час или две минуты, но в тишину ворвался требовательный звонок в дверь, а потом раздался громкий стук, долбили едва ли не ногами в косяк.
Артур подскочил, побежал, скользя голыми ступнями по паркету на поворотах, он нёсся открывать в одних боксерах, не смущаясь своей наготы. Чего он только не успел подумать, пока возился с замком дрожащими руками и открывал, а когда, наконец, распахнул дверь, его глаза были дикими от волнения.
Джетро сжался в первый миг, когда распахнулась дверь, и тоже замер, не решаясь переступить порог. Вроде бы тот же мальчик – подведённые глаза, современная одежда. Но он казался старше, взрослее, а во взгляде светилось что-то эмоционально новое для него. И волосы! Они просто не могли так быстро отрасти. Но по плечам Джетро разметались шелковистые чёрные пряди той же длины, что были у него в кафе, только тогда они оставались собраны в строгий хвост. У него? У Мерлина. Нет, именно у него!
Перед внутренним взором проносились в бешеной канители люди, пейзажи, обрывки разговоров, все их дни и ночи, и лицо самого важного человека – всегда это лицо.

- Ты! – с обоих наконец сошло оцепенение, словно до этого и не дышали вовсе.
Джетро шагнул вперёд, обвивая руками шею, вздрагивая от прикосновений, словно не ожидал ощутить его - материального, живого. Скула проехалась по колючей поверхности небритого подбородка, и студент заворожено охнул.
А Артур оглох от счастья, это было не вовремя, но всё же случилось с ним. Кажется, брюнет что-то говорил, но расслышать не удавалось. Кровь в висках шумела просто бешено! Галерейщик обнял парня, прижав ладони к его узкой спине, где на чёрной материи знакомой футболки сзади был нарисовал аляповатый оскал. Мужчина вдохнул тот самый изумительный запах и затих. Сколько они так простояли? Ноги уже начали гудеть от напряжения. И дверь на площадке открылась. Соседка вышла выгуливать мелкого пса. Артур зашевелился. Одной рукой он по-прежнему обнимал Джетро, не решаясь отпустить, другой - прикрыл за ними дверь. И наконец-то оглядел лицо брюнета, благоговея. Тот улыбнулся: в движении губ была особая смесь знающего лукавства и понимания собственной силы с вызывающей дерзостью молодого резковатого студента. Только под взглядом Артура вспыхнули уши и скулы. Отбрасывая непривычным движением длинные волосы за спину, Джетро увлёк блондина в глубину коридора, на широком запястье галерейщика сжались холёные пальцы.
- Хочешь кофе, Артур?

 

КОНЕЦ

К содержанию

Пожар распространялся так быстро, что рассудку казалось бессмысленным убегать от него. Но чувство самосохранения гнало людей прочь от бушующего пламени. Всё осложнялось ещё и тем, что Персиваль тащил на себе Гавейна, тёмные волосы рыцаря слиплись от крови. Лица мужчин были перепачканы копотью, кольчуги словно отяжелели. Требовались почти нечеловеческие усилия, чтобы продираться вперёд.

Они не имели права остановиться! Они должны были жить!

Прямо перед ними с треском и грохотом упало горящее дерево, едва не похоронив под собой Леона. Воин отскочил в сторону и едва не сбил с ног прихрамывающего Артура.

Внезапный прилив чистого воздуха подарил надежду на спасение.

- Ты видишь это? – голос Персиваля хрипел, но в нём слышалась радость.

Артур заставил себя обернуться. И тогда он увидел, как две стены огня с ужасающим гулом расходятся в стороны.

- Магия! - озвучил Элиан мысли каждого.

Рыцари стояли на границе пожара, который утихал, свёртывался, исчезал на глазах. И вот мгновения спустя ревущая стихия унялась. Ликование затопило их души и пока что не перекрылось отчаянием, которое мог породить всего один взгляд на изуродованные пожаром земли.

Всё это предстояло прочувствовать завтра. А пока что рыцари были рады, что остались живы, и что пламя отступило.

Следующее утро принесло осознание того, как масштабны были потери. Люди, благо, были живы, но лес у самого замка изуродован, поле выгорело, а это означало как минимум потери в урожае.

Артур стоял на возвышенности у замковой стены и смотрел на почерневшие земли.

- Лето было слишком сухим, один драконий вздох и ситуация повториться.

- Да чему повторяться? Почти нечему больше гореть! - Леон заслужил гневный взгляд молодого короля, но только философски пожал плечами: - Разве я не прав? Слишком многое уже сгорело. Посмотри, Артур, перед замком черным черно!

- Ничего, мы это исправим.

Тёплая добрая сила пролилась на мир. Присутствующие в то утро на холме одновременно ощутили её могучее и ласковое прикосновение к самим своим душам и ко всему вокруг. Сияние этой силы было сродни солнцу, а жизненная энергия в ней била с такой силой, словно пульс этот принадлежал десятку драконов сразу.

- Как хорошо! – благоговейный вздох принадлежал самому Артуру, но он не сразу понял, что произнёс это вслух.

Он смотрел и не верил глазам. Мир возрождался. Сначала через пепел пробились первые робкие ростки, нежно зелёные и гибкие. И поверх серого появилась салатовая пелена. Потом исчезли обгоревшие остовы, рассыпались в прах на землю, окрашивающуюся в оттенки зелёного. За считанные минуты на прежнем месте поднимался живой, цветущий лес, вырастали стебли пшеницы, наливались золотом колосья и сгибались к земле под тяжестью нового урожая.

Артур сделал несколько шагов назад, когда по холму прямо к его ногам взбежала извивающаяся полоска алого цвета. Маки качнулись на ветру и поймали лепестками отблески утреннего солнца, напоминая красным горением цвета вчерашний пожар.

На глазах у молодого короля стояли слёзы, благоговение перед живой, дышащей, грандиозной силой переполняло его сердце напополам с огромной благодарностью спасителю. И от этого было трудно ровно дышать.

- Спасибо тебе! Спасибо, - едва слышно шептал Артур, - Я и не думал, что ты можешь так много! Что ты так велик в своей магии! Доброй, светлой, живой…

 

Артур проснулся от бьющего в глаза утреннего света и звонкого голоса Мерлина.

- Проснулся и пою, - буркнул он в ответ на всегдашнее приветствие слуги.

Но воспоминание о только что виденном сне накрыло его с головой. И принц улыбнулся.

- Чего это ты такой довольный? Вроде бы утро, - с улыбкой осведомился Мерлин.

- Сон.

- М?

- Я видел прекрасный сон.

- И о чём он был? В эту ночь время вещих снов. Так сказал Гаюс, - быстро добавил Мерлин, громыхая посудой. Нет, он не расставлял тарелки с завтраком, он только убирал те, что остались с ужина.

Принц ещё мгновение вспоминал ощущения от всеобъемлющего нежного тепла, которым был полон его сон под конец. Но главным чудом в грёзах был, пожалуй, некий добрый маг, что спас после пожара земли Камелота. Да и сам пожар, должно быть, развеял он же. Такого не бывает, магия не бывает так благородна, так добра и к тому же так потрясающе сильна! От этой мощи по телу Артура даже во сне бежали мурашки, он был в восторге, он… да к чему всё это?

- Так о чём был сон? – Мерлин выдернул его из воспоминаний, и Артур отмахнулся. Куда ему, простому деревенскому пареньку, было понять силу противоречий, терзавших принца? Мечты о том, как много доброго могла бы сделать магия, если бы находилась в хороших руках, были такими нелепыми и так далеки от реальности, что Артуру становилось стыдно за себя. Ну, право, как маленький.

- О том, что ты стал хорошим слугой! – съехидничал Артур и поднялся с кровати.

Он был совсем не далёк от правды.

К содержанию

Предупреждение:Арлин

А если бы я был лысым или с кривыми зубами? – поинтересовался Артур, самодовольно приосанившись. Утро только начиналось, и принц ещё не успел одеться, потому феерический горделивый вид он принял почти в голом виде. – Ты бы всё равно считал, что я лучше всех? Любил бы ты меня, а не Гавейна или Леона, или кого-то ещё?

- Представить тебя лысым довольно просто…

Мерлин задумался и на время затих. Да. Просто. Он видел лысого Утера, а в чертах отца и сына было достаточно схожести, чтобы дорисовать к лысине лицо молодого Пендрагона.

- И лысым бы ты тоже был лучше всех, - успокоил он принца. – Тем более любят не за волосы или их отсутствие, Артур.

- Хм. Хорошо. А что насчёт кривых зубов?

Дальновидный Мерлин отошёл к самой двери.

- Всё это время они совершенно не мешали тебе быть самым… - Мерлин увернулся от сапога: - Эй! – И от второго. – Ты же сам спрашивал! – И от подушки, ставшей уже традиционным метательным предметом. - Ах, ты задница!

- Это у меня кривые зубы?! – король нервно облизнулся. Зубы-то и облизывал, кстати. Проверял, стало быть, на столько ли всё печально.

- Зато кое-что другое очень впечатляет! – закивал уважительно Мерлин, пытаясь отвлечь Артура от метания снарядов.

Получилось!

Пендрагон прищурился, он чуял подвох. Да только подвох был не в том, что Артур остановился. Больше Мерлина интересовало, о чём прежде всего подумает его отважный рыцарь.

Тут же Артур с вернувшейся самодовольной улыбкой посмотрел строго вниз по торсу.

Ну, конечно! Мерлин хохотнул и прежде, чем скрыться в коридоре, с улыбкой сообщил Артуру:

- И потом, проблема с зубами не так кидается в глаза, как та проплешина, что стала появляться у тебя на макушке, мой прекрасный король!

Предусмотрительно спешным шагом удаляясь от покоев возмущённого Артура, Мерлин мог бы поклясться, что его золотой мальчик сейчас судорожно щупает своё белобрысое темечко. Всё-таки во многом Артур не был так уж груб, каким ему почему-то хотелось казаться. Он был в целом очень славным парнем, и Мерлин прекрасно осознавал, как сильно любит Артура и в том числе его кривые зубы.

К содержанию

Перепуганная лань шарахнулась в тёмную чащу, прыгнула и скрылась за переплетающимися стволами двух почти зеркально одинаковых деревьев. Глупо было бы верить, что такие зоркие глаза не увидят их в утреннем сумраке. Увидела, ушла. Моргана, казалось, только сейчас начала дышать. Грудь её дрогнула, и в застывший утренний воздух взвилось облачко пара. Тут же чёрные ресницы схлопнулись почти слышно.

- Ты чего? – шепнул Артур, обнимая девочку за плечи. – Испугалась?

- Вовсе нет, - гордо ответила Моргана, хоть и тоже шёпотом. – Я видела её. Хочу, чтобы глаза хорошенько запомнили. И если зажмуриться, то картинка в памяти отпечатается наверняка.

Какое-то время Артур молчал, а потом хмыкнул. Так, для важности.

- Придумаешь тоже…

Они встали раньше, чем кто бы то ни было рассчитывал. Даже нянька, приставленная к Моргане, не уследила - предрассветный сон крепче всего. Отец разрешил им пойти в настоящий рыцарский поход. На две ночи в лес и обратно. И Артур был страшно горд собой, что получил дозволение присмотреть за Морганой и взять её с собой на такое ответственное дело! Хотя, в общем-то, дел у них не было никаких. Знай себе разъезжай верхом в сопровождении цвета камелотского рыцарства. Не больно-то отваги требуется. Но когда тебе десять лет, а воспитаннице твоего отца, что тебе почти как сестра, и того меньше, важность события куда значительней.

- Пойдём, Артур. Катрина проснётся, а меня нет. Будет… неприятно, - она уже была претенциозна в плане изящества, ещё год назад Моргана сказала бы «Катрина будет орать».

Артуру казалось, она всё больше с каждым месяцем становится похожа на ту самую лань. И грациозное, совсем девичье и чуть-чуть неукротимое прорывается в ней всё сильней.

- Ну вот, ещё спит, - шепнул Артур, кивнув на несчастную няньку, которую отрядили делить все тяготы похода со своей бойкой питомицей.

- Хорошо, - в мальчишескую ладонь, уже начавшую грубеть от занятий с мечом, ткнулось нечто изящное, резное, играющее блеском каменей. Вещица из мира девичьих тайн, гребень тонкой работы.

- Вот. Помоги мне расчесаться.

В волосах Морганы, тёмных и уже очень длинных, запутались листики и пара тонких ломких веточек, пока они возвращались назад. Соблюдать тишину уже было не обязательно, лань всё равно ушла. Если такой лохматой и в ветках её увидит Катрина, пожалуй, завтрашнее утро омрачится слежкой. Правильно, не нужно оставлять следов. Иначе какой же ты рыцарь? Как-то так ему говорил Леон, смутно припоминал Артур. Не оставляй следов! А руки уже осторожно разбирали густые волнистые пряди, пальцы вынимали листочки, небрежно сжимали красивый девчачий гребень.

- Заплети мне косы, Артур.

- Вот ещё…

- Ты не умеешь, так и скажи.

- А ты трусишка, так и признайся.

- Хорошо. Завтра, пожалуй, смотреть лань не пойдём. Пусть Катрина нас сторожит.

Артур смирился. Он ещё поводил гребешком по волосам Морганы, а потом понемногу стал управляться со всей её пышной гривой, укладывая в слишком тугую, обстоятельно сделанную косу.

Было довольно больно, Моргана терпела и с важным видом держала спину чрезвычайно прямо, а глаза закрытыми, чтобы не выдать закипевших в уголках глаз слезинок. Слишком уж Артур тянул за длинные пряди. Принц же решил, что она опять чудачит:

- Запоминаешь?

Утро выдалось туманным. Мерлин встрепенулся и сел. Он понял, чего не доставало пейзажу. Вот все рыцари. Спят, как и спали. А где же Артур?! Но стоило только встать, как в отдалении он заметил принца. Тот сидел на камне, напряженно ссутулившись. Впрочем, поводов для напряжения у него было предостаточно. Совсем недавно все они узнали о предательстве Морганы. И Утер так сдал…

- Артур? – Мерлину понадобилось обойти его, прежде чем он заметил, что недвижимый принц сидит с закрытыми глазами. В сумраке раннего утра было не разглядеть уже высыхающую дорожку от одной единственной слезы, прочертившей мужскую щеку минутой раньше.

Он так сильно зажмурился, что сам вид его вызывал у Мерлина опасения.

- Что с тобой? Артур? Ты в порядке? Ты не ранен? У тебя что-то болит, Артур?

- Нет, - негромко отозвался принц. – Просто запоминаю.

Мерлин не стал допытываться, он чувствовал, что принц был не в том настроении, чтобы приставать к нему с обстоятельными расспросами, да и имел ли Мерлин на них право? Он присел рядом на большой замшелый валун. Зоркие глаза мага вперились в синеватый ряд деревьев. Ничего интересного.

И только одно движение – за закрученной воедино парой стволов замерла осторожная лань.

К содержанию

Гавейн не промах. Похоже, он крепкий и сильный мужчина, - Артур оценивающе и довольно хмуро оглядел нового знакомого, стоящего через площадь от них с Мерлином.

- Да, по его телу это сразу заметно, - поддакнул слуга почти что себе под нос. И хотя на губах Мерлина блуждала хитрая улыбка, открыто говорящая о подначивании, принц всё равно вспыхнул быстрей хворостины.

- А что это ты пялился на его тело?

- Так уж вышло, - пожатие плеч получилось довольно небрежным, но и его хватило,  чтобы застить принцу белый свет. Он не вопил, конечно, но характерные жесты выдавали Артура с головой. Он переступил с ноги на ногу, словно находя более устойчивое положение перед дракой, конечно, он не стал бы бить Мерлина, но такое движение получалось у его высочества инстинктивно, как только он начинал злиться. К тому же он стал жестикулировать. Не особенно бурно, но его привычка грозить пальцем, пристально и гневно глядя, а также характерно поджатые губы в напряжённом ожидании ответа… О, Мерлин прекрасно понимал, что дразнит зверя. И как же ему это нравилось!

- Стало быть, как-то так вышло, что ты пялился на голого Гавейна?

- А разве я сказал, что он был голым? – поинтересовался Мерлин, глядя только на упряжь, которой сейчас и был занят.

- Значит, он был одет? – выдохнул Артур, но для виду ещё хмурился. Однако он рано расслабился!

- Почему же? Он как раз и был голым.

В первый момент Артур даже не нашёлся, что сказать. Он чуть было не повысил голос, потому сам себя одёрнул и, оглядевшись быстро, придвинулся к Мерлину поближе. Напряжённое шипение обдало жаром оттопыренное ухо:

- А как же так вышло, Мерлин, что Гавейн был голым, а ты его увидел?!

- Как же этому не выйти? Просто зашёл и увидел.

- Куда зашёл? – по тому, как покраснело лицо принца, было абсолютно ясно, кого именно Артур ревновал не для галочки, не для видимости и не из принципа, а от всего сердца.

- В спальню.

- В спальню к Гавейну?! – прорычал Артур.

Но Мерлин только напряжённо закусил губу, подтягивая подпругу, и не стал отвечать.

- Мерлин! – угрожающе протянул принц.

- А?

Артур ожидающе вперился взглядом в слугу.

- Что?

- Что ты делал в спальне Гавейна?!

- Я никогда не был в спальне у Гавейна, сир.

- Так. Но ты же сказал, что вошёл в спальню к Гавейну, а он там совершенно голый и…

- Нет.

- Не совершенно голый? – уточнил принц с тенью надежды в голосе.

- Другое нет. Это происходило в моей спальне, Артур.

- Что? – и тут он в раз осип. Пришлось даже прокашляться, чтобы вернуть голосу силу.

- Ну, да. В моей спальне.

- То есть, - принц вдохнул поглубже и продолжил, стараясь не бросаться на людей, - ты зашёл к себе в спальню, а  там стоял голый Гавейн?

- Вовсе нет. Он лежал в моей постели, - хитро улыбнулся чародей и отошёл в сторонку. – Ваш конь готов, сир. А мне пора заниматься Вашими же сапогами, - несносный учтиво поклонился и собрался уходить.

- Нет! Мерлин! Постой! Как такое вообще понимать?!

- Я очень опаздываю, сир, а Вы и того больше! - улыбался плут. Артур был вне себя, но, и верно, не мог больше задерживаться. Сэр Леон окликнул принца, уже будучи верхом. Время поджимало.

Пусть сейчас принц негодовал, но Мерлин не сделал ничего предосудительного, потому перед Артуром он был ни в чём не виноват, как и не сказал ему ни слова лжи. А уточнять, что Гавейн лежал в его постели в тот самый день, когда был ранен, и о его здоровье пёкся Гаюс,  вовсе не обязательно. Поддразнить Пендрагона было не лишним, да и потом, принц всё-таки не успел озвереть. Пока что. Ибо самое интересное было ещё впереди. В походе Артуру предстояло остаться один на один с Гавейном и как бы вскользь выяснить, что все слова Мерлина - абсолютная правда.

К содержанию